Клетка
Шрифт:
Я ухожу от Габриэля, потому что ему не понравится это дерьмо, но пошел он в жопу, я не просил его перехватывать мою задницу в аэропорту. Гудок даже не успевает пойти, прежде чем кто-то поднимает трубку.
— Здравствуй.
— Коул, — говорю я, закуривая сигарету.
— Ах, американец…
— У нас чертова сделка.
— Правда?
— Ага, — я глубоко затягиваюсь сигаретой и задерживаю дым в легких. — Гейб здесь. Какого хрена ты хочешь. Я отмою твои деньги, но у нас
— Когда дело касается мексиканцев, всегда есть проблемы, — смеется он.
— Доминго Гарсиа…
— Человек, на которого вы нарвались? Да, я знаю, кто он.
У меня учащается пульс. Русский знает, что я продал Доминго. Черт возьми.
— Уши повсюду. Я знаю все, и мне интересно, как много знают Синалоа? — он вздыхает. — Тебе следовало остаться мертвым. Они очень злятся на тебя, американец.
— Ты собираешься мне помочь?
— За кого ты меня принимаешь?
Я стону. Я не пытаюсь сейчас плясать на задних лапках перед ним.
— Ты мог получить удар где угодно. Гейб может думать, что ты хочешь его кокаина, но я вижу это как заявление. Тебе нужна гребаная лошадь в этой гонке, и поэтому ты хочешь с ней сделку. — У меня в ушах стучит пульс. — Что ж, если я не верну свою дочь от Хесуса, твоя лошадь получит чертову пулю. Так ты собираешься мне помочь?
Пауза, и я слышу, как он глубоко вздыхает.
— Мне всегда нравился Хуарес-Сити. В конце концов, меня больше интересует снег. — О чем он, черт возьми, говорит? — Тебе не смешно? — спрашивает он.
— Неа, ни капельки.
— Ах, американец, там такие сильные ветра, что пустыня может выглядеть как грот Санты. — Он вздыхает. — Мои шутки для тебя не интересны. — Он что-то кричит по-русски. — Мои друзья едут в дом твоего маленького мексиканца. Найди способ выиграть время для твоей дочери. — И он вешает трубку.
Я сую телефон в карман и оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гейб тащит обнаженное тело Андреа. Я смотрю, как он запихивает его в сухое корыто и вытирает руки.
— Теперь… — Он идет в сторону двора и поднимает ворота.
Сотни свиней с кряхтением устремляются прямо к корыту. Габриэль перепрыгивает через забор и подходит ко мне. И вот мы стоим на краю кормушки, почти в трансе, наблюдая, как свиньи врезаются в плоть Андреа. Меня охватывает тошнотворное чувство.
— Ну, они его не найдут, — говорит он. — Что сказал гребаный русский?
— Что они на пути к твоему дому.
Габриэль приподнимает бровь.
— Я не впущу русских в свой дом.
— Ну, — я хлопаю его по плечу, — ты сейчас работаешь с русским, — говорю я, и Габриэль поворачивается и смотрит на меня.
— Я не работаю с гребаными
— Да, именно. — Я поднимаю обе брови: — Я заключил с ним сделку, так что, — выдыхаю, — тебе нужно начать переправлять свой кокс в долбаную Нарнию.
У Габриэля отвисает челюсть, а глаз дергается, когда он шагает, сжимая кулаки. Шум хлюпающих свиней уходит на второй план.
— Dios, dame la fuerza para no matar a este maldito gringo. Jodido culo mudo. Deber'ia derramar su sangre en la calle y…7
— Гейб! — кричу я, и он перестает ходить туда-сюда. — Ты нигде не прольешь мою гребаную кровь… ты ненавидишь Синалоа. Используйте русских как союзника и покончите с ними.
Габриэль смотрит на меня, его загорелые щеки покраснели от гнева.
— У тебя не было никакого права…
Я бросаюсь к нему и тычу его пальцем в грудь.
— У меня было полное, черт возьми, право. Насколько я знаю, ты — половина причины, по которой я сейчас по колено в дерьме. Причина, по которой моя семья была почти уничтожена, — говорю я с рычанием.
— Твоя борьба с Доминго — твое дело, — говорит он сквозь зубы.
— Все было хорошо, пока ты не убил парня Хесуса у меня во дворе, а потом весь чертов ад вырвался наружу. Это из-за работы с тобой, меня преследуют!
Взгляда в его глаза хватило мне для того, чтобы понять его нутро. Он может быть моим другом, но он безжалостен. Холодный и расчетливый. Он тяжело вздыхает и опускает подбородок на грудь.
— Чертов русский! — Габриэль проводит рукой по лицу и качает головой. — Клянусь богом, если бы ты мне не нравился, я бы тебя убил.
— Да, да. Чувство взаимное, поверь мне.
Габриэль стонет.
— Так гребаный русский сказал, что мы будем делать с этим дерьмом? — Он указывает на тело Андреа.
— Выиграть дополнительное время.
— Выиграть… — Габриэль запрокидывает голову и обхватывает ее руками. — Ай, ай, ай. Почему бы нам просто не убить мужчин, которых мы должны встретить?
Я смотрю на него, легкая ухмылка медленно пробегает по моему лицу, потому что это именно то, что мы, блядь, будем делать.
— Почему бы и нет?
— Ты что, сошёл с ума? Ты, черт возьми, сумасшедший гринго. Мы убьем их, Хесус убьет всех, прежде чем ты когда-нибудь покинешь Сьюдад-Хуарес.
— Так что не нужно ему знать, что это были мы.
— Ты, черт возьми, в своем уме? Ты нашел пейот и съел его? — Он сует руки в карманы и ходит туда-сюда, бормоча по-испански.
— Есть способы убить их, даже не прикасаясь к ним, — говорю я, и Габриэль останавливается, глядя на меня с искоркой любопытства. — Яд.