Ключ
Шрифт:
Софья видела только его глаза, ликующие и одновременно измученные, глаза умоляли ее, были полны любви. Им можно было верить. Она почувствовала неловкость от того, что объяснение происходит при Демиде. Но Демида в комнате не было. Как удалось ему выйти, осталось загадкой, она готова была поклясться, что дверь не открывалась…
— Вы поняли? Вы слышите меня? — тревожно спросил Лубенцов.
— Слышу, — тихо ответила женщина. — и, пожалуйста, простите меня.
— Вы не согласны быть моей женой?
— Согласна. Всю эту историю… с оперой… простите.
— А что? — воскликнул Лубенцов. — В оперу мы обязательно пойдем. Великолепная идея! А потом вернемся сюда, упакуем ваши вещи. Вы сегодня же переедете ко мне!
— Только не сегодня, подождите немного, дайте мне привыкнуть. — Софья замолчала на мгновение и вдруг спросила: — А почему не сегодня? Конечно, сегодня! Сейчас же. Помоги мне достать чемодан…
Демид вышел на бульвар, залитый мягким светом предзакатного солнца, оно победно пылало между зеленью тополей, весело сверкало на крышах машин, окнах домов, пламенело в высокой синеве неба, перечеркнутого двумя белыми линиями, оставшимися от самолета.
Взглянул на прощание на четвертый этаж, улыбнулся грустно: в кои веки собрался в театр… пропадут билеты. А может, они догадаются пойти? Может, и догадаются…
Глава двадцать шестая
Первого августа, в жаркий киевский день, когда начинают блекнуть зеленые листья каштанов, Демид вышел из проходной. Впереди у него был целый месяц отпуска. В цехкоме профсоюза можно было приобрести с тридцатипроцентной скидкой путевку в какой-нибудь санаторий Крыма или на Кавказ. Отказался, потому что знал, как проведет отпуск. Во-первых, нужно перейти с заочного отделения на вечернее. Это, конечно, много времени не отнимет, в крайнем случае можно обратиться за помощью к Лубенцову… Во-вторых, настало наконец время закончить работу над своей машиной, утвердить себя в качестве наладчика, мастера своего дела.
Первый блок, который даст возможность занести на магнитную ленту все данные, выписанные пока на полях Баритоновых книг, можно сделать уже сейчас. Потом пойдут платы, на них он смонтирует схемы сравнительных данных, расчеты, регистры, схемы, которые добавят к уже известным данным иные, взятые из другого, а может, и из третьего или четвертого источника, и все это для того, чтобы машина выдала размеры нужного ключа.
А как у вас, товарищ Хорол, с финансовыми возможностями? По старой, воспитанной Колобком привычке, он откладывал понемногу денег на книжку, собралась какая-то сумма. Плюс отпускные. Хватит? Должно хватить. Кусается «Иван»! Правда, много деталей к машине можно найти в радиоклубе. Там их навалом. Еще и спасибо скажут, что взялся разобрать, навести порядок. Но есть вещи, которые в радиоклубе не валяются, это прежде всего интегральные схемы, большой кусок текстолита, необходимый для пульта управления, алюминиевые переплеты для рам, около сотни тумблеров, — все это придется купить… Где-то весной, если работать регулярно, Демид машину закончит.
Для любого радиолюбителя магазин «Юный техник», находящийся на площади Космонавтов, — сущий рай. Все отбракованное радиозаводами в уцененном виде стекается сюда и, откровенно говоря, долго не залеживается на прилавках, потому что ребят, у которых голова полна радиоконструкторских и радиоэлектронных идей, немало на белом свете.
Демид вошел в магазин и еще издали увидел то, что ему было нужно: алюминиевые углы рамы. Для какой машины они готовились, неизвестно. Да и какая ему разница! Размер и форма немного не те — не беда. Здесь подрежем, а тут подклепаем, будет прекрасная рама для «Ивана». Вот видишь, как меняются понятия: для кого-то это бросовый материал, а для него основа машины. «Заверните, пожалуйста, вот это. Сколько? Пять двадцать? Прекрасно».
Так, начало сделано, пойдем дальше. Возьмем два куска фольгового текстолита. Один пойдет на пульт управления, из другого сделаем платы, на которых начертим нитрокраской соответствующие схемы, потом протравим хлористым железом, просверлим дырочки для контактов микросхем, и будет у нас все не хуже, чем на ВУМе.
— Девушка, у вас есть интегральные схемы?
— Есть. Но предупреждаю, продается сразу вся упаковка, тысяча штук. Там есть и исправные и бракованные, поэтому они и уценены.
Демид запустил руку в белый полиэтиленовый мешочек, достал горсть интегральных схем. Посмотрим. Именно то, что надо. А если здесь сплошной брак? Ничего, что-нибудь да пригодится.
— Господи, сколько еще на свете сумасшедших, — тихо вздохнула продавщица, выписывая чек и явно симпатизируя парню с синими глазами.
«И в самом деле, купил кота в мешке, — подумал Демид. — Теперь тумблеры. Их тоже потребуется немало — почти сто штук. Выдержим? Конечно. Ну, можно ехать домой. Основные материалы для машины заготовлены».
Он хорошо понимал, что его «Иван» будет куда проще современных электронно-вычислительных машин, потому что сможет решить только одну задачу. Не больше. Но и с этой задачей не так-то легко справиться.
Итак, за работу! Сначала склепаем раму. Потом в середину параллелепипеда поместим шестнадцать плат из фольгового текстолита. На переднюю стенку прикрепим панель с отводами, сюда-то с обратной стороны и подключатся контакты плат. На панели будем проводить генеральный монтаж, который и соединит воедино все компоненты машины. Сверху рамы, над панелью, — пульт управления, большой, восемьдесят на восемьдесят сантиметров квадрат текстолита. Вот так, собственно говоря, и будет выглядеть «Иван». От него пройдут провода к магнитофону «Комета». Там, на магнитной ленте, вся его душа, вся его память. На пульт управления вверху устанавливаем шестьдесят четыре тумблера в два ряда, на них и будут набираться формулы ключей: ручка поднята — единица, ручка опущена — нуль. Над каждым тумблером лампочка, чтобы было видно всю формулу. В правом углу пульта еще двадцать тумблеров — это расчетчик.
Однако все быстро делается на бумаге, а если резать текстолит, клепать раму, проверять интегральные схемы… Но, как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж. Начинаем собирать первый блок…
Демид горячо принялся за работу. Не успел и оглянуться, как промелькнула половина августа. Не мешало бы зайти в университет, давно не был.
Он ехал на троллейбусе, с наслаждением любуясь предосенним Киевом — теплым и тихим. Подумал, что жить так, как живет он, невозможно: проторчал за работой две недели и не видел всей этой сказочной красоты. Позор! Завтра же поедет на Труханов остров или в Гидропарк, а то отпуск пройдет — не искупаешься ни разу! И с друзьями не повстречался, и Софью Павловну не повидал…
Правда, секцию самбо он все-таки посещал. Крячко им остался доволен. Что же выходит: весь смысл жизни, в машине да самбо? Надо хоть позвонить Софье Павловне… Вышел из троллейбуса, рядом с остановкой — телефонная будка, набрал номер поликлиники.
— Слушаю. — Голос Софьи прозвучал для него как музыка.
— Софья Павловна, это я — Демид.
— Где ты пропадаешь? Мы даже на завод звонили, сказали, что ты в отпуске…
— Кто это мы? — обеспокоенно спросил Демид.
— Мы с Александром Николаевичем. Слушай, приходи к нам в гости.