Клоун. История одной любви
Шрифт:
– …Они никогда не пользовались и не пользуются страховкой, – пафосно вещал диктор за кадром, – их секрет – в абсолютном доверии друг другу! Встречайте, одни из лучших воздушных гимнастов мира: Лев и Зоя Вознесенские!
– Мы с ним познакомились и сразу же влюбились друг в друга, – тихо сказала мать, всё-таки заметив присутствие Макара. – А уже потом пришла идея совместного номера… От первой репетиции до выступления на публике прошло всего два месяца, представляешь? Некоторые элементы оттачивали уже в воздухе… Потребовался срочный ввод на замену, вот мы и вызвались с полусырым материалом.
– Это же Б-большой московский цирк? – уточнил Макар, сделав несколько шагов вперёд и не отрывая взгляда от телевизора.
– Да, – кивнула мать.
Подоплека вопроса была очевидна без пояснений: высота купола в этом цирке равнялась тридцати шести метрам. Абсолютный рекорд… Мать не раз говорила ему, что на репетициях гораздо страшнее, чем на самих выступлениях – потому что во время представления гимнасты не видят, насколько высоко находятся, свет слепит им глаза.
Макар покосился на мать и заметил, что её ресницы блестят от слёз. Он присел рядом с её креслом прямо на пол, нашёл её руку, но ничего не сказал. Просто не нашёл подходящих слов.
Затаив дыхание, он наблюдал за двумя фигурками на экране, казавшимися такими маленькими и хрупкими! Макар знал, помнил, что сейчас они подбираются к самому опасному трюку, и хотя понимал, что это всего лишь запись, невольно напрягся и, кажется, вовсе перестал дышать.
В какой-то момент под тревожную музыку мать просто обрывалась вниз, и отец буквально в последний момент подхватывал её ступнями под мышки. Что в этот момент творилось в зале! Крики и аплодисменты было слышно даже сквозь музыку. Обрывы вообще были фирменной «фишечкой» родителей, они исполняли их виртуозно, цепляясь за запястья или пальцы ног партнёра.
Далее следовал очередной сложнейший трюк – вращение «валетом» вокруг трапеции, а завершала номер вишенка на торте: матери нужно было снова уйти в обрыв, перевернуться в воздухе и успеть зацепиться за партнёра не руками, а носочками.
Номер закончился. Музыка стихла. Экран погас.
– Ты п-по нему скучаешь, мам? – спросил Макар осторожно.
Мать заплакала, по-детски утирая лицо ладошками.
– Мне так одиноко, Макар, ты даже не представляешь… – жалобно всхлипнула она.
– Ты, если хочешь, встречайся с Мишей, п-пожалуйста, – сконфуженно пробормотал он, готовый провалиться сквозь землю. – Я же не п-против… ну не плачь. П-перестань!
– Ладно, – одна залпом допила вино и встала. – Иди к себе, сынок. Поздно уже, тебе завтра в школу.
***
С Динкой творилось что-то непонятное. С самого утра в школе она старательно делала вид, что не замечает Макара. На его приветствие почти не отреагировала, кивнула как едва знакомому, а на уроках сидела прямо и ровно, точно кол проглотила, ни разу не обернувшись.
Не выдержав, Макар всё-таки прикоснулся к её плечу. Искоса бросив на него взгляд, Динка шёпотом спросила:
– Чего тебе?
– У т-тебя нет запасной ручки? – брякнул он первое, что пришло ему в голову. – В моей п-паста закончилась…
– Нет, – коротко бросила она и снова отвернулась.
– У меня есть, возьми, – протянула ему ручку Соня, мило улыбнувшись. – Можешь не возвращать,
– Спасибо, – буркнул он.
Настроение было отстойное, бубнёж учителя только раздражал. Хотелось вытащить Динку из-за парты, хорошенько встряхнуть и потребовать объяснений.
На переменах вокруг постоянно было полно людей, и Макар не решился заговорить с Динкой при всех. В столовой она и вовсе отсела за соседний стол, оставив Макара наедине с Соней. Та, похоже, не удивилась этому, наоборот – была премного довольна, а вот он взбесился не на шутку. Что ещё за игры?
На выходе из столовой ему всё-таки удалось ухватить её за рукав и задержать.
– В чём д-дело? – прямо спросил он. – Тебе что, влетело от отца? Он узнал, что т-ты прогуляла уроки? Соня рассказала?
– Пусти, – она сердито вырвалась. – Ни от кого мне не влетело.
– Тогда с какого п-перепуга ты на меня смотришь как на врага народа?!
Динка отвела взгляд.
– Скажи, ты ведь Соне тоже обещал сводить её за кулисы? – спросила она наконец.
Он нахмурился, вспомнив о своём обещании. И дёрнул же чёрт!
– Ну… было д-дело, обещал. И что?
– Ничего, – сердито буркнула она. – У тебя расписание на месяц вперёд, наверное? Кто следующий?
– Что ты несёшь! – возмутился он. – К-какое ещё расписание?
– Да чего ты ко мне прицепился-то?! – воскликнула она почти жалобно. – Прилип как банный лист… что тебе, других девчонок мало? Или ты на спор? А что, это ж дело чести – завалить Дружинину, «терять-то ей всё равно уже нечего», – насмешливо произнесла она, явно копируя чьи-то интонации.
– Дин, я… – голос у него сорвался на хрип. – К-какой ещё спор? И при чём т-тут другие девчонки? Мне ты нравишься. Только т-ты, понимаешь?
Динка затихла, недоверчиво глядя на него. Он молчал.
– И чем же я тебе так нравлюсь? – скептически осведомилась она наконец.
Он пожал плечами.
– Не знаю… всем. В тебе нет ничего, что меня раздражает.
– Извини, Макар, – серьёзно выдохнула она. – Может, ты и правда хороший парень… но мне ничего этого не надо. Честно. Я устала постоянно бояться, что меня снова подставят или обманут.
– Я не обману! – заверил он. – Я для т-тебя всё сделаю! Всё, что ты т-только захочешь!
– Всё, что захочу? – глаза её снова сделались холодными и колючими, как две льдинки.
– Всё, что скажешь, – с готовностью выдохнул он.
– Ну тогда… тогда… – она усмехнулась. – Войди к тигру в клетку ради меня. Сможешь?
13
«Войди к тигру в клетку».
Динкины слова набатом звучали у него в ушах всю дорогу, пока он шёл к цирку. Сначала ему показалось, что это просто неудачная шутка, но Динка смотрела на него зло и отчаянно. Она ведь знала, должна была помнить, что тигр стал причиной его заикания. То есть… намеренно выбрала такой способ проверить его? Испытать на деле – готов ли Макар сделать для неё всё, о чём бы она ни попросила? Впрочем, судя по выражению её лица, она не верила в это ни секунды… Просто надеялась от него избавиться, полагая, что теперь-то он точно отстанет. Ха! Плохо же она его знала.