Клуб любителей фантастики, 2013
Шрифт:
— Не забывай списывать транспортные расходы в счёт налогов.
Опять про экономику.
Но озадачен я был другим.
Почему Рош, никто, по словам Хорста, первым завёл разговор о Леоне Горансе? Я нашёл редакцию газетки, руководимой Себастианом Рошем. Она ютилась в облезлом полуподвале. О процветании газеты и речи не было.
Дождавшись вечера, последил за газетчиком. По дороге он заехал в супермаркет. Вынес два больших коричневых пакета. Задержался на обочине, возле урны, бросил в неё что-то.
Пока он укладывал пакеты в багажник, я подошёл
Хотя.
Вся купленная одежда велика мелкому Рошу. А вот сбежавшему Горансу-младшему — в самый раз. Да, размеры совпадали с указанными в распечатке. Недооценил газетчика лейтенант Хорст. Но кто же на него подумает.
Неужели задача будет решена в первый же день?
Рош приткнул свой «форд» в переулке, заставленном мусорными контейнерами, и вошёл в дом. Скоро на втором этаже вспыхнул свет.
Я побродил вокруг, изучая обстановку. Район тихий, малолюдный.
Иногда мои действия не вполне соответствуют нормам закона. Главное — чтобы никто не схватил за руку.
Я хорошо подготовился. Надел чёрное, спортивное.
Глубокой ночью вернулся в переулок. Незадолго до рассвета проник в подъезд. Универсальный комплект отмычек помог справиться с верхним замком. И с нижним. Без шума. Роби я нашёл в гостиной, при свете ночника в форме совы. Юноша спал на диване. Из спальни доносился громкий храп газетчика. Прыснув из баллончика в лицо Роби — чтобы сон его стал глубоким, я поднял тощего и лёгкого юнца на руки, понёс к выходу.
Себастиан Рош не проснулся, храпел всё так же.
Роби я устроил на заднем сидении. Рот ему заклеил скотчем, руки и ноги замотал.
Надо признать, что мне здорово повезло. А помог дилетант Рош.
На рассвете, с первыми лучами, я остановился у ворот особняка.
Позвонил по телефону Горансу. На мою удачу, бизнесмен уже встал, а может, он вообще глаз не сомкнул этой ночью, переживал.
Я доложил о завершении дела и попросил Горанса приготовить чек.
— Да, вы эксперт, — сказал Леон Горанс, прощаясь, когда Роби устроили в спальне.
Домой я вернулся к семи. Закусил немного и лёг спать.
Разбудил меня звонок в дверь, настойчивый, агрессивный.
Вставать? Не вставать? А вдруг это потенциальный клиент?
Горанс заплатил хорошо. Всё же я не верю, что бывают лишние деньги.
Я поднялся, натянул брюки и футболку. Чертыхаясь и морщась от неутихающих звонков, пошёл открывать.
Рош ворвался в прихожую, чуть не сбив меня с ног. И, очевидно, боясь, что выставлю его за дверь, сразу пролетел в гостиную.
Когда я проследовал за ним, он стоял за стулом, вцепившись в деревянную спинку, будто хотел им загородиться.
Рош дышал тяжело, стиснув зубы. В похищении Роби он подозревал, конечно же, меня.
И у него, судя по всему, накопились эмоции.
— Присаживайтесь, — сказал я, пытаясь вести себя вежливо.
Рош не слушал.
— Что вы наделали!.. Они же убьют Роби!.. Используют как донора для Горанса!..
Взяв со стола пачку сигарет, пряча усмешку, я закурил:
— Правда? Какие же органы планируется извлечь из Горанса-младшего?
— Наоборот! Орган будет извлечён из Леона Горанса! И пересажен — Роби!..
Я улыбнулся и сел на диван:
— А говорите — убьют Роби… Что-то не сходится.
— Вы ничего не понимаете!
— Верно, я ничего не понимаю. Ворвались в дом, ни свет ни заря, подняли с постели… Я, к вашему сведению, работая ночью. Вы лишаете меня законного отдыха.
Мои слова о ночной работе вызвали у газетчика вспышку ярости: он скрипел зубами, его затрясло. Рош, наверное, кинулся бы на меня. Только жизнь научила маленького человека не переоценивать собственные физические возможности. Пожалуй, так наш разговор затянется.
Я решил помочь газетчику, задал наводящий вопрос:
— Какой орган? Вы знаете?
— Головной мозг.
— Что?.. — Я вытаращил глаза. — Бред! Себастиан Рош заставил себя успокоиться и сказал:
— Леон Горанс тяжело болен. В его распоряжении всего несколько месяцев. Я понятия не имею, как там с наследственностью, но сейчас мальчик здоров. А Горанс — умирает.
— Такое возможно? Я имею в виду операцию по пересадке человеческого мозга. — Рош горько усмехнулся.
Дальше он говорил, обращаясь к стене. Кажется, ему не хотелось видеть моё лицо.
— Одна из компаний Горанса выпускает медицинское оборудование, там недавно освоено производство электронных хирургов. Десятки манипуляторов, с огромным быстродействием. Используются также наноботы, узкоспециализированные, безотказные… Конечно, управляет всем процессом компьютер. Пересадка человеческого мозга уже не проблема — только найти подходящего донора.
— Жертвовать сыном?.. Это слишком. Леон Горанс легко мог найти подходящего донора — на стороне.
— Очень важна совместимость. Отторжение тканей — бич всех пересадок… В этом случае близкий родственник— идеальный вариант. А кроме того, процедура наследования упрощает дело. Это будет выглядеть, как вступление молодого наследника во владение имуществом… Король умер, да здравствует король.
Я вспомнил застывшее, бледное лицо Горанса, почти неживое.
Стало не по себе.
Несмотря на своё богатство, Горанс не может купить вечную жизнь, бессмертие.
Но личность Горанса важна, куда важнее личности его сына, юного оболтуса. Видимо, есть вещи поважнее родственных чувств.
— Почему Роби не заявил властям? — спросил я.
— Вы бы его словам поверили? Жена Горанса как-то узнала об этих замыслах. Кинулась в полицию. А попала — в автомобильную катастрофу. Погибла. В случайность я не очень верю. Юноша был испуган, был в отчаянии. Сбежал из дома, но просто не знал, куда обратиться… В газетном киоске увидел наш заголовок. И пришёл в редакцию. Всё спонтанно. У молодых это бывает.