Клуб призрачных отцов
Шрифт:
Я стал набирать номер 01636 и спросил Отца:
– Что я должен сказать?
Он ответил: «Всё что угодно, лишь бы она ушла оттуда».
Я набрал оставшуюся часть номера 366520, и там был какой-то щелчок, и сердце зашлось – туктуктук.
Пошли гудки, и Призрак Отца спросил: «Что происходит?»
– Гудки, – ответил я.
После ещё трёх гудков послышался щелчок, и потом голос Мамы, такой высокомерный, как если бы она говорила с Учителями:
– Вы позвонили в дом семьи Нобл. Сейчас никто не может вам ответить. Пожалуйста, оставьте сообщение после звукового сигнала.
Потом
– Мам, ты там? Мама, это я, ответь! Ты должна уйти из дома, потому что кое-что должно произойти, я знаю. Что-то очень плохое.
И тут Отец сказал: «Попробуй другой номер».
– Какой номер? – спросил я.
Он ответил: «Тот, что в баре».
Я набрал номер бара. Когда шли гудки, я услышал шаги снаружи и положил телефон в карман пижамы, но это были девчачьи шаги, которые направлялись в другой туалет.
Я достал из кармана телефон, и там был голос Отца, его настоящий голос, не голос призрака. Он говорил: «Здравствуйте. Это „Замок и Сокол“. Ноттингхемширский дом НАСТОЯЩЕГО эля. Сейчас мы закрыты, поэтому, пожалуйста, оставьте сообщение после гудка».
Пиииип.
Должно быть, Мама забыла поменять это сообщение. Было так странно слышать голос Отца, стоя перед его призраком, что я забыл, что собирался говорить, но Призрак Отца кивнул мне, и я знал, что это значило, и я стал говорить тихо громким голосом:
– Мам. Мама. Ты меня слышишь? Мам. Мам. Это я. Тебе нужно идти к Ренуке, потому что что-то очень плохое сегодня произойдёт в Пабе. Мам. Проснись. Пожалуйста, проснись.
Я говорил и говорил, но Мама не проснулась, и я замолчал, когда услышал звук смывного бачка за стеной и девчачьи шаги, снова прошедшие мимо двери.
Я посмотрел на Призрак Отца и спросил:
– Что же мне делать?
Я боялся, что он замерцает и выключится, но он совсем не мерцал.
Микроавтобус
Призрак Отца смотрел на меня, и такого серьезного лица я никогда ни у кого не видел, разве что у Нормана Осборна в первом Человеке-Пауке, когда он вдохнул нервнопаралитический газ, перед тем как превратиться в Зелёного Гоблина. Призрак сказал: «Там рядом с телефоном были ключи».
– Что? – спросил я.
Он повторил: «Рядом с телефоном Мистера Розена лежали ключи. Это ключи от одного из микроавтобусов».
Моё лицо стало серьёзнее, чем у Призрака Отца. Я был здорово напуган тем, что он собирался сказать, и тем, что я собирался ответить. Это был тот случай, когда ты знаешь слова до того, как произнесёшь их, но ты их всё равно говоришь, как будто читаешь с листа. Так оно и получилось.
Он сказал: «Ты должен взять ключи».
– Почему?
«Тебе придётся вести микроавтобус», – сказал он.
– Я не умею.
Он сказал: «Я научу. Я буду говорить, что тебе делать. Ты же водил раньше. Помнишь, я показывал тебе раньше на парковке в маминой Крошке Ка».
– Тогда же была маленькая машинка, совсем не похожая на микроавтобус, и всего на десять минут, и у меня фигово получалось, это же угон, у меня будут неприятности.
Он ответил: «Иногда необходимо делать что-то неправильное, чтобы совершить что-то большое и правильное. Мама в большой опасности сегодня, Филип. У них бейсбольные биты, а у одного из них пистолет. Ты должен добраться до Мамы и защитить её».
– Я не успею.
Тогда он сказал: «У тебя будет время. Они придут в Паб в полпятого утра, когда на улицах тихо. Сейчас только полночь, и ехать нам всего три часа, если поторопиться».
Я думал, что ещё я могу сказать. Например, рассказать Учителю, но мне же не поверят. Позвонить Ренуке или Бабуле, но у меня не было их номеров. Я мог бы позвонить 118–118, чтобы узнать номер Ренуки, только его убрали из справочников, после того как она пожаловалась на левые звонки. Адрес Бабули я вспомнить не мог. Похоже, что Призрак Отца читал мои мысли, потому что он сказал: «Другого выхода нет».
Я пошёл обратно по коридору.
Тишина оглушала, и я добрался до двери, повернул ручку и задержал дыхание, как будто собирался нырнуть под воду. Я открыл и закрыл дверь, но не до конца. Призрак Отца прошёл сквозь меня, продвинулся вглубь комнаты и указал на пол, где лежали ключи. Мистер Розен храпел, и я наклонился, не дыша, дотянулся рукой вниз до ковра, и мои пальцы поползли по ковру, как ПАУК, и дотронулись до металла, я поднял ключи и зажал их в кулак – дзиньк. Я распрямился и двинулся вон из комнаты, по-прежнему словно в темноте под водой. Тут Мистер Розен повернулся и позвал меня по имени:
– Филип?
Я посмотрел на Призрак Отца, и тот велел: «Скажи ему, что ты идёшь в туалет». Так я и сделал:
– Я иду в туалет.
Мистер Розен пробормотал что-то похожее на «О’кей», засыпая. Призрак Отца указал на мои ботинки и свитер на полу, я поднял их и продолжал двигаться, и наконец вышел из комнаты, и закрыл дверь – клац.
Мы шли по синему губчатому ковру коридора быстро и бесшумно, и один ботинок всё норовил выскользнуть у меня из рук, видимо, он хотел сбежать, чтобы не впутываться в угон микроавтобуса. Я очень быстро миновал комнату Миссис Фелл, и туалеты, и комнату девочек, но в самом конце коридора ботинок с гулом грохнулся на пол. Я поднял его и толкнул дверь, стекло которой было похоже на обложку учебника математики, и затем повернул направо, прошёл мимо плакатов о Вале Адриана и форте Хаузстедс, мимо пожарной сигнализации, и добрался до двери на улицу с особенной ручкой, которую мне надо было повернуть, а Призрак Отца просто прошёл её насквозь.
Снаружи было ХОЛОДНО, так что я сел на ступеньку под фонарём и надел ботинки. В них было непривычно, ведь я вышел без носков. Я надел свитер, но всё равно мёрз, потому что на мне по-прежнему были пижамные штаны.
Призрак Отца был уже на полдороге к парковке и рукой звал меня поторопиться, и я встал и побежал, не боясь стука своих ботинок, чем дальше от здания и света фонаря, тем тише они звучали. Вдруг я увидел, как Призрак Отца побелел и превратился в странный сгусток из множества прямых линий, движущихся в воздухе, и линии быстро переместились в мою сторону, и я понял, что так летают призраки. Когда он приблизился и приземлился, он снова стал выглядеть, как Призрак Отца, и сказал: «Тут два микроавтобуса».