Клуб любителей фантастики, 2005
Шрифт:
Сидит Остермах в Кабинете Писателей в гордом одиночестве. За столом. В плавках и домашних тапочках с автоподогревом пяток. И пишет. Пишет новый научно-фантастический рассказ. Старается, Надеется. Ждет. Пальцы стирает до крови. Но не успевает набросать и черновик, как вырастает перед ним Мозг. Тот самый Мозг миллионов изобретателей и ученых, которые штампуют новые идеи, претворяют научные открытия в жизнь! И Мозг этот пульсирует и шевелится. По бокам его течет слизь, а лобные доли расходятся, обнажая мелкие острые зубки, и высовывается оттуда язык и слизывает Остермаха вместе с компьютером, тапочками и столом. А в ушах Остермаха, словно пчелиный рой, гудит хор тысяч голосов:
И просыпался Остермах с плотно засевшей в голове мыслью, что новых рассказов ему не написать никогда.
Издатель ведь требует свежих идей. Да и читателя не проведешь. А писать о вчерашнем дне — это уже не научная фантастика, а история какая-то получается.
Остермах посмотрел на часы. Через пятнадцать минут заканчивался творческий день, а у него написано полстраницы, притом пролог, никак не связанный с основой. Есть ли вообще основа?
На коленях Остермаха лежала вечерняя газета. На титульном листе огромными буквами было выведено;: «Завершение детективного жанра!», а ниже, мелким шрифтом: «Сегодня ушел из жизни последний на планете сочинитель детективов. Как и его предшественники, писатель покончил с собой, будучи не в состоянии найти новый сюжет. Таким образом, мы можем с уверенностью сказать, что жанр детектива канул в прошлое навсегда…»
Эту статью Остермах читал уже в седьмой раз. Ниже сообщалось о том, что за год количество создателей любовных историй уменьшилось на треть, а писателей-фантастов вообще осталось только восемьдесят три.
— И наш закат скоро, — пробормотал Остермах, поглядывая на часы.
За три минуты до конца творческого дня Шанцев приставил к виску плазмер и выстрелил.
«Глупец, — подумал Остермах, наблюдая, как изуродованное тело падает со стула на пол, — если бы у Шанцева отклонили десять рассказов, а потом он бы застрелился, то похороны бы оплачивало государство, как ветерану труда, а так жене придется выкручиваться…»
В Кабинет вошли люди в темных халатах. Тут дело ясное — только в морг.
Остермах отключил компьютер, не сохранив написанное, и встал из-за стола как раз в тот момент, когда раздался гудок.
Остальные восемьдесят писателей тоже поднялись. Остермах сложил газету вчетверо и засунул ее подмышку.
Выходя из кабинета, он подумал о том, что последний заряд в плазмере все же нужно поберечь. Хотя бы для десятого рассказа.
Рисунки Виктора ДУНЬКО
ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 4 2005
Алексей Кожевников
МОДЕЛЬ № 212
Рассвет застал Кодзени Кина за работой. Когда лучи едва проснувшегося солнца соединились с океанскими волнами, он поднялся и подошел к окну. В приливе бодрости он потянулся гак, что хрустнули суставы и, похоже, даже позвонки. Звук не понравился ему. Сидячая работа плохо сказывалась на здоровье, только, вот беда, без нее Кин чувствовал себя довольно неуютно. Раньше он частенько посещал спортивный зал, стараясь содержать себя в хорошей форме, как вдруг внезапно понял, что все время в мыслях возвращается к оставленным делам. Он начал уходить пораньше с тренировок и разминок, а потом забросил их совсем. Работать головой ему казалось интереснее, но тело не прощало столь пренебрежительного отношения к себе. Сначала появились утомляемость, одышка при ходьбе по лестнице, и он начал чаще пользоваться лифтом. А теперь еще стал досаждать этот противный треск в суставах…
Из печальных размышлений его вырвал резкий звук селекторного вызова.
— Господин Кодзени, вызов по закрытой линии.
— Кто это, Хишо?
— Господин Воронин, из института.
— Хорошо, соедини. И до конца беседы больше ни с кем меня не соединяй, все звонки принимай сама.
Кодзени подошел к столу, чтобы попасть в поле зрения рабочего видеофона. Конечно, можно было бы установить модель, способную работать на всем пространстве кабинета, но Кин считал это излишним расточительством. Он умел не только зарабатывать деньги, но и тратить их с умом.
— Как поживаете, господин Кодзени?
На самом большом экране появился собеседник Кина, молодой человек в стандартном деловом костюме и с не менее стандартной деловой улыбкой на лице.
— Благодарю, отлично. Как идут ваши дела, господин Воронин?
— Спасибо, все в порядке. Мне передали ваше пожелание.
— Да. Я, признаться, ожидал, что вы свяжетесь со мною еще ночью.
— Только темные дела вершатся под покровом темноты, а наши цели благородны. Как, впрочем, и средства их достижения. Даже если бы наши помыслы были преступны, темнота не скрыла бы их от бдительных глаз стражей порядка. День и ночь теперь не делят меж собой добро и зло. С некоторых пор они равны между собой.
— Однако, господин Воронин, я наслышан, что ваш институт не в ладах с законом.
— Не будем обсуждать слухи. Мы предлагаем лучшее, а для того, чтобы обогнать всех остальных, бывает нужно выйти за пределы установленных правил. Но на качестве продукции это сказывается положительным образом. Мы действуем исключительно во благо.
— Ловко, ловко… — недовольно проворчал Кодзени. Ему не очень-то хотелось связываться с нарушителями закона.
— Господин Кодзени, если вам что-то не нравится, то лучше нам не продолжать беседу. Когда мы придем к соглашению, вы уже станете соучастником. Более того, заказчиком.
— Вы так уверены, что мы договоримся, господин Воронин?
— Пока еще никто не отказывался от сделки, посмотрев на наш товар вблизи, какую бы мы ни устанавливали цену. А у нас, поверьте, самый дорогой товар. Причем вы платите за качество. Мы не берем, подобно прочим лабораториям, доплату за секретность сделки. Это для нас само собой разумеется.
Столь непробиваемая самоуверенность немного разозлила Кина.
— А скажите, господин Воронин, что мне помешает просто сообщить о вас в полицию?
— Ничего. Поверьте на слово, совершенно ничего. Конечно, это досадное недоразумение осложнит на время деятельность фирмы, но отнюдь не станет для нее фатальным.
В прошлом мы не раз меняли имена, названия, местонахождение как филиалов, так и центрального офиса. Но пока наша продукция остается востребованной, мы будем возрождаться вновь и вновь.
— Вы действительно можете предложить мне самое лучшее?
— Я знаю, господин Кодзени, что вы навели подробнейшие справки о результатах нашей предыдущей деятельности. Мы всегда добиваемся наилучших из возможных результатов. В противном случае мы давно бы уже прогорели.