Ключ
Шрифт:
— На девятый этаж, пожалуйста, — пояснила женщина. — Я бы вас не беспокоила, но наш управдом уехала в райсовет, а слесарь занят…
— Не беда, — сказал Демид, выходя из лифта, и чуть было не упал, споткнувшись о железный порожек: прямо перед ним стояла Лариса.
— Ты? — удивленно воскликнула девушка. — Мама, как тебе…
— А что делать? Пусть лучше заливает?
— Хорошо. Проходи, Демид, — сказала Лариса и, закрыв дверь, ведущую в комнаты, прислонилась к ней спиной. — Здравствуй.
Юноша окинул ее внимательным
— Что тут у вас случилось? — подчеркнуто по-деловому спросил Демид.
— Труба течет. Тазик подставляем, чтобы к соседям не протекло, а она набегает и набегает… Всю ночь с Ларисой не спали. Слесаря вызывали, да разве его дозовешься… Помогите, пожалуйста…
— Сейчас сделаем. — Взял свои инструменты, быстро перекрыл воду (системы эти во всех домах стандартные), потом осторожно развинтил трубу, уплотнил соединения, снова свинтил…
— Готово.
— Спасибо вам. — Женщина протянула пятерку. Видно, подорожала его работа, раньше трояк совали.
— Не надо. Я не возьму.
Он повернулся к выходу, но в этот момент дверь, ведущая в комнаты, распахнулась настежь, и здоровый, значительно выше Демида, мужчина, с плечами как у грузчика, вырос на пороге. Вытаращенные мутные глаза с кровавыми прожилками, не мигая, уставились на Демида. Тяжелые, сплошь заросшие густыми волосами руки безвольно свисали, как мокрые тряпки. Лицо, опухшее, иссеченное морщинами, было сине-багрового цвета. Прихожая сразу наполнилась тяжелым запахом перегара.
— Павел, ради бога, иди в комнату, — попросила женщина.
— Кто денег не берет за работу? — загремел Павел Вовгура. — Ишь какой аристократ нашелся! Брезгуешь нашими рабочими рублями?
— Нет, не брезгую, просто не беру.
— Ну, а выпить со мной стопочку согласишься или тоже нос воротишь?
— Я вообще не пью, и вам не советую.
— Ты мне советуешь? Кто ты такой, чтобы Павлу Вовгуре советовать? Мозгляк сыскался. Да я тебя одним пальцем с землей сравняю, мокрого места не останется… — И он размахнулся для удара.
Целая зима прошла с того времени, когда Демид впервые пришел в спортивный зал и попробовал ударить Володю Крячко. За это время, конечно, классным самбистом он не стал, но уклониться от пьяного удара было нетрудно. Он своевременно, еще тогда, когда Вовгура замахнулся, сделал шаг назад, весь секрет состоял в том, что сделал он этот шаг именно так, как учил Володя Крячко, — ловко угадав момент. Кулак Павла Вовгуры, которым, казалось, можно было свалить быка, прошел где-то совсем рядом с грудью Демида, а сам хозяин, вложивший всю силу в этот удар, потерял равновесие и рухнул на пол.
— Папа! — бросилась к отцу Лариса.
— Я его мигом… — попробовал подняться Вовгура и снова упал.
— Всего доброго, — сказал Демид и вышел, чувствуя жгучую боль в сердце. Ему было жаль и Ларису, и ее мать, и даже пьяного Вовгуру. Ну что тому нужно? Такая славная у него жена, такая дочка, а напивается как свинья… Болезнь? Тогда лечись!
Демид, забыв о лифте, быстро шагал вниз по лестнице и удивился, увидев перед собой Ларису (она, видимо, спустилась в лифте). Девушка стояла строгая, независимая, решительная, с гордо поднятой головой.
— Ну, доволен? — вызывающе сказала она.
— Чем?
— А как же, показал все свои лучшие качества: исправил водопровод, не взял денег, побил пьяного…
— Неправда, я его и пальцем не тронул. А он меня мог бы здорово покалечить. Он сильный и на много превосходит меня в весе, килограммов на сорок, не меньше. Если бы задел, действительно, от меня осталось бы мокрое место.
— Имеешь еще одну причину для радости, и тут ты прав… А может, я его, своего отца, люблю больше всех на свете, и он, когда трезвый, пушинки с меня сдувает.
— И часто бывает трезвым?
— Часто. Запои у него раз в месяц, а то и реже. А смотри, как он меня с мамой любит, как одевает, как заботится о нас. Взгляни, какие он мне вчера туфли подарил.
— Хорошие туфли, — сказал Демид.
Туфли и в самом деле были чудесные, легкие, белые, на высоком изящном каблуке.
— А ты зазнался, подумаешь, знаменитый самбист…
— Знаменитого самбиста из меня не выйдет, — сказал Демид, — колено не позволяет. А ты, собственно говоря, откуда знаешь о моем увлечении самбо?
— Сорока на хвосте принесла. У меня к тебе просьба: если мама позовет зачем-нибудь, не приходи больше к нам…
— Хорошо, не приду.
Все, стук-стук-стук легонькими каблучками по бетонным плитам — и исчезла Лариса. Демид немного постоял, раздумывая, почему она не хочет его видеть.
Медленно пошел, неся в руке чемоданчик с инструментами, дотащился до угла, взглянул — улица Тулуза. Здесь же Павлов живет! Вот с кем поговорить, душу отвести, да и посоветоваться надо — схема-то в кармане лежит.
На третий этаж, где была квартира Павловых, он махнул одним духом, нажал кнопку, за дверью мелодично прозвучала музыкальная фраза. «Обязательно нужно и себе такой звонок поставить, красиво звучит», — мелькнула мысль.
Валерия Григорьевна обрадовалась Демиду, как родному.
— Кого это так ласково встречают? — спросил, выходя в коридор, Павлов. — О-о! Проходи, гостем будешь. Мы всегда рады тебе!
— Можно подумать, что давно не виделись, — засмеялся юноша. — Семен Александрович, почему вы в наш шестой цех частенько заглядываете? — спросил он, пройдя в комнату и уютно усевшись в кресло напротив хозяина.