Klangfarbenmelodie
Шрифт:
Уолкер глядел на него так, словно ему только что выбили из лёгких весь кислород, — раскрывал и закрывал рот подобно брошенной на берег рыбе, не способный что-либо сказать. Он выглядел, чёрт подери, жалко, совершенно разбито, потерянно, будто никогда раньше и не задумывался, что его младший брат может испытывать что-то в этом роде. Что Аллен вообще может что-то негативное испытывать.
Тики сглотнул, облизнув пересохшие губы, и неожиданно сам для себя продолжил:
— Заговори с ним о музыке — и он навстречу тебе раскроется, — Малыш буквально от счастья светился, когда разговаривал
Уолкер взглянул на него с виной и пониманием в глазах и длинно вздохнул, роняя голову на руки.
— Я тоже. Он так только в детстве улыбался, Тики, — прошептал мужчина, коротко усмехнувшись.
— В детстве, в котором рядом с вами был Мана, любящий музыку всем сердцем, — с невеселой улыбкой уточнил Микк, и старший Уолкер заторможенно кивнул.
— Верно… — тихо, как-то придушенно произнес он. — А я… я о таком даже и не подумал…
— Ну еще бы, — смягчился Тики, легко покачивая головой. — Ты тот еще тюфяк, как я посмотрю, — фыркнул он, в ответ на что Неа совершенно стушевался и горько вздохнул.
— Я… я подумаю над этим, — выдавил он наконец спустя пару минут молчания. — Очень серьезно… Ну, а сейчас, — здесь Уолкер потер руками лицо — как будто снимал с него липкие тенета, — по-моему, надо выпить. На трезвую голову я чувствую себя слишком жалким.
— Правильно чувствуешь, — расхохотался Тики в ответ. — Но тут ты прав — выпить и правда надо.
Комментарий к Op.12
Репертуар:
Perry Como — Magic Moments
Simona Molinari — Egocentrica
Simona Molinari — Non so dirti di no
Simona Molinari — La verit`a
Scorpions — Wind of Change
Scorpions — Lorelei
Bon Jovi — Bed Of Roses
Ozzy Osbourne & Lita Ford — Close my eyes forever
Europe — Dreamer
Halestorm — Familiar Taste Of Poison
Guns ‘N’ Roses — This I love
Iron Maiden — Wasting Love
========== Op.13 ==========
Аллен чувствовал себя слишком странно. Ему казалось, словно его накачали воздухом, отчего он мог взлететь как шарик в самую высь и остаться парить там до самого конца времён. Внутри него всё почему-то трепетало, и в груди будто целое поле цветов выросло, и он не мог перестать улыбаться, как идиот, и… и… и…
Ещё много разных «и», которыми было просто невозможно описать, насколько Аллен был сейчас рад и благостен.
Линали в школе сразу же заприметила эту перемену в обычно мрачном друге, а Лави даже предположил, что Уолкер обзавёлся девушкой, на что юноша, закатив глаза, ничего не ответил.
Вчерашний день не смогла испортить даже мозговыносящая разборка с очередными придурками, которым захотелось оспорить главенство Аллена над хулиганами в районе.
Ведь вчера он почти всё время обсуждал музыку. С Тики, чёрт подери, но это было так прекрасно, что жаловаться — грех, на самом деле. Мужчина словно дарил какое-то чувство защищённости и заинтересованности, отчего Уолкер в какой-то момент просто забыл прикрываться своей ледяной маской,
И это было прекрасно.
Потому что Аллен давно ни с кем так не разговаривал. Даже будучи Алисой, он стремился ни с кем особо не контактировать, потому что опасался раскрытия, да и просто не горел желанием общаться с кем-либо за исключением нескольких человек. С которыми, однако, о музыке не поговоришь.
А сейчас внутри у него всё буквально пело и чуть ли не танцевало, отчего хотелось рассмеяться в голос — в нём было слишком много эмоций. А Аллен не привык, что в груди вообще может быть столько всего приятного в один момент. Он не знал, что с этим делать. Не знал — и поэтому они вылетали из него, парили по залу, мягко укутывали людей, и юноша чувствовал, что ещё немного и просто расплачется, не понимая, как вообще справляться с таким потоком радостных чувств.
Виновник его порхающего настроения сидел на своем месте за столиком у сцены и чуть улыбался, потягивая что-то из чашки — то ли чай, то ли кофе (на самом деле Аллен заметил, что больше Микк любит именно чай, а потому решил больше кофе его не поить). Мужчина был ужасно ленивый, ужасно довольный и ужасно… притягательный.
Стоило признаться хотя бы самому себе, что Аллена просто манило к нему, примагничивало как будто. Он весь сегодняшний день провел в каком-то странно лихорадочном предвкушении, гадая, понравился ли Тики его исполнение на этот раз или он разфыркается как фыркал, когда говорил о любимой музыке Неа.
А еще, может, дело было в том, что юноша не знал, как Микк отнесется к нему-Алисе. С Алисой он всегда был галантен и спокоен — кроме последнего раза, разумеется. Но последний раз… он был аж в пятницу, отчего младшему Уолкеру казалось — очень-очень давно. И теперь… ох, теперь Аллен даже не знал, как хочет, чтобы Тики себя вел. Он не видел смысла в цветах после всего произошедшего, как и в целовании рук или вроде того, тем более, что, когда они поедут домой, юноша смоет с себя всю штукатурку и… будет уже не Алисой, в общем.
Не девушкой, в которую Микк был влюблен, а парнем, который ему солгал.
И это напрягало в некотором смысле, если быть до конца честным.
Потому что Аллену сложно было поверить, что кто-то мог настолько сильно влюбиться, по сути, в него самого. В то, как он мыслит. В то, что он прячет глубоко внутри, чтобы не подвергать опасности дорогих людей.
А теперь Тики пусть и относился к нему намного лучше, чем раньше, но юноша совершенно не представлял, как Микк поведет себя, когда вновь увидит Алису.
Аллен был несуразным и уродливым мальчишкой.
А Алиса была живой и прекрасной в своей искренности.
Она была сосредоточием того, что Уолкер слишком сильно устал прятать.
Джонни начал аккуратно перебирать пальцами клавиши, рождая чистые переливы, наполненные грустной ностальгией и печалью, и Аллен глубоко вздохнул, прикрыв глаза.
Последняя на сегодня песня.
Последняя, но самая эмоциональная и любимая.
Он пел, и эта песня бежала, летела, окутывала его. Ему казалось, это ветер его окутывает. Ветер, которого в помещении кафе, естественно, не было.