Клятва Маат
Шрифт:
10
Последнее, что я помню, так это то, что меня поволокли куда-то вниз. И сразу же мои мысли обратились к семье – я не знал, что персы сделали с моей женой. Также я ничего не знал о Иду. Смог ли он сбежать или же его поймали? Я задавался вопросами о персидских наемниках. В чем был смысл их появления? Зачем они не стали убивать меня? И почему наемники исчезли, ничего не сделав? Все это было очень странно. Однако я начал понимать, что рано или поздно появление наемников сбросит пелену тайны и обнажит свое истинное значение. Но сейчас я мог лишь снова погрузиться в свои мысли.
11
После того случая на роднике
Через несколько дней пути я наткнулся на небольшую прибрежную деревушку близ Фив. Она лежала в нескольких
С Хасимом мы расстались около Рабиана. Я ссылался на то, что мой путь лежит не в город, а к правому берегу Великой реки. Обременять себя охраной одного из торгашей мне не хотелось, поэтому как можно мягче я отказал старику в сопровождении.
Окраина деревушки представляла собой небольшой загон, где отдыхали вьючные животные. Небольшой забор служил оградой и защитой этих работяг. По виду же можно было сказать о его негодности в подобном деле. Большая часть забора разрушена, и любое буйство пасущихся в нем животных может окончательно разрушить его. В дальнем углу загона располагался небольшой деревянный хлев. Его украшала сделанная на авось соломенная крыша, грозившая хозяину скота в любой момент рухнуть или чего хуже – загореться. Тем самым оставив животных на съедение палящим лучам солнца.
Подъехав поближе, я увидел, как из небольшого домика, пристроем которого служил этот хлев, вышел молодой парень (видимо, он следил за скотом) с большим ведром в руках. Тяжесть ведра заставляла парнишку перекоситься на левую сторону. Он медленно шел до загона, почти не расплескав воду. Делал он это так часто, что умел аккуратно носить большие ведра, не уронив ни капли жидкости.
Приближаясь к пастбищу, я заметил так хорошо мне знакомую повозку и насторожился. Я понял, что Хасим вместе со своими спутниками остановились здесь. Но зачем? Они без труда смогли бы доехать до Фив без остановок.
Подъехав ближе, я расспросил парня, не видел ли он здесь троих людей с повозкой.
– Они были здесь. Оставили свою повозку возле загона и направились к реке. Потом двое, видимо охрана, в спешке забрали своих лошадей и ускакали обратно, откуда приехали.
– Долго ли они были у реки? – поинтересовался я.
– Около получаса, дед с охапкой ткани остался здесь, а другие, как я уже говорил, отправились туда.
Парень показывал в сторону, откуда я приехал.
Юноша, пока наливал в поилку воду, рассказал мне все, о чем я хотел знать. Пастух вел себя спокойно и четко отвечал на мои вопросы. Обычно во встречающихся на пути деревнях жители ведут себя более настороженно перед незнакомыми людьми. Видимо, торговцы и другие гости часто останавливаются здесь перед заключительным рывком, ведущих усталых людей в великий город.
Также молодой пастух, представившись мне Кабу, сказал, что к реке они понесли большой сверток ткани. И после их прибытия вдали от деревни видел всадника, держащего путь на север.
Я поблагодарил Кабу за информацию и спросил, куда именно направились гости. После этого я спешился, попросил парня присмотреть за Мирахом и направился в сторону реки.
Путь от окраины до рыбацкой деревушки занял у меня несколько минут. Я шел вдоль проведенного потока воды, обеспечивающего плодородие земли этой деревне. По пути я не встретил ни одного жителя – все были заняты ловлей рыбы и работой в поле. Я смотрел вперед, не обращая внимания на то, что творится у меня под ногами. Через несколько минут, когда до Нила оставалась какая-то пара шагов, на песке я заметил багровые точки – это были капли крови. Меня сразу же посетили мысли о торговце и его маленькой внучке. Я почувствовал тяжесть медальона, отданного мне Хасимом несколько недель назад возле Рабиана. Осознание того, что я мог навлечь на них беду, разгорелось во мне вспышкой гнева. Я насторожился и глядя в оба направился по кровавому следу. Пройдя еще пару шагов, я замер. На берегу Нила, в десятке шагов от рыбацкой хижины я увидел испачканный кровью платок. Я стиснул зубы, ожидая увидеть бездыханные тела, однако этого не произошло. Вместо этого я увидел разбросанную на берегу ткань и следы борьбы на песке. Подойдя поближе, я заметил след – на мокром песке красовались отпечатки обуви и след волочения, иногда испачканный кровью. Отметины вели дальше вдоль берега. Это были следы нападавшего. Я совладал с наступающими чувствами и сосредоточился.
Он рядом – один из персидских наемников, посланный сюда теми, кто напал на меня и мою семью той ночью, чтоб убить меня. Осознание приближающейся битвы сделало меня возбужденным, но все это я оставил глубоко в себе. Нужно сосредоточиться и не давать волю чувствам. Меня ждал бой.
12
Я предполагал, что перс не будет нападать на меня в людном месте. Был ли он в деревне или где-то неподалеку, устроив мне засаду? Этого я не знал. Лошадей и других животных, подходящих для путешествия, я не видел. Может, тот всадник, упомянутый Кабу, и был тем наемником? И на этот вопрос у меня не было ответа. В голове я продумывал план действий – возможные ловушки и западни, места, где может произойти столкновение. Мои мысли были сосредоточены только на персе. Я даже позволил себе представить его бездыханное тело, лежащее у моих ног. Но до этого мне стоило быть осторожнее. Однако не только персидский наемник сидел в моей голове – я не мог отделаться от мысли, что старого торговца с внучкой могли убить из-за меня. И куда поспешили его охранники? Хотя никаких следов я не видел при подъезде к деревушке, даже ничего на них похожего. Возможно, песок скрыл их приезд и скорый отъезд.
Я и не заметил, как рыбаки и земледельцы уже возвращались домой после рабочего дня. Мне стоило быть внимательнее.
Дома, сделанные из древесины, слабо удерживали прохладу и хорошо пропускали жаркий дневной зной. Поэтому многие (даже рыбаки и так все время находившиеся вблизи воды) спешили погрузиться в прохладные воды величественной реки.
Главная улица постепенно наполнялась голосами жителей – в тот момент можно было услышать голоса всех поколений, начиная с детей и заканчивая стариками. Я удивился, что по пути не поймал на себе ни одного косого взгляда или не услышал перешептываний в мою сторону. Я был словно одним из них. Некоторые дети даже поприветствовали меня и побежали дальше наслаждаться заходящим солнцем. Взрослые же не обращали на меня внимания до поры до времени.
Немного погодя я отправился на главную улицу, расширяющуюся возле центрального дома, образуя подобие главной площади. В центре площади был построен фонтан – искусственно вырытый родник, орошающий местный садик и соединяющийся с вырытым рвом. Мой путь лежал к месту, скрытому под тенью финиковых и фиговых пальм. Там сидели, как я понял, старейшина деревни и несколько взрослых людей – две женщины и мужчина. Они о чем-то негромко говорили, скорее всего, обсуждая дела насущные.
Как только я оказался в зоне видимости, на меня обратили внимание люди, стоявшие рядом со старейшиной. Он, как мне показалось, до последнего не хотел обращать на меня внимания. Мое утверждение оказалось ложно. Оказывается, как только я появился на площади, он стал наблюдать за мной. Скорее всего, даже платок, закрывавший наполовину лицо, не смог скрыть моего удивления столь незаметной слежки.
Подойдя на расстояние вытянутой руки, я взглянул на одежды жителей. Они оказались очень приятными на вид. Моя туника хоть и была высокого качества, все же сильно отличалась от одежды местных – как-никак кочевая жизнь в пустыне дает о себе знать. Переведя взгляд на женщину, стоящую по правую сторону от меня, я обратил внимание на ее совсем новенькую тунику – эта ткань была мне знакома. Молодая женщина застеснялась, ощутив на себе мой взгляд. Однако меня она не интересовала, мое внимание привлекла одежда, которую она носила. Видимо, Хасим успел продать товар, перед тем как на него напали. От этого мне вновь стало не по себе. Я хотел бы поскорее разузнать о нем и убедиться, что с ним и его внучкой все в порядке. Хотя знал, что это не так. Или же мое чрезмерное беспокойство не имело серьезного основания? Одно лишь приходило на ум – перс не станет сразу убивать Хасима и воспользуется им в качестве приманки, чтобы заманить и покончить со мной. Я ведь принес персидским наемникам немало хлопот. Не считая причиненных мною им неудобств, они понимали, что рано или поздно я доберусь до них и разрушу их планы окончательно.