Клипер «Орион»
Шрифт:
Рюккерт с одного взгляда понял, с кем имеет дело, и, покачав головой, в свою очередь предложил купить у него несколько банок керосина: на его катере по оплошности старшего офицера не оказалось аварийного запаса горючего.
Голубой Ли в свою очередь покачал головой, показав в улыбке все свои великолепные зубы. Нет, у него очень мало керосина, если случится штиль, он не доберется до удобной стоянки и его снесет на рифы.
Голубой Ли постарался выразить глубокое сожаление на своем разбойничьем лице и сказал, что в таком случае он должен оставить остров, но, прежде чем окончательно расстаться, он предлагает подумать о продаже хотя бы пулемета.
— Никуда ты не пойдешь, — сказал Рюккерт. — Мы пойдем вместе. Ты доставишь нас на остров, где есть люди, деревня. Понял меня? Катер возьмешь на буксир!
Голубой Ли молниеносно сообразил, что этот человек не остановится ни перед чем, и закивал головой, расточая улыбки, стал говорить, что капитан читает мысли людей, что ему самому пришла в голову мысль предложить помощь и доставить в ближайшую деревню, где живут его родственники, там он сможет, если пожелает, остаться на всю жизнь. И еще Голубой Ли сообщил, ударив себя в грудь, что он тоже белый, его отец голландец, а мать француженка и его долг помогать братьям по крови.
Рюккерт мрачно выслушал и окончательно убедился в своем первоначальном мнении о владельце шхуны. Перед тем как покинуть остров, он сказал оставшимся членам своего экипажа:
— Не спускайте глаз со всей этой банды. Это пираты. Если я подам команду — списывайте их за борт…
Голубой Ли, прищурившись, улыбался: он знал и немецкий язык, но нарочно выбрал французский, чтобы иметь преимущество перед этими людьми. Не зря Христиан ван Фос говорил, наблюдая за его успехами:
— У тебя, дьявола, чертовские способности, ты знаешь все местные наречия и языки белых. Надо было отдать тебя в колледж, и вышел бы из тебя священник или важный чиновник, а не то и член парламента. В работе этих парней меньше риска, чем у нас, а доходы побольше…
Уставший тайфун
Погода явно портилась, хотя барометр и стоял высоко. Ветер дул с переменных румбов или совсем стихал. Командиру не нравилось небо: уже несколько дней, как на нем появлялись зловещие признаки надвигающейся бури: вначале рваные перистые облака, затем их сменили густые барашковые и, наконец, — громоздкие кучевые, в просветах которых виднелись облака высоких слоев.
Командир озабоченно поглядывал на небо, часто спрашивал вахтенных и Феклина: «Как давление?»
Что быть сильному ветру, знали и матросы. Они прекрасно разбирались в погодных приметах, и, кроме того, баталер Невозвратный слег в жесточайшем приступе ревматизма, а кот Тихон ушел с палубы на камбуз. Зуйков по этому поводу заметил:
— Если бы еще один Невозвратный со своей ломотой, тогда еще, может, и обошлось бы дело со штормом, а раз Тишка подался к Мироненке, то добра ждать нечего.
Старший боцман покачал головой и сказал осуждающе:
— Ты не пророчь, парень. Что будет, то будет. А накликать беду нечего. Может, оно… — Он посмотрел на небо, на оловянное море и только крякнул.
Прекратились пышные утренние и вечерние зори, похожие на сказочные фейерверки. Теперь восход и закат сопровождали зловещие оранжево-красные и наконец медно-багровые цвета. В воздухе разлилась тяжелая истома. Клипер
Первый порыв ветра налетел с востока. Клипер дрогнул, как от удара, наклонился на левый борт. Натужно завыл, засвистел ветер в снастях. И опять настала недобрая тишина. Сморщенная поверхность моря разгладилась, снова приобрела тусклый, оловянный оттенок. Прошла минута, и упругая невидимая лавина обрушилась на корабль. Море побелело от пены. Хлынул тропический ливень. Потоки воды не успевали сбегать по ватервейсам ж затопили бы палубу, стой клипер ровно на одном месте, но он бросался грудью на волны и, словно отряхиваясь от воды, ложился с борта на борт.
Командир определил «глаз бури» — центр тайфуна находился к западу от клипера и сейчас двигался к Суматре. Надо было, используя по возможности силу ветра, выйти за его пределы или удержаться на месте, пока не промчится тайфун. Сколько у него уйдет на это время? Сутки или неделя? Каков диаметр вихревого потока? Никто не знал.
Как в штормовые дни при прохождении «ревущих сороковых», командир не покидал мостика, но на этот раз у него прибавилось забот. Там были только ветер и волны на безграничном просторе, а под килем — бездна, здесь же в мелком море на поверхность поднимаются сотни коралловых рифов, и не все они еще нанесены на карты. И хотя бы этот пробел был заполнен картографами, все равно в такую бурю невозможно точно определить место корабля, к тому же «Орион» вошел в район, для которого в его штурманской рубке вообще не было карт.
Ветер стал менять направление. Вначале он был попутным, затем стал заходить слева и наконец подул навстречу, перехватывая дыхание и до боли давя на глазные яблоки. Со всех шлюпок ветер сорвал чехлы, а одну шлюпку, с левого борта, унес совсем. Непостижимым образом ветер развязал узлы у канатов, которыми держались бочки с водой, взятые с «Синей птицы», и помог волнам сбросить их все до единой в море.
Настала страшная ночь. Не было человека на клипере, который не подумал бы о смерти. Старые матросы надели чистое белье, готовясь предстать на том свете как и положено настоящему моряку — по всей форме.
На рассвете показался остров. Волны перекатывались через барьерный риф и атаковывали опушку манговых зарослей. На мысе, залитом водой, торчали пеньки кокосовых пальм. Одна, самая упрямая пальма еще держалась, низко пригнув к воде трепещущую крону.
Командир и старший офицер стояли у края мостика и смотрели на остров, казалось, он пляшет между веян, проваливаясь и взлетая к сизо-черному небу. Остров наполнил их тревогой. Они перешли экватор, и здесь преграждало путь множество островов, окруженных коралловыми рифами, банками, мелями. По расчетам старшего офицера, это мог быть остров Педжантан или один из островов Бадас. Старший офицер поделился своими соображениями с командиром.
— Да, да… возможно. Если мы чудом пройдем эти острова, то за ними нас ждет архипелаг Тамбелан. Не будем искушать судьбу… отклонимся к весту.
— Ветер спадает.
— И значительно. — Командиру еще хотелось добавить, что они ловко ушли от тайфуна, да он, как все моряки-парусники, верил в приметы, а не к месту сказанное слово могло обернуться неприятностями, и он промолчал.
«Орион» изменил курс, обходя вытянутую гряду островов, лежащих где-то недалеко впереди. Тайфун умчался к югу, оставив за собой расходившееся море и семибалльный ветер.