Книга из человеческой кожи

Ловрик Мишель

Она схватила меня за ухо и выволокла из кельи, попутно опрокинув на землю поднос с едой. Vicariaтащила меня за собой по бесконечным улочкам – мы не встретили ни единой живой души, – пока мы не ввалились в комнату с низким потолком, где стояла каменная ванна размером с большой экипаж, наполненная до краев водой; она выглядела так, словно никогда не знала дыхания огня.

– Ступай за ширму, – коротко приказала она. – И снимай одежду.

Я буквально физически ощущала, как вакцина против черной оспы пульсирует в моем теле, навевая на меня тоску и отупение. Я возилась со шнурками

и завязками своего дорожного платья, пока оно не упало к моим ногам. Я медлила, сто за деревянной ширмой, потому что мне не хотелось представать обнаженной перед ее ненавидящим взором.

– Что ты там делаешь? – с подозрением осведомилась она. – Выходи сейчас же.

Я робко вышла из-за ширмы. На щекочущем холоде каменной комнаты, от которого у меня по коже побежали мурашки, шрамы на моей ноге выделялись синевато-багровыми зигзагами, как будто я бичевала себя там, где это было больнее всего. Поймав суровый взгляд Иоанна Крестителя с алтаря над ванной, я решила, что монахини относятся к купанию в ванне как к своего рода крещению. Пока я уныло разглядывала святого, vicariaподскочила к краю ванны и вновь ударила меня по лицу с такой силой, что я отлетела к самому бортику бассейна, еле удержавшись на самом краю и нелепо взмахнув руками, чтобы не упасть.

– Где твоя сорочка, распутница? – завизжала она мне в лицо, с жадностью пожирая взглядом рубцы от ран на моем теле и обдавая меня своим жарким зловонным дыханием.

– Вы сказали… – Я попыталась прикрыться неловкими руками.

Покачнувшись от очередного удара по лицу, я укрылась за ширмой и вновь натянула на себя сорочку.

– А теперь лезь туда!

Vicariaтолкнула меня с такой силой, что я полетела в ледяную воду, ударившись головой о каменный бортик. Я погрузилась до самого дна, которое оказалось скользким и противным на ощупь, а потом, оттолкнувшись от него руками, устремилась вверх в пузырьках воздуха и нижней рубашке, облепившей мне лицо. По замерзшей щеке потекла теплая струйка крови.

Но она еще не закончила со мной.

Vicariaнаступила мне на руку ногой в тяжелом башмаке. Я мельком увидела ее лицо. В нем не осталось ничего человеческого. Ее уродливые черты застыли в экстазе. Она выглядела так, словно не понимала, что делает.

А потом она наклонилась надо мной и сунула мою голову под воду, удерживая ее там.

Доктор Санто Альдобрандини

Мне нужны были деньги, поскольку я хотел оказаться рядом с той, кого любил.

Деньги. Жалкий и презренный металл, неспособный купить любящее сердце. Но они стали едва не самым главным в моей нынешней жизни, поскольку у меня их не было.

Раньше я презирал их, считая себя неизмеримо выше благородных господ, которые предавались стяжательству, вызывавшему во мне одно только отвращение.

На Сан-Серволо я зарабатывал немного, потому что предложил свои услуги чуть ли не даром только ради того, чтобы быть рядом с Марчеллой. И хотя я питался скудно, а одевался бедно, мне не удалось отложить ни гроша.

В Венеции мое имя было запятнано Мингуилло, посему я не мог зарабатывать на жизнь в качестве хирурга у состоятельных клиентов. (Разумеется, чтобы добраться до Марчеллы, я готов был лечить даже испорченных патрициев.) Я практиковался на городской бедноте и проститутках, потому что Испанская мадам рекламировала мои услуги своим друзьям. С бедных пациентов я брал немного. Да и разве мог я поступить иначе? Но понемногу я начал копить деньги.

Их было недостаточно, и мне казалось, что я задыхаюсь, потому что нетерпение гнало меня вперед, заставляя изыскивать все новые способы заработка. Я стал меркантильным и расчетливым. Я нанялся в помощники к аптекарю и составлял для него лекарственные кашки. Я научился смело требовать свою долю прибыли. Но при этом искал и другие возможности заработать. Я подрядился портняжить. Скроить рубашку для меня было не труднее, чем зашить рану. В доках я разгружал деревянные ящики.

Деньги, деньги. Похоже, они не питали ко мне привязанности, но я час за часом терпеливо заманивал их к себе в карман. И звон монет радостно ласкал мой напряженный слух.

А потом ко мне пришел Джанни и сообщил, что Марчелла благополучно прибыла в Арекипу.

– Слава богу, – обнял я его. – Но откудаты узнал, что она уже там, живая и здоровая? – вдруг требовательно спросил я, снедаемый подозрением и беспокойством.

– Сегодня утром Мингуилло столкнул повара с лестницы сразу после того, как получил письмо от prioraиз Перу, вот откуда.

Я поспешил за своей сумкой с мазями и примочками, чтобы подлечить беднягу повара. Но Джанни выставил перед собой руку.

– Санто, вы погибнете, если появитесь в Палаццо Эспаньол, и ваша смерть станет концом Марчеллы.

Я молча протянул ему лосьон из бараньей травы, достав его из кармана.

Монеты в нем негромко звякнули. Музыка денег, даже негромкая и жесткая, всегда внушает оптимизм: наконец-то я в этом убедился.

Марчелла Фазан

Когда я пришла в себя, то обнаружила, что лежу в своей комнате, a vicariaнигде не видно. Рядом с моей кроватью стояли откупоренный флакон с нюхательной солью и коробочка с нюхательным табаком. Моя дрожащая рука нащупала на лбу чистую льняную повязку. Шерстяной бурдюк с горячей водой покоился у меня на груди, которая отзывалась болью при каждом вздохе, словно ее долго и грубо растирали чем-то жестким. Рядом сидела дружелюбная priora,держа меня за руку. Она поднесла чайную ложечку с бренди, разбавленным водой, к моим губам и ловко протолкнула его мне в рот.

– Добро пожаловать обратно, – улыбнулась она. – Наконец-то нам удалось оживить вас. Вдобавок действие вакцины против черной оспы подвело вас к самому краю.

Я испуганно вскрикнула, когда обезображенное лицо вдруг появилось в поле моего зрения, за спиной priora.Она проследила за моим взглядом и увидела, что я смотрю на алтарь в дальнем конце комнаты.

– А, Марчелла, не бойся. Это твоя новая святая покровительница.

То, что я увидела, было не лицом vicaria,a грубой статуэткой святой, чье изможденное, осунувшееся лицо усеивали красные точки. Святая Роза из Лимы, поняла я. Моих портрета и статуэтки святого Себастьяна нигде не было видно.