Клыкастые страсти
Шрифт:
Мне и в голову не пришло спорить. Славка проявил себя… да просто тараканом! Мерзким мадагаскарским чешуйчатокрылым! Скотина! Да как он посмел намекать насчет денег! Мразь!
Я сама была в бешенстве. Вообще-то, весь разговор я пыталась наблюдать за аурами родственников. Получалось неплохо — вначале. У деда преобладали красные, синие, желтые и фиолетовые тона. А во время разговора аура просто полыхала пурпурным и фиолетовым. Как я понимала — это означало, что дед уверен в своих словах и собирается драться до конца.
Славка был попроще. Алым, желтым, грязновато-зеленым и буровато-коричневым.
Жаль, что я не видела своей ауры. Но я могу потренироваться еще. Надо.
Интересно, что у меня еще прорежется? С аурами тут все просто. Стоит только вспомнить портреты, написанные Даниэлем. Он — художник и видел душу человека. И отра-жал ее на портретах. А я пока Джо такого уровня не доросла. И вижу только ауру.
Маленькая еще.
Я распрощалась с дедом — и вышла из кабинета. Валентин ждал меня в приемной. — подслушивал?
Оборотень даже и не подумал отнекиваться. Я поглядела на него тяжелым взглядом.
— Учти, вот если Мечислав узнает об этом разговоре — тогда ты точно огребешь по наглой рыжей морде. Ясно? — слушаюсь, кудряшка!
Оборотень вытянулся в струнку и ел меня глазами с выражением дуболома на лице. За что и получил каблуком по ноге. То есть я-то попыталась его пнуть. Но наглое животное увернулось и, продолжая меня дразнить, вылетело за дверь.
Ох, поймаю я одного рыжего за хвост!
Поймать не удалось. Оборотень нырнул в машину и оттуда затянул самым дурашливым голосом:
— Ой ты гой еси, красна девица, пожалей ты зверушку убогую, на все лапы хромую…
— На всю голову больную, — я плюхнулась рядом на сиденье. — поехали, отвезем этого придурка. И еще раз поговорим с Клавкой.
— О чем?
— Понимаешь, мне не дают покоя слова того убитого. Его предал кто-то, кому вампир доверял. У тебя ведь есть фотографии и имена?
— Конечно! Мечислав мне их отдал еще до рассвета.
— Вот и надо поговорить с Кларой. Кого она знает, кому они доверяли, что как…
— Ясно. Поехали!
Клавка ждала нас сидя на диване. Стоило славке войти, как она сорвалась с места и повисла у него на шее.
— Как дела!? Что сказал твой дедушка? — послал братика к черту, — проинформировала я, устраиваясь в кресле и привычно сползая в транс. Уже — привычно. Аура Клары мне резко не понравилась. Красный, оранжевый, лимонно-зеленый, желтоватый, серый — неаппетитное такое месиво, вроде яичницы с луком и помидорами. Но это месиво и есть не хотелось. Кое-где встречались странные переливы. Знаете, как если что-то нарисуешь, а потом заштриховываешь сверху меловым карандашом. И получаются приглушенные тона. Например, таким затушеванным был рисунок на ауре оборотня.
— А вы этому рады, госпожа!? — обернулась ко мне оборотниха. Я улыбалась. — мне это просто безразлично. Понимаешь, Клава…
— Клара!
— Да, и Клара тоже. Я помогаю вам потому, что так надо, так правильно.
— Ничего не понимаю, — вздохнул Валентин. — Знаешь, Юля, иногда я гляжу на тебя — и теряюсь. Вот кто ты? Какая ты? С одной стороны — эгоистичная и в чем-то легкомысленная девчонка. Стоит перевернуть страницу — и там уже смотрит решительная стерва, которой и тысячу людей положить — не проблема. А стоит перелистнуть еще один лист, прости за тавтологию — и открывается слабая, нежная и неуверенная в себе женщина. А вот какая ты на самом деле?
— Обыкновенная, — пожала я плечами. — Ты фильм «Чародеи» смотрел? Абдулов там, Гафт…
— Да. И?
— Ну вот. Алёну Санину помнишь? Каждая женщина становится такой, какой ее хотят видеть. Каждая из нас — зеркало. А вот какое именно? Кривое, дурное, запыленное — или с золотым напылением — никто не знает. Да и не до того нам. Давай по-ка мы здесь, поговорим по делу?
— А что ты хочешь знать по делу?
— По делу — нам нужна была Клава.
— Клара! — прости, забыла.
На самом деле я ничего не забыла. Просто наблюдала, как меняет цвет аура раздраженной оборотнихи. Теперь это была скорее протухшая солянка. Ощущение было именно такое. На братца и то смотреть было приятнее. Ничего не понимаю. Такое самопожертвование, такая судьба — и такая аура? Мне бы еще пару дюжин проглядеть. Перевожу взгляд на Валентина. Вполне симпатично. Зеленый, голубой, светло-синий, темно-красный, желто-оранжевый. Зеленого с голубым мало, остальные цвета находятся в примерно в равных пропорциях, разве что синего могло быть и побольше, и ничуть не пачкают друг друга. Очень эстетично. И даже серебряный узор здесь к месту. Кстати, у Клары он тоже яркий. Перевожу взгляд на брата — у того узор тусклее. Потому что он не-давно инициировался? Ох, мало материала для сравнения, мало…
— Валь, у нас фотографии с места происшествия есть? Покажи Кларе, пусть посмотрит. Авось, кого опознает.
Что Валентин и сделал. Клара брезгливо переворачивала фотографии. И опять я ничего не понимала. Ее аура полыхала вспышками красного и желтого, а лицо было спокойным, даже чуть скучающим. Красный и желтый — сильные чувства. Так какой смысл показывать, что ты их не испытываешь?
— Есть тут пара вампиров. Вот этот — советник Ивана, Николай. Вот этот — тоже какой-то сильный вампир, его зовут Виктор. Третий — мелкая сошка. Оборотней здесь нету.
Я кивнула. Валентин подписал фотографии с названными вампирами и отдал мне. — а мне-то зачем?
— Может, попробуешь погадать по фотографии?
Я ах ошалела от такого предложения.
— Валь, я тебе что — экстрасекс на полставки? Я по фотографиям ничего не скажу. Не сумею. Не мое поле действий.
— Но ты учишься и совершенствуешься. Кто знает…
Я чуть не взвыла. Да я! Я и знаю, что ни черта не знаю. Все мои способности, вот ВСЕ, проявляются только в экстремальных ситуациях. И надеяться что-то решить с моей по-мощью может только особенно неудачливый самоубийца-мазохист, потому что есть ку-да способов покончить с собой намного приятнее и легче.