Клуб избранных
Шрифт:
Ближе к голове скорбной процессии в чёрной рубашке с распахнутым воротом, который открывал посторонним взорам массивную золотую цепь на хорошо накаченной шее, в одном строю с крупными уголовниками вышагивал Быкадоров. Окружающие косились на огромную фигуру незнакомца и благоразумно помалкивали. Лишь помощник Вертлявого, Тур, на которого были возложены вопросы обеспечения собственной безопасности, протиснулся к Быкадорову.
– Здорово, братан! – начал разговор Тур. – Я смотрю, ты не из наших! Откуда будешь?
– Я из Питера! – степенно отвечал Быкадоров, слегка скосив взгляд на низкорослого Тура.
– А под кем ходишь? – не унимался начальник контрразведки местного разлива.
– Под Кохом! – быстро сориентировался Быкадоров, понимая, что его начали проверять.
– Слыхал про такого! – уважительно отозвался Тур. – А к нам по делу или как?
– Считай, что по делу. Хозяин, как узнал, что у вас в Казань-граде твориться, так меня с пацанами и прислал.
– На разборки, что ли? – не понял Тур.
– Типа того. Ты мне лучше скажи, как это ваш старшой «под раздачу» попал?
– Случайно! Скотч как увидел, что цены на нефть скачут, как давление у гипертоника, сразу вложиться захотел в вашу структуру. «Бабок» у него последнее время было, как грязи, он и решил вложиться по крупному. В тот день он в офис собрался, чтобы с большими «шишками» перетереть, что и почём. Недоверчив был покойный, да и свои деньги крепко в руках держал. Чтобы его кто-то «кинул» [82] , я такого не припомню! Так что ты своим передай: мы здесь не при делах! Сами, как видишь, пострадали.
82
Кидать (угол. жаргон) – обманывать, шельмовать.
– Передам! Да ты не дрейфь, «корешок»! От нас «предъявы» [83] никакой не будет. Хозяин приказал разобраться и найти ту падлу, которая решила нас на испуг взять.
– А тут и разбираться нечего! Приезжали к нам пару месяцев назад «урюки». Я их сразу «вычислил», думал, они хотят рынок за собой «застолбить»! Ну, «забили», как водится, «стрелку», побазарили. Вот только рынок их не интересовал. Я предположил, что они «дурь» [84] хотят по городу растолкать, но и «дурь», оказывается, не их интерес. Они всё больше о «Чёрном Золоте» трындели [85] , а это, как ты понимаешь, не наша сфера.
83
Предъява (угол. жаргон) – претензия, заявленная уголовником другому лицу, нарушившему воровские понятия или правила.
84
Дурь (угол. жаргон) – наркотик.
85
Трындеть, то же самое, что и базарить (угол. жаргон) – вести разговор, беседу.
– Что за «урюки»?
– Да кто их разберёт! Может, таджики, может, узбеки. По-русски чисто базарили, без акцента, и сами видно не из «братвы» – деловые!
– Ты уверен, что подрыв – их рук дело?
– Похоже, что так! Уж больно злые они уезжали, что-то у них с чинушами из «Чёрного Золота» не срослось!
В это время показалась ограда городского кладбища, и многочисленная процессия, как в угольное ушко стала вливаться в узкие кладбищенские ворота, после чего Быкадоров потерял словоохотливого начальника собственной безопасности.
Последнее пристанище Скотча находилось между могилой первого секретаря обкома и могилой недавно умершего главы администрации центрального района. Глядя на необычное соседство, Быкадоров не к месту вспомнил газетное клише о сращивании власти и криминала. После того, как началась гражданская панихида, Быкадоров поступил некрасиво – ушёл, даже не бросив горсть земли в могилу покойного. Воспитанные люди так не поступают, но у Быкадорова было своё мнение на этот счёт: пробормотав что-то про осиновый кол, он поспешил на «базу».
Глава 20
Подмосковный городок Ногинск, где родилась Марта, был маленьким, но уютным. Впрочем, при рождении она носила другое имя. В роду у Марты был полный «интернационал»: по отцовской линии ей достались польская и немецкая кровь, а по линии матери её род уходил корнями к самому Чингисхану, вернее, к одной из сотен его наложниц. Но больше всех удивил прадед по материнской линии Касым, который взял себе в жены цыганку из табора, кочевавшего рядом с его аулом.
Касым был вдовец, и уже в годах, поэтому он заплатил цыганскому барону большие по тем временам деньги, чтобы тот отдал ему в жены молоденькую цыганку, которая была сиротой, несмотря на многочисленную, но дальнюю родню. Девочка была не из их табора, и прибилась к ним после смерти родителей, умерших в Астрахани от эпидемии холеры.
После свадьбы Роза (так звали молодую жену Касыма) раскрылась с неожиданной стороны: она быстро освоила местный диалект, с удовольствием гадала соседям на картах, и имела редкий дар врачевания. Лечила она не только людей, но и домашнюю скотину. Если захворала корова или лошадь, соседи шли на поклон к Розе. Цыганка заходила в хлев, что-то долго шептала корове на ухо, гладила ладошкой по коровьей морде, потом гортанно вскрикивала, хлопала в ладоши, и, к изумлению присутствующих, корова мыча вставала с подстилки и тянулась мордой к Розе.
Ни одни роды в ауле без участия Розы тоже не обходились. Случалось, за сотню вёрст к роженице на верблюде приходилось добираться. Никому не отказывала Роза в помощи, но горе тому, кого она невзлюбила. Человек этот долго болел и потом умирал, но умирал тяжело и мучительно. Впрочем, таких несчастных было мало, поэтому слава о знахарке Розе шла добрая.
В память о знаменитой прабабке родители и назвали девочку Розой.
Росла Роза здоровым и бойким ребёнком, любила подвижные игры, и редко когда родители заставали её в состоянии покоя. А ещё Роза не умела прощать обидчиков. Ребёнок, отнявший у неё на прогулке в детском саду куклу, мог поплатиться за это и через неделю и через месяц. Однажды воспитательница стала ругать не в меру расшалившуюся Розу и позволила себе повысить тон.
– Не кричи! – сказала маленькая Роза воспитательнице и закрыла свои розовые ушки руками.
– Ах ты, маленькая дрянь! – возмутилась воспитательница и схватила Розу за руки. – Ты немедленно будешь наказана!
– Фу! – презрительно сказала девочка. – Ты плохая! А у всех плохих сегодня будет болеть живот.
Воспитательница поставила Розу в угол, но через час её саму увезли в больницу с приступом острого аппендицита. Старая набожная нянечка, которая наблюдала сцену от начала до конца, а потом вызывала по телефону для воспитательницы карету «Скорой помощи», сказала, что у ребёнка «дурной глаз». Прогрессивная заведующая садиком подняла нянечку на смех, но после этой истории весь персонал детсада относился к маленькой Розе с непонятной осторожностью. Глаза у Розы и правду были примечательные: чёрные, раскосые, с маленькой золотистой искоркой на самом донышке чёрного омута. Мало кто мог выдержать пристальный взгляд Розы. Девочка знала об этом и часто пользовалась.