Клан
Шрифт:
Голоса вдруг зазвенели в её голове, как колокола.
– Пенелопа!
– Пенелопа! Мы обещали тебе великую судьбу.
– О, тебе так повезло! Мы бы хотели быть тобой!
– Мы любим тебя, Пенелопа!
Голоса казались ей безумием. Они расплывались из стороны в сторону, как стерео. Это был женский голос, женщины, которая была с ней в машине, женщины в чёрном.
– У нас есть великий правитель, и ты сделаешь его очень счастливым!
– Да!
– А теперь пришло время выполнить своё обещание.
Слякотные голоса затихли, сменившись обширной, усиленной тишиной.
Пенелопа
Вдалеке открылась дверь. Изогнутый блок света покатился по полу. Оранжевый оттенок полностью исчез, оставив только то, что она догадалась, должно быть лунным светом. В комнату вошла фигура, крошечная вдалеке и резко чёрная. Она не отбрасывала тени.
Всё больше и больше Пенелопа чувствовала себя одурманенной наркотиками. Была только вялость и сильная, примитивная возбуждённость, не имевшая смысла. Теперь фигура стояла у её ног. Пенелопа сразу узнала в ней женщину в чёрном плаще и капюшоне, но теперь она казалась моложе и более худой, как девочка в период полового созревания. Белое улыбающееся лицо смотрело сквозь чёрные ониксовые солнцезащитные очки.
– Мы бы хотели быть тобой.
Но зачем ей носить солнцезащитные очки в помещении? И да, она была очень молода, потому что её накидка распахнулась и обнажила маленькие, неразвитые груди и безволосый лобок.
Вдруг девушке стало очень грустно.
Пенелопа не была собой и никогда уже не будет. Образы секса оставались в её голове ошеломляюще точными. Как могли такие мысли, когда-то ужасающие, когда-то её худшие опасения, теперь доводить её до безумия? Пенелопа, девственница, съёжилась, будто перед трахом.
– У меня есть то, что ты хочешь. Подарок нашего хозяина.
– Что?
– Пенелопа наконец смогла заговорить.
– ДА, - раздался голос.
Но голос этот был резким и чёрным. Единственное слово сотряслось у неё в голове.
Это был мужской голос.
Пенелопа застонала. Она дрожала от жара. Тусклый серебристый свет, казалось, подавлял её вожделением. Женщина что-то поставила и попятилась.
– Хотели бы мы быть тобой, - грустно сказала она.
Потом она ушла.
Кто-то дышал? Пенелопа услышала шум.
Застонав, она опёрлась на локти. Она смотрела мимо своих босых ног на то, что оставила женщина.
Это было ведро. Это было просто ведро.
Она пристально посмотрела на него. Звук стал громче. Это напомнило ей бульканье, дыхание. Потом...
Что-то выпирало за обод ведра?
Бульканье быстро переросло в возбуждённое влажное бормотание. Ведро начало раскачиваться взад и вперёд, снова и снова...
Пока оно не опрокинулось.
Из ведра вылилась большая лужа тёмных помоев. Лужа казалась коричневой, сияющей; она немного сдвинулась. Из её аморфного центра вырвались комки булькающих пузырей. Масса запуталась; казалось, тянулась вверх...
Внутри массы появилась пара однобоких белых комков.
Это были глаза.
«Он видит меня», - медленно осознала Пенелопа.
Эти плавающие белые комочки, хотя и были просто каплями без зрачка и радужки, видели её.
Существо смотрело на неё. Хотело ли оно её? Неужели её грубая, вспотевшая нагота возбуждала его... Она так подумала, и в следующий момент он снова потянулся вверх, с гораздо бoльшей силой. Из-под двух белых комков хлынули потоки пузырьков.
Пенелопа хихикнула. Ей хотелось прикоснуться к этой ужасной массе. Ей хотелось погрузить в неё ноги и втянуть пузырящуюся помойку между пальцев, потрепать комковатый желатин.
«Женщина в чёрном, должно быть, ведьма», - подумала она и снова захихикала.
Ведьмы. Дьяволы. Что ещё могло объяснить просачивающуюся перед ней штуку? Женщина в чёрном, должно быть, ведьма, и она вызвала этого дьявола из ада.
Но зачем?
Теперь Пенелопа поняла, к чему тянется масса грязи. Он снова поднялся вверх. Он держался там, дрожа. Затем...
Он встал.
Он стоял перед ней как мужчина. От облегчения он вздрогнул. У него была неуклюжая голова, жилистые коричневые ноги и руки, свисавшие почти до пола.
– ДА, - услышала она.
И женщина повторила:
– Да!
Эрекция существа выступала как столбик с узлом.
Пенелопа ахнула.
Существо засмеялось.
Подёргиваясь, капая медленно, он небрежно опустился на колени между её ног и лёг на неё восхитительной, тёплой тяжестью. Пенелопа наслаждалась, уже начиная дрожать от оргазма. Страсти соединились, как устремлённые струи пламени; красота и отвращение слились воедино.
Затем лицо оформившейся грязи опустилось, капая, и поцеловало Пенелопу большим влажным, горячим комковатым поцелуем...
Глава 10
Как раз в тот момент, когда крайне неадекватная рыжая по имени Пенелопа с большим удовольствием теряла девственность с кучей помоев, похожей на мужчину, мастер старых консервативных шуток по имени Том, вошёл в свою комнату в общежитии на восьмом этаже Кларк-Холла и стал свидетелем того, что в считанные минуты перевернуло его жизнь. То, что он увидел, было привлекательной женщиной, сидящей на его столе, только в белой блузке и туфлях на высоких каблуках. Правильно - ни юбки, ни трусиков. И именно эта женщина занималась мастурбацией. По меньшей мере, это показалось Тому странным. Когда вы заходите в свою комнату в общежитии далеко за полночь, меньше всего вы ожидаете увидеть привлекательную женщину, сидящую на вашем столе и мастурбирующую. Нет, вы этого совсем не ожидаете. Особенно, когда этой женщиной была Виннифред Сальтенстолл, жена декана колледжа Эксхэма.
Ранее Том останавливался в полицейском участке кампуса, чтобы проверить, не попал ли его друг Джервис Филлипс в вытрезвитель на ночь. Ночной полицейский, довольно крупный молодой человек по фамилии Поркер, намазывал арахисовое масло марки Giant на ряд английских кексов. Он использовал палочку для мороженого вместо обычной ложки.
– Простите меня, офицер Поркер, - сказал Том.
– Кто-нибудь забронировал номер у вас сегодня ночью?
– Нет, - ответил офицер Поркер. Он казался сбитым с толку этим вторжением.
– Хочешь быть первым?