Кляча в белых тапочках
Шрифт:
Тут я ухмыльнулась, вспомнив, как Моржик, плененный звучанием названий голландских компаний «Бейо заден» и «Нюнемс заден», предлагал окрестить их с Иркой предприятие «Рашен заден». По-голландски слово «заден» означает всего-навсего «семя», но для слуха русского человека, согласитесь, звучит почти неприлично. Наводит на мысль о пресловутой «пятой точке»! Поэтому, услышав Моржикову идею, я долго хохотала, а потом предложила использовать для создания эмблемы фирмы фотоснимок тыльной части Ирки. Потому что ее пышный «заден» самый что ни на есть «рашен», фигурой моя подруга – один-в-один гигантская матрешка! Национальный символ во плоти!
Улыбаясь своим воспоминаниям, я сама не заметила, как дошла до упоминавшейся моим штурманом Саввой межи, и машинально свернула направо. Нырнула в дырку в заборе под древним, но обильно плодоносящим грушевым деревом, походя подхватила с земли шершавую коричневую грушу, вытерла ее уголком одолженного мне платка (не свое, не жалко!) и захрустела сочной сладкой фруктовой плотью.
Груша истекала соком, я перемазалась, как Масянька, начала облизывать пальцы и так увлеклась процессом, что не сразу заметила: не одна я бегу по пустоши на своих двоих! В мою сторону на своих четырех двигалось крупное жвачное типа «корова». Мы сближались быстро и неуклонно, как два встречных транспорта из задачки по арифметике: я – из пункта А в пункт Б, а крупный рогатый скот – из Б в А. Чтобы избежать катастрофического лобового столкновения, я остановилась, а корова – нет! Наставив на меня рога, она неслась вперед, как скорый поезд!
До сих пор корриду я видела только по телевизору и никогда не мечтала о славе тореадора. Коровы вовсе не казались мне кровожадными, и сам факт наличия у них большого вымени, полного вкусного и полезного молока, воспринимался мной как залог добросердечных отношений с людьми. О, как я ошибалась!
Нет, полное вымя имело место быть, но оно совершенно терялось на фоне взрывающих землю копыт и угрожающе выставленных рогов!
– Приходите к нам лечиться и корова, и волчица! – заплетающимся от страха языком процитировала я абсолютно некстати вспомнившуюся строку из обширного творческого наследия Корнея Ивановича Чуковского.
Боюсь, как бы в самое ближайшее время не встал вопрос о моем собственном наследии…
Развернувшись на месте так, что мои квадратные каблуки проделали в дерне глубокие ямки, я со всей возможной прытью помчалась прочь от монстра в образе коровьем. Резво пробежала мимо одинокого раскидистого дуба, с сожалением отказавшись от мысли проворно вскарабкаться на него (не успею, пожалуй, корова попалась особо высокоскоростная!), и птицей полетела дальше, в сторону дороги.
Не знаю, с какой скоростью бегает по пересеченной местности среднестатистическая буренка, но эта рогатая зараза бежала ненамного медленнее меня, а ведь я в студенческие годы участвовала в легкоатлетических соревнованиях и пробегала стометровку за восемь секунд! Конечно, в данном случае засекать результат по хронометру у меня не было ни времени, ни желания, но, стартовав с опережением, я все же выиграла этот парный забег! Хотя, не будь пастбище окружено широким и глубоким рвом, не знаю, чем бы дело кончилось…
Я завершила гандикап великолепным прыжком, которому позавидовал бы молодой цветущий кенгуру, и финишировала на пыльном проселке, едва не сбив оказавшуюся в зоне моего приземления бабу с бидоном и допотопным велосипедом в поводу.
– Ох, хай тоби грец! – непонятно выругалась тетка. – Шо це за чертяка такая из кучерей сиганула?
– Про… стите, на…пугала вас, – тяжело дыша и прижимая руку к выпрыгивающему сердцу, извинилась я. – Я не чертяка, а журналистка с телевидения! Настоящий черт с рогами там, в поле остался!
– Тю! – посмотрев туда, куда указывала моя дрожащая рука, удивленно воскликнула тетка. – Це ж Хоменчихина корова! Бодливая – страсть, одну только Хоменчиху и слушается! Петро, пастух наш, ее даже в стадо не берет, так и пасется одна на пустыре, благо, кругом канавы… А ты чегой-то через поле поперлась? У нас все знают, пока Хоменчиха свою Зорьку до двора не сведет, туда соваться нельзя! Эта корова только за прошлый год двоих покалечила, давно ее надо на мясо пустить, да Хоменчиху жалко. Старая она, одинокая, корова эта ей заместо подруги…
Слушая говорливую бабу, я согласно кивала. Действительно, этой Зорьке самое место на бойне, колбаса из нее получится отменная. А ее хозяйку Хоменчиху мне лично вовсе и не жалко, ишь ты, сиротливо ей будет без коровки! А моему Масяньке без любимой мамочки не сиротливо было бы? Из-за того, что эта самая Хоменчиха не присматривает за своей социально опасной скотиной, я чуть не погибла смертью храбрых торреро!
– А ты еще в красном выперлась! – укоризненно заметила моя собеседница, показав на охватывающий мои бедра платок. – Не знаешь разве, что коровы от красного ярятся?
Моя рогатая преследовательница осталась в поле за канавой, но я все-таки сдернула с себя провокационное огненное полотнище.
– Ой-ей! Вижу, напужалась ты здорово! – сочувственно сказала тетка, поглядев на мою некогда белую юбку. Пока я бежала, она перекрутилась, и оставленное йодом пятно оказалось у меня на боку, даже ближе к заду. – Мой внучонок, Васька, также обделался с перепугу, когда на него гусь зашипел! Городские, что с вас взять…
– Это пятно вовсе не от того, о чем вы подумали, – обиделась я. – Это просто йод!
– Так она тебя поранила, что ли? Зорька эта проклятая? – всполошилась тетка. – Догнала, да?
– Да нет же! Это меня крыжовник догнал! – отмахнулась я.
И, сообразив, что говорю непонятно, попыталась объяснить толком:
– Вот я все вам по порядку расскажу. Я приехала на похороны Капитолины Митрофановны Спиногрызовой…
– Точно, Хоменчиха ж на похороны потопала! – хлопнув себя по лбу, перебила меня тетка. – Потому она и корову свою вовремя не увела! Я ее днем-то видела – ну, Хоменчиху, не корову же. Нарядилась она в парадный плюшевый жакет и пошла. Я ей еще сказала – мол, в красном-то жакете на поминки негоже идти, а она – у меня столько жакетов нету, чтобы на каждый случай отдельный цвет подбирать! Хотя, я гляжу, и ты тоже в красном, почитай, в пару Хоменчихе вырядилась: у нее красный верх, у тебя красный низ! Прямо смычка города и деревни!
– Ох! – последняя фраза навела меня на мысль о транспортном сообщении между городом и станицей. – Я же на маршрутку опаздываю! Скажите, пожалуйста, где у вас остановка?!
– Остановка-то? – Баба переложила бидон из правой руки в левую, приставила ладонь козырьком к глазам и пристально всмотрелась в сумрачную даль. – Во-он там, где тополя в рядок стоят, у самого начала шеренги и будет тебе остановка. Только ты не опаздываешь…
– Слава богу! – вырвалось у меня.
– Ты уже опоздала, – хладнокровно закончила фразу тетка. – Последняя маршрутка ушла в восемнадцать тридцать, а сейчас уже начало девятого… Ой, заболталась я с тобой, а мне еще своих ужином кормить!