Классические тексты дзэн
Шрифт:
Практикующие самадхи прямо говорят: «Сиди в постоянстве, не двигаясь; не возбуждай сердце иллюзиями – это и есть самадхи». Те, кто дает такие разъяснения, подобны бесчувственному [камню], а это и есть проявление препятствия в постижении Пути.
О, глубокомудрые! Путь растекается повсеместно! Но что может стать препятствием к этому? Если сердце не мешает проявлениям дхарм [140] , то Путь в этом случае распространяется повсеместно. Если же сердце препятствует проявлению дхарм, то это зовется «связыванием самого себя». И если даже говорят, что самадхи это «сидеть в постоянстве, не двигаясь», то и это верно, надо лишь уподобиться Сариртре [141] , что сидел в молчаливом созерцании в лесу и был обруган Викмалокирти [142] . О, глубокомудрые! Еще встречаются люди, обучающие через сидячее созерцание, обращаться к сердцу, прозевать покой, не двигаясь и не вставая, и через это достигать мастерства. Заблудшие люди – они не знают, что чем больше придерживаются этого, тем более безумными становятся. Увы, таковых людей – очень и очень много. А подобные люди наставляют друг
140
Проявления дхарм – речь идет о дхармалакшане (кит. фасян).
141
Саритра – буддийский монах, шраман, один из десяти ближайших учеников Будды Гаутамы, прославившийся своей мудростью.
142
Вималокирти – индийский мудрец, ученик Будды.
Обращаясь к пастве, Учитель сказал: «О, глубокомудрые! Изначально в истинном учении не было разделения на «внезапное» и «постепенное» [143] , просто в самой природе человека заложено разделение на разумное (острое, благоприятное) и тупое. Глупые люди совершенствуются в «постепенном», а разумные [144] сближаются с «внезапным». Если ты познал собственное сердце, если ты узрел собственную природу, то для тебя не существует таких различий. Поэтому настаивать на «внезапном» или «постепенном» – это лишь [придерживаться] пустых названий суетного мира.
143
Речь идет о диспуте, который привел к расколу чань-буддизма на южную и северную ветви, возглавляемые соответственно Хуэйнэном и Шэньсюем. Традиционная версия говорит, что Хуэйнэн учил именно внезапному просветлению, которое «приходит подобно вспышке молнии во тьме ночи». Шэньсюй в противоположность ему утверждал о постепенном характере просветления, достигаемом через многолетнюю, в основном медитативную практику. Но, как видно из текста, сам Хуэйнэн не признавал такого разделения на «внезапное» (дунь) и «постепенное» (цзянь).
144
Дословно здесь речь идет об «открытых к пробуждению» (у).
О, глубокомудрые! Наша школа с самого своего возникновения сделала своим первейшим [моментом] пребывание вне мыслей, основным – отсутствие проявлений [145] , главным – отсутствие обители. Отсутствие проявлений заключено в том, чтобы [пребывая] в проявлениях, отринуть эти проявления. Пребывание вне мыслей означает, что, обладая мыслями, мы не пребываем в них [146] . Отсутствие обители – это и есть изначальная природа человека. Все что есть в мире – добро и зло, хорошее и дурное, – все сводится к вражде и благодеянию. Словесные упреки и уколы, обман и вражду надо рассматривать как пустые [иллюзии], не помышляя ни о воздаянии, ни о каре.
145
Проявление – речь идет о центральном буддийском понятии лакшана (проявление).
146
Одна из трактовок этой фразы – ключевой для чаньской практики – такова: «Пребывая в мыслях, избавиться от всех отвлекающих мыслей», либо «не быть захваченным и подчиненным этим мыслям».
В своих думах не стремись к грядущему миру [147] . Если мысли о грядущем, прошедшем и настоящем беспрерывно продолжают друг друга, то зовется это «опутыванием». Если же во всех дхармах ты пребываешь вне мыслей, то не существует и опутывания [ими]. Вот почему «отсутствие обители» (досл. «отсутствие пребывания») мы считаем главным.
О, глубокомудрые! Когда снаружи отринешь все проявления, то зовется это «отсутствием проявлений». Тот, кто способен отринуть все проявления, обретает чистоту и незамутненность основного в Дхарме. А поэтому мы и считаем «отсутствие проявлений» основным.
147
Страна – санскр. Вишая. Речь идет о рубеже, границе.
О, глубокомудрые! Если, пребывая в миру (вишая), наше сердце остается незагрязненным, то мы говорим об «отсутствии мыслей». Стоит лишь перестать думать о мириадах вещей, то мысли тотчас прекратятся. Мысли прерываются и умирают. Это – величайшая ошибка. Люди, изучающие Путь – задумайтесь над этим! Если вы не знаете сути Дхармы, то такие ошибки особенно возможны, да к тому же вы еще вовлекаете в них и других людей. Мы не видим собственных заблуждений, а еще черним (клевещем) буддийские писания. А поэтому [наша школа] считает «отсутствие мыслей» наипервейшим [моментом].
О, глубокомудрые! Почему же мы считаем «отсутствие мыслей» наипервейшим?
О, глубокомудрые! «Отсутствие» – это отсутствие чего? «Думанье» – что это за явление? «Отсутствие» – это отсутствие двойственности проявлений, отсутствие мирских страстей в сердце. Думанье – это самоприрода истинно сущего (бхутататхата) [148] . Истинно сущее – это основа думанья, а думанье – это использование (функция) истинно сущего. Именно истинно сущее и самоприрода могут породить думанье (мысли), а отнюдь не глаза, уши, нос и язык [149] . Истинно сущее содержит в себе изначальную природу и поэтому порождает думанье. Когда же истинно сущее подобно отсутствию, то глаза, уши, все материальное [150] и звук тотчас разрушаются.
148
Бхутататхата (кит. чжэнь жу) – истинно сущее, абсолютная и истинная сущность.
149
По
150
Материальное, физическое – кит. сэ, санскр. рупа. Это понятие связано с доктриной «пяти скандх», причем пять скандх делились на две группы: относящиеся к материальному – рупа, и относящиеся к психическому (санскр. нама, кит. синь).
О, глубокомудрые! Когда именно самоприрода Истинно сущего порождает думанье, то пускай шесть индрий [151] и включают в себя зрение, слух, ощущения и знание, но все же [в этом случае наша мысль] не сможет загрязнить мириады миров, а истинная природа будет неизменно пребывать в самой себе. Поэтому сутра говорит: «Тот, кто искушен в различении всех проявлений дхарм, тот постигнет первейший смысл [этого] и останется недвижимым».
151
Шесть индрий (санскр. садиндрия, кит. лю гэнь) или шесть корней, также именуется «шесть чувствований» (лю цин). В буддийских текстах обычно трактуется как «то, что содержится в сердце». В частности, это может рассматриваться как шесть основных из восемнадцати миров. Чаще всего с шестью индриями соотносят глаза, уши, нос, язык, тело и мысль, которые «поставляют» человеку шесть видов знания (виджнана) и в свою очередь являются функциями этих шести видов знания. В общем плане смысл термина «индрия» можно перевести как «способное к порождению [знания или информации]».
Первые пять индрий играют чувственно-познавательную роль и именно через них внешний мир – «мирская юдоль» – проникает в тело человека. Первые пять индрий принадлежат к физически-материальному началу (кит. сы, санскр. рупа), шестая индрия – индрия психического начала, обозначаемого как «душа-сердце» (кит. синь, санскр. нама). Благодаря шестой индрие человек обрабатывает информацию о мире, полученную благодаря первым пяти индриям и таким образом приобретает «знание» (кит. ши, санскр. виджнана). Первые пять индрий подразделяются на две группы, хотя чисто формально следует вести речь о двух аспектах осмысления одних и тех же явлений. К первой группе принадлежат т. н. «индрии эфемерной пыли» или «суетного мира» (фучэн гэн), к которым причисляются исключительно физиологические органы человеческого тела (но не их функции!): глазные яблоки, ушные отверстия, ротовая полость и т. д. В метафизическом плане их основу составляют «четыре великих стихии» (сы да): земля, вода, огонь, ветер, взаимодействующие между собой. Именно через эти индрии человек получают информацию об окружающем его мире (полностью иллюзорном, по мнению ряда буддийских школ). Вторую группу составляют т. н. «индрии чистых свойств» (цзинсэ гэн), «индрии принципа, стоящего выше суетного мира» или «глубокого смысла» (шэнъи гэн). Они представляют собой как бы совокупность «чистых качеств» или функций физиологических органов.
Глава 5
О сидении в созерцании (Дхиана)
Обратясь к пастве, Учитель сказал: «С самого начала в нашей школе [внезапного озарения] сидение в медитации (цзо чань) отнюдь не заключалось лишь в созерцании собственного сердца. Не заключалось оно и в созерцании чистоты или в недвижимом [сидении]. Если же говорить о созерцании собственного сердца, то сердце изначально – суетно (иллюзорно). Познание сердца подобно [познанию] иллюзий, а поэтому лучше не созерцать ничего. Если говорить о созерцании чистоты, то изначальная природа человека в своей основе чиста, лишь суетные мысли покрывают все истинно сущее [152] . Однако вне суетных мыслей изначальная природа сама очищается. Если же возбудив сердце, созерцать чистоту, то наоборот – лишь породишь иллюзию чистоты. У иллюзии нет постоянного места – ведь одно созерцание уже есть иллюзия. Изначально чистота не имела ни форм, ни проявлений, но сейчас возникли [внешние и иллюзорные] проявления чистоты. На словах это называют мастерством (гунфу). Те, кто придерживаются таких взглядов, лишь препятствуют самопроявлениям своей изначальной природы и, наоборот, лишь запутываются в этой чистоте.
152
Истинно сущее – природа Будды в человеке.
О, глубокомудрые! Говоря о пестовании [созерцания] в недвижимости, то если взирать на самих людей и не глядеть на то, истины они или ложны, добры или злы, на удачи и беды этих людей, то уже одно это и есть [воспитание] недвижимости собственной природы.
О, глубокомудрые! Заблуждающиеся люди, хотя и могут быть недвижимы собственным телом, но лишь откроют рот, то тотчас принимаются говорить о других людях – истинны они или ложны, хороши или плохи, добры или дурны, а все это противоречит Пути. И если именно таким образом созерцать сердце и созерцать чистоту, то все это будет лишь препятствовать [истинному] Пути».
Обратясь к пастве, Учитель сказал: «О, глубокомудрые! Что мы называем «сидением в созерцании»? Наша школа [153] [считает], что внутри к этому нет ни препятствий, ни преград, вовне же все добро и зло, что царит в суетном мире, не возбуждает ни сердца, ни мыслей. Это и зовется «сидением». Когда, взирая во внутрь, достигаешь недвижимости самоприроды, то зовем это «созерцанием-чань (дхианой)».
О, глубокомудрые! Что же мы называем «созерцанием-дхианой и концентрацией мыслей-самадхи»? Когда снаружи мы сумели отринуть все проявления-лакшаны, то это и есть созерцание-дхиана, а когда внутри нет хаоса, то это и есть концентрация-самадхи. Когда снаружи теснятся внешние проявления, то сердце может придти в хаос, если же снаружи ты сумел избавиться от всех проявлений, то и хаос покидает сердце. Изначальная природа изначально само-чиста и естественным образом пребывает в самадхи, но она приходит в хаос в тот момент, когда мы взираем на внешний мир и размышляем над ним. А вот если у взирающего на внешний мир сердце не приходит в хаос, то это и есть истинное самадхи.
153
Здесь речь идет об изложении взглядов школы «внезапного озарения» (дун цзяо), которую проповедовал Хуэйнэн.