Книга 1

Высоцкий Владимир Семенович

МУЖЧИНЫ

Так случилось — мужчины ушли,Побросали посевы до срока.Вот их больше не видно из окон,Растворились в дорожной пыли.Вытекают из колоса зерна,Это слезы несжатых полей.И холодные ветры проворноПотекли из щелей.Мы вас ждем, торопите коней.В добрый час, в добрый час, в добрый час,Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины.А потом возвращайтесь скорей,Ивы плачут о вас,И без ваших улыбок — бледнеют и сохнут рябины.Мы в высоких живем теремах,Входа нет никому в эти зданья,Одиночество и ожиданьеВместо вас поселились в домах.Потеряла и свежесть и прелесть,Белизна неодетых рубах.Твои старые песни приелисьИ навязли в зубах.Мы вас ждем, торопите коней.В добрый час, в добрый час, в добрый час,Пусть попутные ветры не бьют,А ласкают вам спины.А потом возвращайтесь скорей,Ивы плачут о вас,И без ваших улыбокБледнеют и сохнут рябины.Все

единою болью болит,И звучит с каждым днем непрестаннейВековой надрыв причитанийОтголоском старинных молитв.Мы вас встретим и пеших и конных,Утомленных, не целых, любых.Только б не пустота похоронныхИ предчувствие их.Мы вас ждем, торопите коней.В добрый час, в добрый час, в добрый час,Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины.А потом возвращайтесь скорей,Ивы плачут о вас,И без ваших улыбок — бледнеют и сохнут рябины.

Целуя знамя, пропыленный шелк,И выплюнув в отчаяньи протезы,Фельдмаршал звал: «Вперед, мой славный полк,Презрите смерть, мои головорезы».И смятыми знаменами горды,Воспламенены талантливою речью,Расталкивая спины и зады,Они стремились в первые рядыИ первыми ложились под картечью.Хитрец и тот, который не был смел,Не пожелав платить такую цену,Полз в задний ряд, но там не уцелел,Его свои же брали на прицелИ в спину убивали за измену.Сегодня каждый третий без сапог,Но после битвы заживут, как крезы.Прекрасный полк, надежный, верный полк,Отборные в полку головорезы.А третьи и средь битвы и бадыСтарались сохранить и грудь, и спину,Не выходя ни в первые ряды,Ни в задние, но как из-за еды,Дрались за золотую середину.Они напишут толстые трудыИ будут гибнуть в рамах на картине,Те, кто не вышли в первые ряды,Но не были и сзади, и горды,Что честно прозябали в середине.Уже трубач без почестей умолк,Не слышно меди, тише звон железа.Разбит и смят надежный, верный полк,В котором сплошь одни головорезы.Но нет, им честь знамен не запятнать,Дышал фельдмаршал весело и ровно.Чтоб их в глазах потомков оправдать,Он молвил: «Кто-то должен умирать,А кто-то должен гибнуть, безусловно».Пусть нет звезды тусклее, чем у них,Уверенно дотянут до кончины,Скрываясь за отчаянных и злыхПоследний ряд оставив для других,Уверенные люди сеРедины.В грязь втоптаны знамена, грязный шелк,Фельдмаршальские жезлы и протезы.Ах, славный полк, да был ли славный полк,В котором сплошь одни головорезы?

В ТЕМНОТЕ

Темнота впереди, подожди,Там стеною закаты багровые,Встречный ветер, косые дожди,И дороги, дороги неровные.Там чужие слова, там дурная молва,Там ненужные встречи случаются,Там пожухла, сгорела трава,И следы в темноте не останутся.Нам проверка на прочность — бои,И туманы и встречи с прибоями.Сердце путает ритмы своиИ стучит с перебоями.Там чужие слова, там дурная молва,Там ненужные встречи случаются,Там пожухла, сгорела трава,И следы в темноте не останутся.Там и звуки, и краски не те,Только мне выбирать не приходится,Очень нужен я там, в темноте,Ничего, распогодится.Там чужие слова, там дурная молва,Там ненужные встречи случаются,Там пожухла, сгорела трава,И следы в темноте не читаются.

(Из спектакля: «Звезды для лейтенанта»)

Мы взлетали, как уткиС раскиших полей,Двадцать вылетов в суткиКуда веселей.Мы смеялись, с парилкой туман перепутав,И в простор набивались мы до тесноты.Облака надрывались, рвались в лоскуты,Пули шили из них купола парашютов.Возвращались тайком,Без приборов, впотьмах,И с радистом-стрелком,Что повис на ремнях,В фюзеляже пробоина, в плоскости — дырки,И, похоже, озноб, и заклинен штурвал.И дрожал он, и дробь по рукам отбивал,Как во время опасного номера в цирке.До сих пор это нервы щекочет,Но садимся мы, набок кренясь.Нам казалось, машина не хочетИ не может работать на нас.Завтра мне и машинеОдну дуть дуду,В аварийном режиме,У всех на виду.Ты мне нож напоследок не всаживай в шею.Будет взлет — будет пища,Придется вдвоемНам садиться, дружище,На аэродром,Потому что я бросить тебя не посмею.Правда, шит я не лыком, и чую чутьемВ однокрылом двуликом партнере моем игрока,Что пока все намеренья прячет.Наплевать я хотел на обузу примет.У него есть предел, у меня его нет.Поглядим, кто из нас запоет, кто заплачет.Если будет полет этот прожит,Нас обоих не спишут в запас.Кто сказал, что машина не можетИ не хочет работать на нас?!!

ЗАЧЕМ ИДЕТЕ В ГОРЫ ВЫ?

К ВЕРШИНЕ

Памяти погибшего альпиниста М. Хергиани

Ты идешь по кромке ледника,Взгляд не открывая от вершины.Горы спят, вдыхая облака,Выдыхая снежные лавины.Но они с тебя не сводят глаз,Будто бы тебе покой обещан,Предостерегая всякий раз камнепадомИ оскалом трещинГоры знают, к ним пришла беда,Дымом затянуло перевалы.Ты не отличал еще тогдаОт разрывов горные обвалы.Если ты о помощи просил,Громким эхом отзывались скалы,Ветер по ущельям разносил эхо гор,Как радиосигналы.И когда шел бой за перевал,Чтобы не был ты врагом замечен,Каждый камень грудью прикрывал,Скалы сами подставляли плечи.Ложь, что умный в гору не пойдет.Ты пошел, ты не поверил слухам.И мягчал гранит, и таял лед,И туман у ног стелился пухом.Если в вечный снег навеки тыЛяжешь, над тобою, как над близким,Наклонятся горные хребтыСамым прочным в мире обелиском.

(Из к/ф «Ветер надежды»)

Ну, вот исчезла дрожь в рукахТеперь — наверх.Ну, вот сорвался в пропасть страхНавек, навек.Для остановки нет причинИду, скользя,И в мире нет таких вершин,Что взять нельзя.Среди нехоженных путейОдин пусть мой,Среди невзятых рубежейОдин за мной.А имена тех, кто здесь лег,Снега таят.Среди нехоженных дорогОдна — моя.Здесь голубым сияньем льдовВесь склон облитИ тайну чьих-нибудь следовГранит хранит.И я гляжу в свою мечтуПоверх голов и свято верю в чистотуСнегов и слов.И пусть пройдет немалый срокМне не забытьКак здесь сомнения я смогВ себе убить.В тот день шептала мне вода:«Удач всегда»,А день, какой был день тогда?Ах, да. Среда.

ВЕРШИНА

Здесь вам не равнина,Здесь климат иной:Идут лавины одна за одной,И здесь за камнепадом ревет камнепад!И можно свернуть, обрыв обогнуть,Но мы выбираем трудный путь,Опасный, как военная тропа!Кто здесь не бывал, кто не рисковал,Тот сам себя не испытал,Пусть даже внизу он звезды хватал с небес.Внизу не встретишь, как не тянись,За всю свою счастливую жизньДесятой доли таких красот и чудес!Нет алых роз и траурных лент,И не похож на монументТот камень, что покой тебе подарил.Как вечным огнем сверкает днемВершина изумрудным льдом,Которую ты так и не покорил.И пусть говорят, да, пусть говорят,Но нет, никто не гибнет зря!Так лучше, чем от водки и от простуд.Другие придут, сменив уютНа риск и непомерный труд,Пройдут тобой не пройденый маршрут!Отвесные стены, а ну, не зевайИ здесь на везение не уповай:В горах ненадежны ни камень, ни лед, ни скала!Надеемся только на крепость рук,На руки друга и вбитый крюк,И молимся, чтобы страховка не подвела.Мы рубим ступени, ни шагу назад!И от напряженья колени дрожат,И сердце готово к вершине бежать из груди!Весь мир на ладони, ты счастлив и немИ только немного завидуешь тем,Другим, у которых вершина еще впереди!

ПРОЩАНИЕ С ГОРАМИ

В суету городов и в потоки машинВозвращаемся мы, просто некуда деться,И спускаемся вниз с покоренных вершин,Оставляя в горах свое сердце.Так оставьте ненужные споры.Я себе уже все доказал:Лучше гор могут быть только горы,На которых еще не бывал.Сколько слов и надежд, Сколько песен и темГоры будят у нас и зовут нас остаться,Но спускаемся мы — кто на год, кто совсемПотому, что всегда мы должны возвращаться.Кто захочет в беде оставаться один?Кто захочет уйти, зову сердца не внемля?Но спускаемся мы с покоренных вершин.Что же делать, и боги спускались на землю.

ПЕСНЯ О ДРУГЕ

Если друг оказался вдругИ не друг, и не враг… А так…Если сразу не разберешьПлох он или хорош,Парня в горы тяни — рискни,Не бросай одного его.Пусть он в связке одной с тобой,Там поймешь, кто такой.Если парень в горах — не ах…Если сразу раскис и — вниз,Шаг ступил на ледник и сник,Оступился — и в крик,Значит рядом с тобой чужой,Ты его не брани — гони.Вверх таких не берутИ тут про таких не поют.Если ж он не скулил, не ныл,Пусть он х мур был и зол, но шел.А когда ты упал со скал,Он стонал, но держал,Если шел за тобой, как в бой,На вершине стоял хмельной,Значит, как на себя самого,Положись на него.

СКАЛОЛАЗКА

Я спросил тебя: — Зачем идете в горы вы?А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой.— Ведь Эльбрус и с самолета видно здорово.Рассмеялась ты — и взяла с собой.И с тех пор ты стала близкая и ласковая,Альпинистка моя, скалолазка моя.Первый раз меня из пропасти вытаскиваяУлыбалась ты, скалолазка моя.А потом за эти проклятые трещины,Когда ужин твой я нахваливал,Получил я две короткие затрещины,Но не обиделся, а приговаривал:Ох, какая же ты близкая и ласковая,Альпинистка моя, скалолазка моя,Каждый раз меня по трещинам выискивая,Ты бранила меня, альпинистка моя.А потом на каждом нашем восхождении,Но почему ты ко мне недоверчивая?Страховала ты меня с наслаждением,Альпинистка моя, гуттаперчивая.Ох, какая ты неблизкая, неласковая,Альпинистка моя, скалолазка моя.Каждый раз меня из пропасти вытаскивая,Ты учила меня, скалолазка моя.За тобой тянулся из последней силы я,До тебя уже мне рукой подать.Вот долезу и скажу: — Довольно, милая…Тут сорвался вниз, но успел сказать:Ох, какая ты близкая и ласковая,Альпинистка моя, скалолазка моя.Мы теперь одной веревкой связаны:Стали оба мы скалолазами.