Клоун. История одной любви
Шрифт:
– Макар, – произнёс он ровным бесстрастным голосом. – Иди к выходу, только не оборачивайся. Понял? Не поворачивайся к Юноне спиной.
– П-понял… – ответил Макар.
– Юнона, девочка, – ласково заворковал дрессировщик. – Соскучилась, красавица моя? Ну, иди ко мне, – и протянул руку прямо сквозь прутья клетки.
Некоторое время взвинченная Юнона колебалась, словно раздумывала – стоит ли выпускать из виду этого наглого чужака, который забрался в её убежище. А затем всё-таки подошла к краю клетки и позволила Астахову ласково потрепать
Свободной рукой дрессировщик приоткрыл дверцу и выговорил, не поворачиваясь в сторону Макара:
– На выход. Живо, но не бегом.
Тот не заставил себя долго упрашивать. Когда он вышел из клетки и закрыл за собой дверцу, колени у него слегка подрагивали.
– Подожди снаружи, – коротко распорядился Астахов, продолжая тетешкаться с тигрицей, которая блаженствовала, прикрыв глаза и довольно урча, пока он чесал её и гладил.
Остальные его питомцы тоже требовали ласки, сгрудившись у краёв своих клеток. Честное слово, Макару показалось, что он услышал что-то вроде умоляющего мяуканья. Впрочем, правдой это было или слуховыми галлюцинациями, раздумывать было некогда. Скорее валить отсюда и радоваться, что легко отделался!
Макар вышел за дверь и остановился, привалившись спиной к стене и переводя дух. Твою ж мать… неужели он действительно это сделал?! Не веря, он включил телефон и проверил получившиеся фото – всё как надо, не подкопаешься… Он торопливо засунул мобильник обратно в карман и приготовился ждать Астахова. Макар прекрасно понимал, что за такую вольность по головке его никто не погладит, и был готов смиренно понести наказание.
Однако реальность превзошла его ожидания. Едва дрессировщик вышел из зверинца, он быстро направился к Макару и с размаху врезал ему кулаком по физиономии.
14
Он пошатнулся, но устоял. Правда, голова от удара резко дёрнулась – на мгновение показалось, что все мозги перемешались, а затем в скуле и щеке запульсировала острая боль. Но Макар всё-таки не закрыл лицо руками, не попытался отвернуться – а поднял глаза и посмотрел на Астахова. Дрессировщик, со злости уже замахнувшийся было для следующего удара, наткнулся на этот прямой взгляд и только бессильно уронил руку, выплюнув свистящим шёпотом:
– С-с-скотина…
– Простите, – сказал Макар.
– Иди ты на хер!.. – в сердцах отмахнулся Астахов. – Ты представляешь, гадёныш, что было бы, если бы о твоём идиотском поступке узнало начальство?! Да нас бы обоих с тобой вышвырнули отсюда пинком под жопу! Ты хоть понимаешь, что всех чуть было не подставил?! И себя, и меня, и свою мать, и… этих несчастных животных, – нервно добавил он.
– Простите, – затверженно повторил Макар, с трудом превозмогая желание поморщиться от боли, – этого б-больше не повторится, обещаю.
– Обещает он!.. Да если даже повторится, я с тобой в следующий раз церемониться не стану – лично и с большим удовольствием скормлю своим зверям, так и знай, – пригрозил
– Что, сильно я тебя приложил, малой? Ну уж пардон, не сдержался… я когда тебя в клетке увидел – чуть в штаны не наделал, ей-богу…
– Т-терпимо, – дипломатично отозвался Макар. – Я заслужил.
– Заслужил, кто ж спорит, – усмехнулся Астахов. – Чего ты в клетку-то попёрся? На спор, что ли?
Макар осторожно покачал головой.
– Нет, не на спор.
– Ну, тогда, значит, из-за девчонки, – резюмировал Астахов и, заметив, как покраснел Макар, торжествующе воскликнул:
– О! Ну точно же – из-за девчонки. Так я и подумал. Все беды от баб! – патетически заключил он.
– Она не б-баба, – возразил Макар, на что дрессировщик насмешливо закивал:
– Ну понятно, понятно… Она «не такая, как все», прекрасная дама, а ты, стало быть, отважный рыцарь. Ладно, – он положил руку Макару на плечо, – пойдём ко мне в гримёрку, поищем, чего бы холодного тебе к глазу приложить. Может, ещё и не будет фингала…
Синяк всё-таки появился. Кроме того, у Макара безостановочно и противно ныла скула, а полузакрытый глаз слезился. Внимательно изучив в зеркале свою перекошенную физиономию, Макар только покачал головой: ничего не скажешь, красавец… Ну ладно, матери можно будет наврать, что он просто неудачно упал во время тренировки – в конце концов, обычное дело в цирке. А вот как показаться на глаза Динке таким прекрасным принцем? Впрочем, это была уже не его забота. Ну, брякнется она в обморок от его фингала – ради бога. Главное – он выполнил то, что она от него требовала. Теперь очередь была за ней…
До школы Макар не шёл, а практически бежал. Уроки должны были закончиться только через час, но он всё равно боялся, что опоздает. Не домой же потом к ней тащиться… Хотя ему так не терпелось увидеть Динку, что он, наверное, и домой к ней помчался бы – благо, адрес запомнил ещё в тот день, когда провожал Соню.
В класс он не пошёл – остался торчать на школьном крыльце, ожидая звонка с последнего урока.
– Ого, Мак, – обалдел от его вида кто-то из одноклассников, очутившись на свободе. – Ты откуда такой разукрашенный?
– Лошадь лягнула, – дежурно отшутился он, буравя взглядом то и дело открывающиеся и закрывающиеся двери. – Чудом глаз не вышибла и нос не сломала…
– Фигасе, весело там у вас… – озадаченно присвистнул собеседник.
Динка появилась на крыльце одной из последних. Разумеется, не одна, а вместе с Соней. Макар с досадой поморщился: это «мы с Тамарой ходим парой» уже стало его не на шутку напрягать. Тем более, насколько он успел понять, сёстры вовсе не были так уж близки друг с другом. Просто покорно выполняли возложенные на них обязанности: Соня следила за сестрой и контролировала её, Динка же послушно позволяла себя контролировать.