Книга Самуила (Первая и Вторая Книги Царств)
Шрифт:
оставил, в диких пустошах пастись?
Высокомерно говоришь при старших,
домой, я вижу, вовсе не спешишь»! 4
«Что сердишься? – Давид ему сказал, –
И говорить нельзя мне, Елиав»?
И продолжал он говорить с другими.
Звучали те же горькие слова.
Они язвили чувствами своими.
Их до Саула донесла молва.
И вот Давид стоит перед Саулом
и говорит царю: «Оставь печаль!
И, как бы жизнь Израиль наш не гнула,
Господь ведёт в сияющую даль.
Твой раб тотчас на смертный бой пойдёт.
Даст Бог – Филистимлянина убьёт»!
Саул сказал: « Не можешь ты сражаться!
Он воин с юных лет, а ты юнец.
За сотню Голиаф умеет драться.
К нему лишь выйдешь – тут тебе конец»! 5
Но, усмехнувшись, так Давид ответил:
«Твой раб овец отцовых в поле пас.
То приходил медведь, то льва я встретил.
Они овец таскали. И не раз
твой раб зверей могучих догонял.
из пасти их добычу отнимал.
Но если лев тот на меня бросался
то я его за космы крепко брал
И, как бы он мне не сопротивлялся,
я вора беспощадно убивал.
Со львом твой раб справлялся, и с медведем,
и с этим необрезанным сражусь.
Позорной смертью за слова ответит,
что здесь орал – такого не прощу!
Живого Бога воинство он клял!
Убью его, чтоб мир об этом знал»!
«Иди, – сказал Саул, – Господь с тобою.
Свои одежды юноше он дал,
надел броню и собственной рукою
свой медный шлем надел и повязал.
Мечом поверх одежды опоясан,
пытался бодро двигаться Давид.
Но без привычки, словно сетью связан,
отвергнул он парадный этот вид.
Взял посох в руки, всё свой надел,
с собой и сумку взять он захотел.
Сошёл к ручью, в долине под горою.
Взял из ручья тяжёлых пять камней,
сложил их в сумку твёрдою рукою
и выступил на бой с пращой своей.
Филистимлянин ждал с оруженосцем.
Врага увидев, двинулся вперёд.
Броня сияет. Шлем горит, как солнце.
Над головой копьём своим трясёт.
И видит Голиаф: пред ним Давид –
красив лицом, не богатырь на вид.
И говорит он юноше с презреньем:
«Зачем ты с палкой на меня идёшь?
От страха потерял соображенье?
Неужто на собаку я похож?
Да будь ты проклят именем Ваала!
А ну, ко мне поближе подойди,
чтоб мощь моя на клочья разодрала
и выдернула сердце из груди!
Твоё я тело жалкое отдам
небесным птицам, полевым зверям»!
Давид Филистимлянину ответил:
«Идёшь ты на меня с копьём, с мечом,
вооруженный всем, что есть на свете,
бахвалишься военным ремеслом.
А я иду на бой во имя Бога,
Хранителя Израильских воинств.
Ты поносил их, и твоя дорога
теперь пойдёт под гору – круто вниз.
Тебя убью я. Голову сниму,
не уступлю победы никому.
А войска Филистимского останки
отдам небесным птицам и зверям.
И вся земля узнает спозаранку –
Всё Бог Израиля решает Сам!
Весь этот сонм немедленно узнает,
что не мечом кровавым, не копьём
Господь наш Бог карает и спасает
в немыслимом могуществе своём.
Здесь Господа война. Он не предаст.
Врагов Господних в руки нам отдаст»!
А Голиаф, как туча надвигался,
и хохотал он над Давида речью.
Султан над шлемом гордо развевался.
Давид немедля побежал навстречу.
Достал он из пастушьей сумки камень,
и вот праща на солнце засияла,
как круг сплошной в бегущей белой раме,