Клетка
Шрифт:
— Черт побери, Гейб, — кричу я, пока мы проходим через гараж.
— Ты слишком нетерпелив. — Он останавливается перед дверью и поворачивается ко мне. — Он бы убил твою дочь прямо на твоих глазах. Он бы подвесил ее к фонарю за кишки, а затем скормил бы собакам. Он бы нашел Тор и забрал ее, трахнул бы ее, а затем разрезал бы ее от живота к горлу, проливая ее кровь на улицы, чтобы Синалоа мог танцевать. Тогда и только тогда он убил бы тебя.
У меня живот сводит от этих слов, голова начинает кружиться, потому что я чертовски хорошо осознаю,
Габриэль смотрит на меня, тянется к дверной ручке.
— Ты corredor de apuestas3. Призрак. Ты работаешь со мной, и ты долбаный стукач. Ты — предупреждение всем остальным. И не волнуйся, — он распахивает дверь, — Мигель уже в пути, чтобы сказать Хесусу, что я тебя перехватил. Он поверит в это, потому что ты — актив, а это, в конце концов, бизнес.
— Пиздец как круто, Гейб. Чертовски прекрасно просто.
Он смеется.
— Но давай посмотрим с другой стороны, у нас есть преимущество, — говорит он, входя в комнату. Я следую за ним и вижу Андреа, привязанного к койке с клейкой лентой на рту и капельницами в руке. Его лицо в синяках, глаза опухли. На его щеке вырезан символ картеля Синалоа. — Это маленькое дерьмо вырвалось, — говорит Габриэль. — Они редко меняют жизнь на жизнь, но в данном случае они могут.
Гейб срывает изоленту, вытаскивая телефон из кармана.
— Мой отец убьет тебя, — рычит Андреа, сопротивляясь удерживанию.
— Я знаю, знаю… — Габриэль вздыхает, размахивая рукой в воздухе, как будто он слышал это тысячу раз и ему это надоело.
— Хесус, — мурлычет Габриэль в трубку. — Как твои дела? — пауза. — Угадай, кто еще жив и в гребаном гараже? Андреа Гарсия. — Я наблюдаю, как на лице Габриэля медленно появляется ухмылка. — Конечно, если ты также покажешь мне доказательства жизни. — Его глаза смотрят теперь в мои. — Tengo ese pedazo de meirda!4 — Габриэль кричит в трубку, прежде чем протянуть ее Андре. — Di algo5.
— Matarlos detolo6, — Кричит Андреа. — Matarlos detolo!
Габриэль выхватывает телефон.
— Вот твое долбаное доказательство. А где же наше? — он включает громкую связь, и я слышу шорох, крики мужчин.
— Габриэль, — сильный испанский акцент женщины слышится на линии.
— Камилла, — начинает Габриель.
— С ребенком все в порядке. Передай привет, ангелок. Передай привет своему папе.
— Па-па, — хнычет Кайла, и моя грудь сжимается.
— Эй, малышка, — задыхаюсь я.
Мягкое рыдание прерывается.
— Па-па, — плачет она. Все внутри меня разбивается, мое сердце бешено колотится о грудь, и все, о чем я могу думать, это как я убью каждого гребаного человека, который забрал ее у меня. — Па-па…
Слышится шорох.
— Смотри, ублюдок, — говорит мужчина, — она все еще жива. Мы торгуемся. Дочь твоего друга на
— Он убьет тебя и твою дочь и трахнет твою жену, — говорит Андреа. — И я помогу ему в этом.
У Габриэля уже есть кусок изоленты, закрывающий рот Андреа. Он бормочет что-то, его глаза широко раскрываются, ноздри раздуваются. Я бью ублюдка кулаком по лицу, разбивая ему нос. Я замахиваюсь, чтобы снова ударить его, но Габриэль ловит мою руку, смеясь.
— Позже я позволю тебе надрать ему задницу, друг, но прямо сейчас, у нас есть тонна дерьма, чтобы разобраться. Пойдем в мой дом.
21
Тор
Мы ехали двадцать восемь часов. Я была измотана, но мною двигала одна цель — мой ребенок.
Пейзаж Техаса с шумом проносится за окном, редкая пустыня казалась бесконечной, пока мы следовали по пустынной дороге, которая ее пересекает. Марни напевает песню кантри и вестерна, бросая сигарету в окно только для того, чтобы сразу же снова закурить другую.
Мой телефон звонит. Я смотрю на него в консоли, мое сердце начинает бешено биться, когда я вижу, как имя Джуда вспыхивает на экране. Я хватаю его.
— Джуд? — отвечаю я.
— Привет, куколка, — его голос омывает мои напряженные нервы, как успокаивающий бальзам.
— Где Кайла? — медленно спрашиваю я, и он вздыхает. — Джуд?
— Я работаю над этим.
Я глубоко вздыхаю, борясь с разочарованием. Возможно, Габриэль прав. Что, если бы они убили их обоих? Может быть, отсутствие Джуда — единственное, что сейчас держит Кайлу в живых.
— Я говорила с Габриэлем, — говорю я тихо, слова колумбийца крутились в моей голове, как кошмар.
— Клянусь богом, — вздыхает Джуд, — я хочу убить его. — Пауза. — Но что, черт возьми, я знаю? Может, он прав. Черт, я знаю, что он прав…
Я киваю, хотя знаю, что он меня не видит.
— Все в порядке, Джуд, ты сделал, что мог.
Он молчит минуту, и могу дать гарантию, что он думает, что я слишком принимаю все это близко к сердцу.
— Ты… в машине? — спрашивает он.
— Мы идем в магазин.
— Марни с тобой?
— Ага. — Я смотрю на Марни.
— Позвольте мне поговорить с ним секунду.
— Конечно. — Я убираю телефон от уха и смотрю на Марни. — Джуд хочет с тобой поговорить. — Марни берет телефон, и я наставляю на него пистолет.
Он закатывает глаза и качает головой.
— Да? — Он вытаскивает сигарету и зажигает. — Ага. — Он выпускает дым. — Ага, конечно. — Он переводит на меня взгляд. — Нет. Все в порядке… да, так же быстро, как курица на майском жуке.
Боже, он такая деревенщина. Я забираю у него телефон.
— Счастлив? — огрызаюсь я на Джуда.
— Тор, я, блять, знаю тебя. Если ты втянула Марни в свое дерьмо, мне придется причинить ему боль, а я люблю этого старого хрена. — Он вздыхает. — Не заставляй меня делать это, Тор.