Клан двурогих

Шведов Сергей Владимирович

– Это земля октов, и этот твой Гольфдан служит им.

Тах долго смотрел вслед гуяру, а потом насмешливо сказал Кеннету:

– Пожалуй не стоило нам столь откровенно демонстрировать свои знания относительно лэндских владетельских родов. Этот старый мошенник не так уж глуп.

Кеннет признал свою ошибку. Не так-то просто влезть в шкуру другого человека, наступив на горло собственному «я». Возможно, Магону из Харога наплевать было на разоренную землю Лэнда, на толпы нищих в городах и на дорогах, на голодных детей и женщин, которым нечего

было есть на исходе весны, на разоренные города и замки, в которых хозяйничали гуяры. Кеннету же смотреть на беды окружающих его людей было куда труднее, ибо это была его страна.

– Старый негодяй прав, – заметил Тах, – не стоит нам искушать судьбу и наведываться к Гольфдану. Как бы он нас не опознал.

За пять минувших лет Хилурдский сумел таки восстановить свой разрушенный замок. Кеннет насчитал более десятка свежих заплат в древних каменных стенах. И именно эти свежие заплаты делали замок похожим на нищего, прикорнувшего у большой дороги. А может быть, все дело было в пересохшем рве и распахнутых настежь воротах. Вряд ли благородный Гольфдан был настолько силен, чтобы никого и ничего не бояться, скорее уж наоборот – опасался даже ворота прикрыть, дабы не вызвать подозрений новых хозяев.

Суранский обоз, конечно, давно уже заметили со стен. Вестлэндская дорога сотни лет кормила замок при прежнем порядке, и, похоже, ситуация не изменилась при новых хозяевах. С кого же еще брать золото благородным людям, как ни с богатых купцов. Ибо только очень богатый купец решится путешествовать в нынешние времена по разоренной земле, оплачивая из своего кармана хорошее настроение завоевателей. Ибо плохое настроение чревато большими неприятностями в стране, где не было пока ни закона, ни порядка.

У остановившего обоз гуяра настроение было хуже некуда. Испитое лицо его взывало к милосердию, и Тах поделился со страждущим своими запасами. Глаза гуяра слегка потеплели.

– Мы слышали, что замок принадлежит лэндцу и решили не утруждать себя остановкой.

– Кому он нужен этот курятник, – усмехнулся гуяр. – Но плату за проезд собираем мы, суранец, так что придется тебе раскошеливаться и за себя, и за приятеля, и за арверага.

– Какого арверага?

– Освальда сына Карадока. Ты думаешь, я не узнал его, суранец? Этот негодяй уже угнал целое стадо баранов с наших земель. Наверняка он и сейчас пожаловал сюда неспроста. За дружбу с негодяем придется расплачиваться купцы.

Спутники сердитого гуяра дружно закивали головами, судя по всему, их тоже мучила жажда. Вряд ли они понимали, о чем разговаривает их предводитель с купцами на чужом языке, но то, что дело разрешится к общему удовольствию, сомнений у них не было.

– У нас письмо к Родрику из Октов и охранная грамота от Рикульфа из Гитардов.

– Гитарды пусть распоряжаются на своей земле, – отрезал гуяр, – а здесь земля октов. К Родрику я тебя провожу, но платить все равно придется.

В этом Тах с самого начала не сомневался, а потому не стал больше искушать судьбу. Гуяр жадно взял деньги и уже добродушно подмигнул торговцам:

– Приятно иметь дело с умными людьми. Эти двое вас проводят.

«Эти двое», видимо, были дружинниками Хилурдского, приданными гуярскому отряду. Во всяком случае, повинуясь жесту предводителя, они без возражений присоединились к обозу.

– До замка Родрика далеко? – спросил у старшего по возрасту дружинника Тах.

– К вечеру будем, – коротко бросил тот.

– Бедновато живете, – Тах кивнул на покосившиеся стены мужицких хибар.

– Живем и на том спасибо, – хмуро бросил молодой нордлэндец.

– Не уважают, значит, окты благородного владетеля Хилурдского, – откровенно позлорадствовал Тах.

Пожилой это неуместное злорадство уловил и резко к нему обернулся:

– Что-то ты не слишком похож на суранца?

– А я горданец. Эшер мое имя.

– Знавал я одного горданца, – усмехнулся пожилой. – Меченым он потом оказался. Атталидом его звали, не слышал? Чернявый он был как ты. У Расвальгского брода его пепел развеян. Так-то вот, купец.

Стемнело, когда обоз приблизился к замку. В отличие от Хилурда ворота его были закрыты наглухо, мост поднят, а в глубоком рву поблескивала вода.

– Этот замок раньше принадлежал владетелю Фондемскому, – глухо сказал пожилой. – Отважным наездником был благородный Бьерн, равных ему в Нордлэнде по пальцам можно было пересчитать. Только все отважные ныне в земле лежат, а выживают лишь те, у кого спина гибкая.

– С опаской живет Родрик из Октов, – усмехнулся Тах. – А что, есть кого бояться?

– Может и есть, – пожилой пристально посмотрел на меченого. – Мое имя Балдер, а его Свен, запомни нас, горданец, глядишь пригодимся. При нужде оставь весточку в крайней хате села, через которое мы проезжали. Люди там верные.

– Что ж, – охотно согласился Тах. – В нашем торговом деле всякое лыко в строку.

– Вот и я о том же. – Балдер развернул коня, отвесил поклон Кеннету и, сопровождаемый товарищем, поскакал прочь от чужого замка.

– Он нас узнал, – сказал Кеннет.

– Все может быть, – согласился Тах. – Но, похоже, Балдер нас не продаст.

Глава 2

Окты

Родрик равнодушно скользнул глазами по обветренным лицам посланцев Рикульфа:

– Я ожидал большей предусмотрительности от гитарда.

Слова его адресовались рослому человеку средних лет, сидевшему в дубовом кресле чуть поодаль от хозяина. В неровном свете чадящих светильников лицо его казалось серым и далеко не добродушным, почти хищным. Куртка из грубой кожи была протерта едва ли не до дыр, но глаза выдавали в нем человека привыкшего повелевать. Впрочем, и сам Родрик из Октов роскошью наряда не блистал – такая же куртка из воловьей кожи, разве что поновее. Под стать обоим был и грубо сработанный стол, заставленный вперемешку глиняной посудой, серебряными кубками и суранским стеклом.