Ключ
Шрифт:
— Откуда ты узнал?! — Он сказал это громким шёпотом.
Я оглянулся по сторонам.
— Не шуми так, и пойдём всё-таки отсюда. Мне не нравится, как он на меня смотрит. Ещё опомнится да пошлёт стражу следом.
— Кто? Изот? — Он послушно шагнул дальше и стал говорить тише.
— Нет… Король.
Алан вскинулся удивлённо, замер на полушаге.
— Идём, идём! — Я потянул его за рукав. — Он ещё преподнесёт вам массу сюрпризов, этот ваш монарх, помяни моё слово. Сейчас советника на место поставит, и начнёт. — Я шёл, толкая по пути двери всех неохраняемых комнат. К сожалению, все они были заперты. — Проклятие! Придётся разговаривать здесь. Я могу как-то выйти из замка?
— Нет. — Алан был растерян. — Ты выгородил его.
— Кого? — Я оглядывался. Волной захлёстывало нарастающее ощущение опасности. Я вдруг впервые почувствовал себя загнанным в ловушку.
— Вадимира! Ты выгородил его! Предателя! — Он толкнул меня в грудь.
Я вмазал ему, прежде чем сообразил, на кого поднимаю руку. Как ни странно, удар пришёлся точно в цель. Взмахнув руками, Алан упал на пол. А я сбил себе костяшки пальцев.
— Ты! — Он зарычал, я увидел, что зубы его окрасились красным, порывался вскочить, дёргал меч из ножен, но, к моему счастью, запутался в перевязи.
— Остынь! — заорал я на него. Костяшки нестерпимо саднило. Я сунул кулак под мышку. — Немедленно прекрати истерику! Детский сад, честное слово. — Он таращился на меня во все глаза. Будто я вдруг сбросил шкуру и обернулся змеем. — Разве это вам всем нужно? Смута, разбирательства, разброд и шатание в рядах, когда враг у вас под дверью? Дорогой мой, — я присел, глядя ему прямо в глаза, — да ты спасибо мне скажешь после. Это ваш шанс. Белгрские монахи — это последний ваш шанс задушить распри в зародыше… Ну и помяни моё слово, — я встал, — этот ваш король ещё всем покажет, где раки зимуют. Кажется, сегодняшние события вывели его из благодушного состояния. А теперь быстро скажи мне, как незаметно покинуть замок.
— Никак.
Я обернулся так резко, что чуть не упал. Это был Рол.
— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! — Выпалив это, я понял, что говорю чистую правду. Всё это время я действительно, в глубине души, беспокоился о нём.
Кажется, он почувствовал это. Подошёл, пожал руку.
— Я тоже, Никита. Признаться, я боялся, как бы с тобой что-нибудь не случилось. Идём, — он обернулся к ближайшей к двери и потянул ручку. Щёлкнул замок, и дверь открылась. — Нам нужно решить, что делать дальше. И как можно скорей. — Мы прошли в комнату. Все трое. — В город сейчас лучше не соваться. Мне едва удалось добраться сюда. — Когда Рол закрыл дверь, замок снова щёлкнул.
Дело пошло на лад.
Он нёсся верхом, воин крепко держал его, обхватив за талию. Рядом скакала девочка, а ниже не отставал волк. Стелился длинными точными прыжками, едва не попадая под копыта коней. Ворон то спускался, планируя, то принимался бить крыльями, поднимаясь выше.
Он стоял на обрыве, обхватив Аврору за плечи, — она всё плакала и никак не могла остановиться, он чуть касался губами её волос, исподлобья глядя вперёд, на гавань. Суда уходили. Барки ещё вели обстрел, а вельботы и уцелевшая пара галер развернули паруса и, подхваченные свежим ветром, стремительно скользили к горизонту.
— Попутного ветра, — прошептал он, чуть улыбнувшись, а затем поднял голову.
Молния ослепила на миг. Спичкою полыхнула мачта. Оглушительно грянул гром, и небо, наконец-то, разверзлось ливнем. Море встало на дыбы. Он увидел, как замерли арбалетчики на Клыках. Как обслуга аркбаллисты перестала крутить ворот, натягивая тетиву, когда поднялись, побежали навстречу друг другу и схлестнулись, разбивая суда в щепы, две гигантские волны. Море успокоилось так же внезапно, как и разбушевалось. По поверхности воды плавали лишь обломки вёсел, куски обшивки и бочонки с адской огненной смесью. Дождь, ушатом опрокинувшийся над всем городом, барабанил, гася волны. Гавань разглаживалась, покрываясь, словно гусиной кожей, пупырышками дождевых капель.
Едва лошади пронеслись сквозь пустые трущобы, едва копыта зазвенели по брусчатке, разразилась гроза, и воин натянул поводья. Девочка последовала его примеру. Кони гарцевали на месте, пританцовывая. В конце узкой улицы какие-то люди тянули куда-то гружённые хламом телеги.
Марк тронул коня шагом. Девочка отстала. Волк потерялся в лабиринте домов.
— Я генералиссимус Марк, — сказал он, подъезжая ближе.
Его знали в лицо. Он рассчитывал быть узнанным, но рёв приветствий ошеломил его.
— Марк! — кричал то один, то другой, пока не понеслось дружное «Марк! Марк! Марк!». Из домов, подворотен и переулков выходили навстречу новые и новые люди.
— Гляди, гляди-ка, Крысеныш! — На мальчишку показывали пальцем. Базарного воришку тоже знали в лицо.
Марк поднял руку, и толпа стихла. Вперёд, стягивая шапку, вышел ремесленник. Кажется, сапожник — воин с трудом различил цвет почти сорванных, заляпанных кровью нарукавных лент.
— Мой генерал! — Он обращался так, как должны были обращаться к Марку солдаты. — Мы все знаем. Про обстрел с моря, — он махнул рукой назад, где полыхали, не затухая и под дождём, городские кварталы, — про чёрных в городе. Ваши гвардейцы прочитали для нас послание, которое передали из замка по облакам. Мы выловили много белгрских ищеек, — ладонь нырнула за пазуху, и закачались серебряные кресты на цепочках, — а ваши люди поймали для вас клирика и страта. Мы отведём вас.
— Хорошо, — кивнул Марк и, привстав на стременах, крикнул: — Спасибо вам, люди Далиона!
Ответный рёв заложил уши. Толпа снова принялась выкрикивать его имя. Марк склонился в седле, поманил сапожника пальцем.
— А теперь ещё раз. Где мои гвардейцы, где дружинники и как дела во дворце?
— Не извольте беспокоиться, — ответил сапожник, берясь за стремя, — ваши люди всего в паре кварталов отсюда. Целая шайка чёрных ряс пытается отбить клирика и страта, а то бы вы встретились с ними прямо здесь. Дружинники наводят порядок на улицах. Чтоб никто не грабил честных горожан и их дома. А дворец стоит целёхонек. Чего ему сделается?
— Спасибо, — поблагодарил Марк. Оглядел толпу и вновь вскинул раскрытую ладонь. — Жители города! Возвращайтесь в свои дома! Помогайте тушить пожары! И будьте начеку! Нас ждёт ещё белгрское посольство, — последнее он пробормотал едва слышно.
Сапожник прочёл по губам, тронул за ногу:
— Что? Не всё ещё кончилось?
— Увидим, — ответил Марк.
Глава 24
Дождь лил сплошным потоком. Не унимаясь, бушевали пожары. Языки пламени лизали мокрое дерево, и пар вился над досками.