Книга тайн: Как познать тайные сферы жизни

Чопра Дипак

Я вспомнил, что должен позвонить ей, чтобы спросить, когда она намерена возвратиться, — мы не договорились о дне приезда заранее, потому что среди наших родственников были престарелые люди и возвращение жены зависело от их самочувствия.

Я написал свой вопрос и посмотрел на моего гостя. Он закрыл глаза и запел длинную мантру. Через минуту он сказал: «Во вторник. Ведь ты думал о своей жене и хотел знать, когда она вернется».

Он оказался прав, а когда после его ухода я позвонил жене, то оказалось, что и с датой ее приезда он не ошибся. Я поблагодарил его за верный ответ, но он только улыбнулся и махнул рукой — точно так же, как раньше, когда сказал: «Я не придаю этому большого значения». Часом позже, оставшись один, я стал размышлять о телепатии, которая перестала казаться нам чем-то диковинным благодаря шумихе, поднятой средствами массовой информации вокруг этого необъяснимого явления. Особенно меня заинтересовало соотношение случайности и закономерности. Этот человек сказал, что может читать мысли, но я не думал, что моя жена приедет во вторник. Это событие могло случиться в любой день недели. Я даже предполагал, что жена может задержаться на неопределенный срок, если того потребуют обстоятельства.

Взаимоотношение свободы выбора и детерминизма [9] — это, безусловно, серьезная проблема. В единой реальности любая пара противоположностей — это чистейшая иллюзия. Мыс тобой уже стерли грань между добром и злом, а также между жизнью и смертью. Неужто свобода выбора и детерминизм равны между собой? От ответа на этот вопрос зависит многое.

Свобода выбора

Независимость

Самоопределение

9

Детерминизм (от лат. determine — определяю) — философское учение о закономерной взаимосвязи и причинной обусловленности всех явлений. — Прим. перев.

Наличие выбора

Возможность управлять событиями

Будущее открыто

Детерминизм

Зависимость от посторонней воли

Зависимость личности от судьбы

Отсутствие контроля над событиями

Твой выбор предопределен

Будущее закрыто

Из этих фраз можно видеть, что именно зависит от нашего ответа. Все, перечисленное в колонке «Свобода выбора», звучит привлекательно. Все мы хотим быть независимыми; мы хотим самостоятельно принимать решения; мы хотим просыпаться с надеждой, что наше будущее открыто и полно бесконечных возможностей. А вот содержимое другой колонки вряд ли кому-то понравится. Если выбор делают за тебя, если твоя личность привязана к написанному до твоего рождения плану, то будущее не может быть открытым. По крайней мере на уровне эмоций мы ощущаем, что перспектива свободного выбора имеет больше преимуществ.

И, достигнув этого уровня, мы не стремимся копнуть поглубже. Если тобою и мной, как марионетками, управляет невидимый кукловод, — будь то Бог, судьба или карма, — значит, и нити, за которые он дергает, также невидимы. Мы не находим доказательств того, что наш выбор несвободен, за исключением некоторых жутковатых моментов, один из которых я описал в начале этой главы. Но и телепаты не пытаемся изменить основы нашего поведения.

И все же есть одна причина, которая заставляет нас копать глубже. Она сосредоточена в слове васана. В переводе с санскрита «васана» — это неосознанный мотив.

Это программа управления движениями души, движущая сила, которая заставляет нас делать что-либо, хотя мы и думаем, будто поступаем непринужденно. Сами по себе васаны очень опасны. Вообразите себе робота, каждым действием которого управляет заложенная в него программа. Робот не ощущает воздействия этой программы до тех пор, пока не происходит какой-нибудь сбой. При отказе программы его иллюзорное убеждение в том, что он не робот, рушится, и, если робот пытается, но не может что-либо сделать, мы знаем, в чем здесь причина.

Васана — это детерминизм, который воспринимается как свобода выбора. Мне вспоминается один мой приятель по имени Джин, с которым я знаком уже почти двадцать лет. Джин считает себя человеком очень духовным. В начале восьмидесятых он зашел так далеко, что оставил работу в одной из газет Денвера и поселился в коммуне хиппи — ашраме, который располагался на западе штата Массачусетс. Но атмосфера ашрама оказалась для него невыносимой.

— Они там просто играют в индусов, — жаловался он. — Сами ничего не делают, а только молятся, поют и медитируют.

И тогда Джин решил идти по жизни дальше. Он пару раз влюблялся, но никогда не был женат. Он не признает оседлого образа жизни и примерно каждые четыре года переезжает из одного штата в другой. (Однажды он сообщил мне, будто подсчитал и обнаружил, что с момента своего рождения он сорок раз менял место жительства.)

Как-то раз Джин позвонил мне и рассказал следующую историю. Он был на свидании с женщиной, которая проявила неожиданный интерес к суфизму, и когда они ехали домой, она сообщила Джину, что, по мнению ее наставника-суфия, у каждого человека есть своя преобладающая черта характера.

— Ты имеешь в виду наиболее ярко выраженные типы характеров, к примеру экстравертов и интровертов? — спросил он.

— Нет, не ярко выраженные, — ответила она. — Твоя преобладающая характеристика всегда скрыта. Ты действуешь в соответствии с нею, даже не подозревая об этом.

Эти слова взволновали Джина.

— Я глянул в окно своего автомобиля, и меня словно осенило, — сказал он. — Я все время пытаюсь усидеть на двух стульях. Я чувствую себя комфортно, только когда могу владеть всей ситуацией, не примыкая ни к одной из ее сторон.

И тут ему все стало ясно. Теперь Джин сумел понять, почему, попав в ашрам, он не чувствовал себя равным среди равных. Он понял, почему, влюбляясь в женщин, он всегда находил в них какие-то дефекты. Тут же прояснилось и многое другое. Джин недоволен своим семейством, но каждое Рождество проводит в домашнем кругу. Он считает себя знатоком во всем, чему он учился — а учился он многому, — но ни одно из этих познаний не сделал источником средств к существованию. Он и впрямь типичный любитель сидеть на двух стульях. И, как сказала ему его подружка, Джин понятия не имел, что его васана, — ведь это о ней мы сейчас говорим, — заставляла его бросаться из стороны в сторону, не расставаясь при этом со своими стульями.

— Ты только вдумайся, — с нескрываемым удивлением сказал он, — я никогда не замечал в себе самого главного.

Если бы наши подсознательные наклонности действовали скрытно, они не доставляли бы нам столько забот. Генетическая программа, заложенная в какого-нибудь пингвина или в антилопу гну, позволяет им жить, даже не сознавая, что один из них ведет себя как типичный пингвин, а другая — как антилопа. Но люди — уникальные существа, которые стремятся одолеть свою васану. Пешка многим рискует, если возомнит себя королем. Мы жаждем абсолютной свободы и желаем получить ее результат — совершенно открытое будущее. Разумно ли это? И возможно ли это вообще?