Книга надписей. Взгляд на библейскую археологию
Шрифт:
После поражения иудеев от египетского войска в битве при Мегиддо и гибели царя Иошиягу на поле брани (в 609 году до н.э) крепостца была заброшена.
Любопытно, что среди еврейской керамики, обнаруженной при раскопках, находились и образцы греческой керамики. То ли были это привозные чашки и кувшины из соседнего порта Явне, то ли в крепости служили наемные греческие солдаты.
Письмо жнеца из форта Хашбияху, Музей Израиля, фото автора
Один из остраконов содержал отлично сохранившуюся надпись палеоеврейским шрифтом. Приведем ее перевод:
«Выслушай, господин командующий, слова слуги твоего. Слуга твой — жнец. Работал слуга твой на территории, что у овина и все, что сжал — сносил в овин и сносил до прихода Шабата (Субботы). Пришел Ошейяху бен Шаби, и он забрал одежду твоего слуги, когда я закончил собирать урожай. Уже (сейчас уже несколько) дней (с тех пор) как он забрал одежду твоего слуги. И все мои спутники могут засвидетельствовать за меня — те, кто жал со мной в разгар жатвы — да, мои спутники могут засвидетельствовать за меня: Амен! (Верно!) Я чист от вины. И он украл мою одежду! Командующий должен вернуть одежду своего слуги. Так помилуй его, чтобы ты вернул одежду своего слуги и не будь недоволен».
Перевод Л. В.
Роль одежды в те древние времена была намного больше, чем сегодня. Массовая продукция тканей, особенно нынешней дешевой китайской синтетики, как понимает читатель, в VII веке до н.э не существовала. Хорошая верхняя одежда (плащ) могла служить (и служила) в холодные ночи одеялом. Поэтому, оставив нашего просителя без одежды, жестокий Ошейяху бен Шаби (наверное, начальник бригады жнецов, или просто чиновник-самодур) фактически обрекал его на замерзание ночью. Даже в районе побережья Земли Израиля осенние и зимние ночи бывают довольно холодны, и без мало-мальски приличного одеяла можно простудиться. В древнем мире простуда имела обыкновение осложниться, превратиться в воспаление легких и убить заболевшего ей человека. Именно поэтому неизвестный, писавший письмо, взмолился о справедливости, обратившись к самому старшему чину в крепости.
Чем так интересно письмо жнеца?
Дело в том, что первое, что приходит на ум после его прочтения знающему Библию человеку это следующая цитата:
25. Если возьмешь в залог платье ближнего твоего, до захода солнца возврати его ему. 26. Ибо это его облачение единственное, это платье его на теле его. На чем ляжет? И будет, если воззовет ко Мне, то Я услышу, ибо Я милостив.
Шемот (Исход) 22, 25—26
Данный древний гуманный закон говорит нам о том, что если бедняк задолжал денег и вместо возврата долга у него отнимают одежду (единственное, что у него может быть), то хотя бы на ночь худую одежонку бедняку следует вернуть.
Любопытно, читал ли жнец тот самый библейский текст, который, возможно, вдохновил его на написание письма (помимо простой нужды согреться)? И, конечно же, после прочтения этого древнего письма очень хочется надеяться, что жнец получил одежду назад.
Ибо так говорят слова Книги Книг. И командующий заштатной крепостцой должен был к ним прислушаться.
Папирус «Иерусалим» и надписи в пещерах Хурват Бейт Леи
Этот достаточно необычный сам по себе артефакт был обнаружен совсем недавно — во всяком случае, Управление Древностей Израиля организовало пресс-конференцию о нем лишь в октябре 2016 года.
Он представляет собой фрагмент папирусного листа с надписью палеоеврейским шрифтом:
[от] …мат царю из Наараты два меха вина в Иерусалим
Краткость надписи наводит на мысль, что речь идет о сопроводительном письме. Необычность данного письма в том, что оно написано на папирусе, достаточно редком и дорогом письменном материале для периода Первого Храма (X — VI вв. до н.э) в Иудее.
Проверка возраста папируса радиоуглеродным анализом показала, что его следует относить к середине VIII века до н.э, но, судя по форме и начертанию букв, речь, скорее всего идет о VII веке до н.э.
Некоторые ученые предложили чтение двух первых букв — окончания не сохранившегося слова «…мат» как «ми-амат» — получается «от царской наложницы». Данное чтение представляется мне достаточно странным. Тем более, что само вино (которое, по всей видимости, не было выпито) происходило из Наараты. А что делать царской наложнице в такой удаленной от Иерусалима дыре как Наарата? Глядеть каждый день на чудесные восходы солнца над горами Моава? Страдать от чудовищной жары — обычного гостя в долине Иордана? Выходит с чайником кипятку и заливать его в скорпионьи норы, как делают местные бедуины сегодня, чтобы не заполучить ядовитого гостя у себя в шатре вечером?
Папирус с текстом об Иерусалиме. Фото walla.com
Если мы уже упомянули этот город, то стоит о нем поговорить отдельно. Нааран, он же Наарата известен как населенный пункт из библейских и талмудических текстов, а также упоминается у Иосифа Флавия и Евсевия Кейсарийского. Расположение этого городка — на 10 километров к северу от Иерихо (Йерихона) в относительно спокойном и очень провинциальном районе, сделало его одним из немногих поселений, где евреи продолжали проживать уже после подавления восстания Бар-Кохбы (133—135 годы) и упоминаются до V века византийскими писателями как единственные насельники этих забытых Богом мест.
Сегодня в Наарате проведены небольшие раскопки, открыта синагога с красивым мозаичным полом. Севернее древнего городка находится в наши дни кибуц Нааран.
Попутно заметим, что климат в древности в этом районе был помягче и повлажнее, поэтому виноградники здесь могли произрастать и вино, по-видимому, производилось в некоторых количествах, из которых даже умудрялись отправить пару амфор ко двору царя в Иерусалим.
Вернемся к нашему папирусу — на нем упоминается «два меха» вина («невелаим», от слова «невель» — мех на иврите плюс парное окончание). Тот же самый термин, как мы помним, употреблялся в Шомроне и увековечен на остраконах, найденных там при раскопках (смотри соответствующую главу книги).
Данный папирус имеет очень большую историческую ценность. В первую очередь, надпись на нем — это самое древнее небиблейское упоминание Иерусалима, записанное евреями и палеоеврейским шрифтом (в египетских и ассирийских источниках Иерусалим, как мы знаем, упоминался и ранее). Во-вторых, ясна роль Иерусалима как царского города Иудеи. Но более всего интересна находка папируса как такового. Дело в том, что папирусы того времени из Иудеи до нас не дошли — они просто не выдержали влажных дождливых зим (только сухой климат Египта позволил многим папирусам сохраниться в песках этой пустынной страны, но для Иудеи это невозможно). Помимо данной «записки» нам известен лишь один папирус периода Первого Храма, сохранившийся в сухой пещере Вади Мурбаат у Мертвого моря среди остальных свитков (пергаментных, более позднего периода).