Книга потерянных вещей

Коннолли Джон

— Что вы добываете в руднике? — спросил он.

Несколько гномов закашлялись, и Дэвид заметил, что все они прячут глаза. Но Собрат Номер Один, похоже, собрался ответить.

— Уголь… ну… что-то вроде.

— Как это?

— Ну, почти что уголь. Это такая штука, типа, в некотором смысле, вроде как уголь.

— Углистая такая, — услужливо подсказал Собрат Номер Три.

Дэвид задумался.

— Э-э, вы имеете в виду алмазы?

И тут же к нему устремилось семь маленьких пальцев. Собрат Номер Один прижал

ладошку ко рту Дэвида и сказал:

— Не произноси здесь этого слова. Никогда.

Дэвид кивнул. Как только гномы убедились, что он понял серьезность положения, они отступили.

— Так вы не рассказывали Белоснежке об… э-э… этом углистом веществе? — спросил Дэвид.

— Нет, — ответил Собрат Номер Один. — Никогда. Мы просто не говорим на эту тему.

— Вы ей не доверяете?

— А ты бы доверял? — спросил Собрат Номер Три. — Прошлой зимой, когда с едой было плохо, Собрат Номер Четыре проснулся и обнаружил, что она грызет его ногу.

Собрат Номер Четыре торжественно кивнул, подтверждая, что все сказанное — чистая правда.

— До сих пор следы остались, — сообщил он.

— Если она разузнает о руднике, то взыщет с нас за каждый камешек, — продолжил Собрат Номер Три. — И тогда мы будем еще угнетеннее, чем теперь. И еще беднее.

Дэвид оглядел хижину. Действительно, небогато. В доме было две комнаты: та, где они сейчас сидели, и спальня, которую Белоснежка забрала себе. Все гномы спали на кровати в углу, около камина, трое на одном конце и четверо на другом.

— Не будь ее рядом, мы смогли бы тут немного подремонтировать, — сказал Собрат Номер Один. — Но если мы станем тратить деньги на ремонт, это вызовет ее подозрения, так что пусть остается как есть. Мы даже вторую кровать купить не можем.

— Но разве люди, живущие по соседству, не знают о руднике? Неужели никто не подозревает?

— О, мы всегда говорим, что от нашей работы в руднике нет никакого толку, — сказал гном. — Хватает только на то, чтобы ноги не протянуть. Разрабатывать рудник — это тяжелый труд, и никому неохота корячиться, если знаешь, что там особо не разбогатеешь. Пока мы живем затаившись и не сорим деньгами, не покупаем модную одежду или золотые цепи…

— Или кровати, — вставил Собрат Номер Восемь.

— …или кровати, — согласился Собрат Номер Один, — все будет в прядке. Правда, никто из нас не молодеет. Было бы неплохо слегка расслабиться, побаловать себя чем-нибудь.

Гномы посмотрели на храпящую в кресле Белоснежку и все как один вздохнули.

— Если честно, мы надеемся кого-нибудь подкупить, чтобы нас от нее избавили, — наконец признался Собрат Номер Один.

— То есть вы хотите заплатить кому-нибудь, чтобы он женился на ней? — уточнил Дэвид.

— Конечно, он должен быть поистине отчаянным, но ведь мы в долгу не останемся, — сказал Собрат Номер Один. — Я не уверен, что во всей стране найдется столько алмазов, чтобы ради

них кто-нибудь согласился жить с Белоснежкой, но мы бы дали достаточно для облегчения этой ноши. Ему бы хватило на лучшие затычки для ушей и самую большую кровать.

Некоторые из гномов начали клевать носами. Собрат Номер Один взял длинную палку и робко подошел к Белоснежке.

— Она не любит, когда ее будят, — объяснил он Дэвиду. — Мы решили, что так будет лучше для всех.

Он ткнул палкой Белоснежку. Безрезультатно.

— Думаю, надо посильней, — посоветовал Дэвид.

На этот раз гном постарался, и его уловка сработала.

Белоснежка ухватилась за палку и рванула на себя, отчего Собрат Номер Один чуть не угодил прямо в камин, однако вовремя сообразил отпустить свой конец палки и приземлился в ящик с углем.

— Упс, — сказала Белоснежка. — Неудобно.

Она вытерла слюну на губах, встала и побрела в спальню.

— Утром бекон, — пробормотала она. — Четыре яйца. И сосиску. Нет, восемь сосисок.

С этими словами она захлопнула за собой дверь, рухнула в постель и захрапела.

Дэвид пристроился в кресле у огня. Дом наполнился храпом Белоснежки и гномов, сложной композицией фырчанья, свиста и кашля. Дэвид думал о Леснике и кровавом следе, ведущем в лес. Он вспомнил Лероя и зловещий взгляд ликантропа. Дэвид понимал, что не может задержаться у гномов больше чем на одну ночь. Он должен идти дальше. Он должен дойти до короля.

Дэвид выбрался из кресла и подошел к окну. Снаружи сгустилась такая тьма, что мальчик не видел ничего, кроме непроницаемой черноты. Он прислушался, но услышал лишь уханье совы. Дэвид не забыл, что привело его сюда, но мамин голос не доносился до него с тех самых пор, как он попал в этот мир. А без ее голоса он не сможет найти ее.

— Мама, — прошептал он. — Если ты здесь, мне нужна твоя помощь. Я не смогу найти тебя, если ты меня не направишь.

Однако ответа не последовало.

Дэвид вернулся в кресло и закрыл глаза. Когда он заснул, ему приснились дом и его спальня, отец и новая семья, но в доме они были не одни. Во сне Скрюченный Человек крался по коридору, потом входил в комнату Джорджи и долго стоял там, глядя на ребенка, прежде чем уйти и вернуться в свой собственный мир.

XV

О ДЕВОЧКЕ-ОЛЕНЕ

Белоснежка все еще храпела в своей постели, когда на следующее утро Дэвид и гномы покинули домик. Чем дальше они уходили, тем заметнее воспаряли духом маленькие человечки. Они дошли вместе до белой дороги, где остановились в неловкости, не зная, как распрощаться.

— Мы, конечно, не можем тебе рассказать, где находится рудник, — сказал Собрат Номер Один.

— Конечно, — кивнул Дэвид. — Я понимаю.

— Потому что это вроде как тайна.