Книга 1

Высоцкий Владимир Семенович

ОСТРОВ

Покидаю теплый край навсегда.Наше плаванье — считай — на года.Ставь фортуны колесо поперек,Мы про штормы знаем все наперед.Поскорей на мачту лезь, старик,Стал вопрос с землей остро.Может быть, увидишь материк,Ну, а может быть, остров.У кого-нибудь расчет под рукой.Этот кто-нибудь плывет на покой,Ну, а прочие, в чем мать родила,Не на отдых, а опять на дела.Ты судьбу в монахини постриг,Смейся ей в лицо просто.Что это, тот самый материк,Или это мой остров?Мне накаркали беду с дамой пик,Нагадали, что найду материк.Нет, гадалка, ты опять неправа,Мне понравилось искать острова.Вот и берег призрачно возник.Не спеши, считай до ста.У кого свой личный материк,Ну, а у кого — остров.

ДЖЕНТЛЬМЕН УДАЧИ

Был развеселый розовый восход,И плыл корабль навстречу передрягам,И юнга вышел в первый свой походПод флибустьерским флагом.Накренившись к воде, парусами шурша,Бриг двухмачтовый лег в развороте,А у юнги от счастья качалась душа,Как пеньковые ванты на гроте.И душу нежную под грубой робой пряча,Суровый шкипер дал ему совет:„Будь джентльменом, если есть удача,А без удачи джентльменов нет!“И плавал бриг туда, куда хотел.Встречался с кем судьба его сводила,Ломая кости веслам каравелл,Когда до абордажа доходило.Был однажды богатой

добычи дележ,И пираты бесились и выли.Юнга вдруг побелел и схватился за нож,Потому что его обделили.Стояла девушка не прячась и не плача,И юнга вспомнил шкиперский завет:„Будь джентльменом, если есть удача,А нет удачи — джентльменов нет!“И видел он, что капитан молчал,Не пробуя сдержать кровавой свары,И ран глубоких он не замечал,И наносил ответные удары.Только ей показалось, что с юнгой беда,А другого она не хотела,Перекинулась за борт, и скрыла водаЗолотистое смуглое тело.И прямо в грудь себе, пиратов озадачив,Он разрядил горячий пистолет.Он был последний джентeльмен удачи,Конец удачи, джентльменов нет!

ДВА СУДНА

Всему на свете выходят срокиА соль морская въЕдлива, как черт.Два мрачных судна стояли в доке,Стояли рядом, просто к борту борт.Та, что поменьше, вбок кривила трубыИ пожимала бортом и кормой:„Какого типа этот тип? Какой он грубый,Корявый, ржавый, просто никакой!“В упор не видели друг друга оба судна,И ненавидели друг друга обоюдно.Он в аварийном был состоянии,Но и она не новая отнюдь.Так, что увидишь на расстоянииС испугу можно взять и затонуть.Тот, что побольше, мерз от отвращенья,Хоть был железный, малый с крепким дном,Все двадцать тысяч ВодоизмещеньяОт возмущенья содрогались в нем.И так обидели друг друга оба судна,Что ненавидели друг друга обоюдно.Прошли недели, их подлатали,По ржавым швам шпаклевщики прошлись,И ватерлинией вдоль талийПеревязали корабли.И медь надраили, и краску наложили,Пар разожгли, в салонах свет зажгли,И палубы и плечи распрямилиК концу ремонта эти корабли.И в гладкий борт узрели оба судна,Что так похорошели обоюдно.Тот, что побольше, той, что поменьше,Сказал, вздохнув: „Мы оба не правы,Я никогда не видел женщинИ кораблей, прекраснее, чем вы!“Та, что поменьше, в том же состояньиШепнула, что и он неотразим:„Большое видится на расстояньиНо лучше, если все-таки, вблизи.“Кругом конструкции толпились, было людно,И оба судна объЯснились обоюдно.Хотя какой-то портовый докаИх приписал Не в тот же самым порт,Два корабля так и ушли из дока,Как стояли, вместе, к борту борт.До горизонта шли в молчаньи рядом,Не подчиняясь ни теченьям, ни рулям.Махала ласково ремонтная бригадаДвум не желающим расстаться кораблям.Что с ними, может быть, взбесились обы судна?А, может, попросту влюбились обоюдно?

В день, когда мы поддержкой земли заручась,По высокой воде, по соленой своейВыйдем точно в назначенный час,Море станет укачивать нас,Словно мать непутевых детей.Волны будут работать, и в поте лицаКорабельные наши борта иссекут,Торопливо машины начнут месяцаСоставлять из ритмичных секунд.А кругом только водная гладь — благодать!И на длинные мили кругом ни души.Оттого морякам тяжело привыкатьЗасыпать после качки в домашней тиши.Наши будни без праздников, без выходных,В море нам и без отдыха хватит помех!Мы подруг забываем своих,Им — до нас, нам, подчас, не до них,Да простят они нам этот грех.Нет, неправда, вздыхаем о них у кормы,И во сне имена повторяем тайком.Здесь совсем не за юбкой гоняемся мы,Не за счастьем, а за косяком.А кругом только водная гладь — благодать!Ни заборов, ни стен, хоть паши, хоть пляши!Оттого морякам тяжело привыкатьЗасыпать после качки в уютной тиши.Говорят, что плывем мы за длинным рублем,Кстати, длинных рублей просто так не добыть,Но мы в море за морем плывем,И еще за единственным днем,О котором потом не забыть.И когда из другой непохожей весныМы к родному причалу спешим прямиком,Растворятся морские ворота страныПеред каждым своим моряком.Здесь кругом только водная гладь — благодать!И вестей никаких, сколько нам не пиши,Но потом морякам тяжело привыкатьЗасыпать после качки в уютной тиши.Всякий раз уплываем с землей обручась,С этой самою верной невестой своей,Но приходим в назначенный час,Как бы там не баюкало насМоре — мать непутевых детей.Вот маяк нам забыл подморгнуть с высоты,Только пялит глаза, ошалел, обалдел.Он увидел, как траулер встал на винты,Обороты врубив на предел.И на пирсе стоять — все равно благодать!И качаться на суше до крика души.Нам, вернувшимся, не привыкать привыкатьПосле долгих штормов к долгожданной тиши.

РАЙ В АДУ

РАЙ В АДУ

Переворот в мозгах из края в край,В пространстве много трещин и смещений.В аду решили черти строить рай,Как общество грядущих поколений.Известный черт с фамилией Черток,Агент из рая, ночью, неурочноОпутал центр. В аду черт знает что.Что именно, Черток не знает точно.И черт ввернул тревожную строкуДля шефов всех лазутчиков, амура:„За мной следят, сам дьявол начеку,И крайне ненадежна агентура“.Тем временем в раю сам вельзевулПотребовал военного парада.Влез на трибуну, плакал и загнул:„Рай, только рай — спасение для ада!“Рыдали черти и визжали: — Да!Мы рай родной построим в преисподней!Даешь производительность труда!Пять грешников на нос уже сегодня!— Ну, что ж, вперед! А я вас поведу,Закончил дьявол, — С богом! Побежали.И задрожали грешники в аду,И ангелы в раю затрепетали.И ангелы толпой пошли к нему,К тому, который видит все и знает.И он сказал, что он плевал на тьму,Лишь заявил, что многих расстреляет.Что дьявол — провокатор и кретин,Его возня и крики — все не ново,Что ангелы — ублюдки, как одинИ что Черток давно перевербован.Не рай кругом, а подлинный бедлам!Спущусь на землю, там хоть уважают.Уйду от вас к людям, ко всем чертям,Пускай меня вторично распинают!И он спустился. Кто он? Где живет?Но как-то раз узрели прихожане:На паперти у церкви нищий пьет,— Я — бог! — кричит, — даешь на пропитанье!Конец печален. Плачь и стар и млад.Что перед этим всем сожженье Трои?!Давно уже в раю не рай, а ад.Но рай чертей в аду давно построен.

БАЛЛАДА ОБ УХОДЕ В РАЙ

Вот твой билет, вот твой вагон.Все в лучшем виде одному тебе дано.В цветном раю увидеть сон:Трехвековое непрерывное кино.Все позади, уже снятыВсе отпечатки. Контрабанды не берем.Как херувим, стерилен ты.А класс второй, не высший класс, зато с бельем.Вот и сбывается, все что пророчится.Уходит поезд в небеса — счастливый путь!Ах, как нам хочется, как всем нам хочется,Не умереть, а именно уснуть.Земной перрон, не унывай,И не кричи, для наших воплей он оглох.Один из нас поехал в рай.Он встретит бога там, ведь есть, наверно, бог.Ты передай ему привет,А позабудешь — ничего, переживем.Осталось нам немного лет.Мы пошустрим и, как положено, умрем.Вот и сбывается все, что пророчится.Уходит поезд в небеса — счастливый путь!Ах, как нам хочется, как всем нам хочется,Не умереть, а именно уснуть.Уйдут, как мы, в ничто без снаИ сыновья, и внуки внуков в трех веках.Не дай господь, чтобы война,А то мы правнуков оставим в дураках.Разбудит вас какой-то тип и пустит в мир,Где в прошлом войны, боли, рак.Где побежден гонконгский грипп.На всем готовеньком ты счастлив ли, дурак?Вот и сбывается все, что пророчится.Уходит поезд в небеса — счастливый путь!Ах, как нам хочется, как всем нам хочетсяНе умереть, а именно уснуть.Итак, прощай. Звенит звонок.Счастливый путь, храни тебя от всяких бед.А если там и вправду бог,Ты все же вспомни, передай ему привет.Прощай, прощай…

РАЙСКИЕ ЯБЛОКИ

Я умру — говорят.Мы когда-то всегда умираем.Съезжу на дармовых,Если в спину сподобятНожом убиенных щадят,Отпевают и балуют раем.Не скажу про живых,А покойников мы бережем.В грязь ударю лицом,Завалюсь покрасивее набок,И ударит душаНа ворованных ключах в галоп.Вот и дело с концом,В райских кущах покушаю яблок.Подойду не спешаВдруг апостол вернет, остолоп.Чур, меня самого,Наважденье, знакомое что-то,Неродящий пустырьИ сплошное ничто — беспредел.И среди ничегоВозвышались литые воротаИ этап — богатырьТысяч пять на коленках сидел.Я коняшек своихУспокоил неласковым словом,Я репей из мочалЕле выдрал и гриву заплел.Петр-апостол, старик,Что-то долго возился с засовом,И кряхтел, и ворчал,И не смог отворить и ушел.Тот громадный этапНе издал ни единого стона.Лишь на корточки вдругС онемевших колен пересел.Вон следы песьих лап.Да не рай это вовсе, а зона…Все вернулось на круг,И распятый над кругом висел.Мы с конями глядим:Вот уж истинно: зона всем зона,Хлебный дух из ворот.Так надежней, чем руки вязать.Я пока невредим,Но и я нахлебался озоном.А язык к небу льнет,И ругательство трудно сказать.Засучив рукава,Пролетели две тени в зеленом,С криком „В рельсу стучи!“Пропорхали на крыльях бичи.Там малина, братва,Нас встречают малиновым звоном.Но звенели ключиЭто к нам подбирали ключи.Я подох на задахНе стрелялся, не дрался на саблях.Не к мадонне прижат,Божий сын, а к стене как холоп.В дивных райских садахПросто прорва мороженных яблок.Но сады сторожатИ стреляют без промаха в лоб.Херувимы кружат,Ангел окает с вышки — занятно!Да не взыщет христосРву плоды ледяные с дерев.Как я выстрелу радУскакал я на землю обратно.Вот и яблок принес,Их запазухой телом согрев.Я вторично умруЕсли надо, мы вновь умираем.Удалось — и не самВы мне пулю пустили в живот.Так сложилось в мируВсех застрелянных балуют раем.А оттуда землейБереженного бог бережет.В грязь ударю лицом,Завалюсь после выстрела набок.Кони просят овса,Но пора закусить удила.Вдоль обрыва с кнутомПо-над пропастью пазухуЯблок я тебе привезу,Ты меня и из рая ждала.

МАНЕКЕНЫ

(Из к/ф „Бегство мистера Мак-Кинли“)

Семь дней усталый старый богВ запале, в заторе, в запареТворил убогий наш лубокИ каждой твари — по паре.Ему творить — потехаИ вот, себе взаменБог создал человека,Как пробный манекен.Идея эта не нова,Но не обхаяна никем.Я докажу, как дважды два,Адам был первый манекен.А мы, ошметки хромосом,Огрызки божественных генов,Идем проторенным путемИ создаем манекенов.Не так мы, парень, глупы,Чтоб наряжать живых,Мы обряжаем трупыИ кукол восковых.Они так вежливы, — взгляни,Их не волнует ни черта,И жизнерадостны они,И нам, безумным, не чета.Я предлагаю смелый планВозможных сезонных обменов:Мы, люди, в их бездушный хлам,А вместо нас — манекены.Но я готов поклясться,Что где-нибудь заест.Они не согласятсяНа перемену мест.Из них, конечно, ни одинНам не уступит свой уют,Из этих солнечных витринОни без боя не уйдут.Его налогом не согнуть,Не сдвинуть повышеньем цен.Счастливый путь, счастливый путь,Счастливый мистер манекен.О, всемогущий манекен!

Как во смутной волости,Лютой, злой губернииВыпадали молодцуВсе шипы да тернии.Он обиды зачерпнул,Полные пригоршни.Ну, а горя, что хлебнул,Не бывает горше.Пей отраву, хоть залейся,Благо денег не берут.Сколь веревочка ни вейся,Все равно совьешься в кнут!Все равно совьешься в кнут!Гонит неудачников по миру с котомкою.Жизнь течет меж пальчиковПаутинкой тонкою,А которых повело, повлеклоПо лихой дороге,Тех ветрами сволоклоПрямиком в остроги.Тут на милость не надейсяСтиснуть зубы, да терпеть.Сколь веревочка ни вейся,Все равно совьешься в плеть!Все равно совьешься в плеть.Ох, лихая сторона,Сколь в тебе ни рыскаю,Лобным местом ты краснаДа веревкой склизкою!А повешенным сам дьявол-сатанаГолы пятки лижет.Эх, досада, мать честна,Ни пожить, ни выжить!Ты не вой, не плачь, а смейся.Слез-то нынче не простят.Сколь веревочка ни вейся,Все равно укоротят!Все равно укоротят.Ночью думы муторней.Плотники не мешкают.Не успеть к заутреннейБольно рано вешают.Ты об этом не жалей, не жалей:Что тебе отсрочка!На веревочке твоейНет ни узелочка.Лучше ляг да обогрейся:Я, мол, казни не просплю.Сколь веревочка ни вейся,А совьешься ты в петлю!А совьешься ты в петлю.

ПОГОНЯ

(Из к/ф „Единственная“)

Во хмелю слегка лесом правил я,Не устал пока, пел за здравие.А умел я петь песни вздорные.Как любил я вас, очи черные!То неслись, то плелись,То трусили рысцой,И болотную слизьКонь швырял мне в лицо.Только я проглочуВместе с грязью слюну,Штоф у горла скручуИ опять затяну:Очи черные, как любил я вас…Но прикончил я то, что впрок припас.Головой тряхнул, чтоб слетела блажь,И вокруг взглянул и присвистнул аж!Лес стеной впереди, не пускает стена.Кони прядут ушами, назад подают.Где просвет, где прогал, не видать ни рожна,Колют иглы меня, до костей достают!Коренной ты мой!Выручай же, брат!Ты куда, родной!Почему назад?Дождь, как яд, с ветвейНе добром пропах.Пристяжной моейВолк нырнул под пах.Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза!Ведь погибель пришла, а бежать не суметь.Из колоды моей утащили туза,Да такого туза, без которого — смерть!Я ору волкам:Побери вас прах!А коней покаПодгоняет страх.Шевелю кнутом,Бью крученыеИ ору притом:Очи черные…Храп, да топот, да лязг, да лихой перепляс,Бубенцы плясовую играют с дуги.Ох вы, кони мои, погублю же я вас!Выносите, друзья, выносите, враги!От погони тойДаже хмель иссяк.Мы на кряж крутойНа одних осях!В хлопьях пены вы,Струи в кряж лились,Отдышались, отхрипели да откашлялись.Я к лошадкам забитым,Что не подвели,Поклонился в копытаДо самой земли.Сбросил с воза манатки,Повел в поводу.Спаси бог вас, лошадки,Что целы мы тут!Сколько кануло, сколько схлынуло!И кидало меня, не докинуло.Может, спел про вас неумело я.Очи черные, скатерть белая!