Книга Зверя
Шрифт:
– Хватит сидеть здесь, - оборвал нас Жан-Франсуа, - все уже собрались в лагере, мать послала меня найти вас. Поехали!
Вы вскочил на коней, причем Елена состроила умильную гримаску, и на рысях направились к лагерю. По дороге мы миновали целую гору волков, сваленных сарками, которая постоянно пополнялась, хоть облава и была закончена.
– И вы считаете, что убили Зверя?
– поинтересовался у капитана д'Аруа кюре Лежар, оба стояли неподалеку от горы, оба укрывали лица платками, но и отходить не собирались.
– Это облава была самой большой в истории Нима, - ответил фианец, - никакому Зверю не уйти от нас.
–
Под тентом уже собралось то же общество, что и на приеме у графа Фионского. Де Сен-Жамон, как всегда был чем-то недоволен, Жан-Франсуа что-то издевался над ним, Жермона де Вьерзон пыталась осадить его, отец же, похоже, давно закрыл глаза на выходки сына, Елена о чем-то беседовала с де Боа, лишь бы оказаться подальше от братца, хотя и компания поэта явно не доставляла ей особого удовольствия. После разговора с Жаном-Франсуа в лесу я не рискнул подходить к ней снова, пускай и, Господь свидетель, мне этого очень хотелось, но я знал, что могу и не выдержать насмешек графского сынка и швырнуть ему перчатку - и моя миссия в Ниме закончиться бесславно.
– Слугам здесь не место, - бросил Чека'Исо де Сен-Жамон.
– Чека'Исо не слуга мне, - возразил я ему, кладя руку эльфу на плечо. Тот был весьма напряжен и погрузился в глубокую депрессию от одного вида мертвых волков, эльфы Эранидарка считали себя волчьими братьями и убийство их да еще в таких количествах стало для него огромным испытанием.
– И кто же он вам?
– спросил у меня граф.
– Брат, - ответил я.
– Этот дикарь?
– удивился де Сен-Жамон.
– Он же эльф!
– Он спас мне жизнь, - просто бросил я в ответ, - думаю, этого вполне достаточно для того чтобы считать кого-либо братом, будь он человек, эльф или кто угодно.
– А вы то думаете, отче?
– поинтересовался у Лежара граф.
– Он создание Господа, - ответил клирик.
– Вы ведь посвятили его?
– Он меня об этом не просил, - пожал я плечами.
– И вам этого достаточно, - возмутилась графиня, переключая свой праведный гнев с сына на меня, - вот они современные нравы.
– У себя в городе он кем-то вроде священника, - усмехнулся я.
– Да?
– сощурился Лежар.
– И во что же верят эльфы?
– В то, что каждому соответствует дух определенного животного.
– Как-то сложно и не слишком понятно, - пожал плечами граф.
Я повернулся к Чека'Исо и развел руками, надеясь, что эта небольшая демонстрация его эльфийских умений немного отвлечет его от мрачных мыслей, навеянных гибелью волков. Он кивнул мне, подошел к старому де Вьерзону и протянул ему руку ладонью вверх, граф заколебался на мгновение, но рассеял его сомнения и подогрел короткой репликой:
– Не бойтесь, граф, это не больно.
Оскобленный в лучших чувствах обвинением в пускай и минутной боязни де Вьерзон вложил свою ладонь в эльфову.
– Олень, - произнес Чека'Исо.
Граф от души рассмеялся и обратился к графине:
– У меня, то же растут рога или я - самец!
– Де Морней, а вы кто будете?
– спросил он, отсмеявшись у молодого маркиза.
– Крыса, я думаю, книжная крыса, - попытался свести все к шутке тот, однако под насмешливо-испытующим взглядом графа, был почти вынужден протянуть руку Чека'Исо, вытерев ее предварительно о полу камзола.
– Змея, - разуверил его мой друг, беря его ладонь в свои.
Глядя на вытянувшееся лицо юного маркиза, я усмехнулся:
– У эльфов змея - символ мудрости. Таким духом по их преданиям обладают те, кто постоянно стремятся к знаниям.
– Мудрая змея, - кивнул Чека'Исо.
– Ну же, кто следующий?
– Граф окинул взглядом собравшихся.
И тут к нам подошел Жан-Франсуа, на ходу стягивая с ладони перчатку.
– Давай, эльф, скажи мой дух.
– Он хлопнул Чека'Исо по плечу.
– Кто я, полулев-полуорел или может быть драконом меня сделаешь, а?
– Жан-Франсуа, - оборвала его Елена, - прекрати немедленно.
Ее брат усмехнулся и поправил воротник курки Чека'Исо, двинувшись прочь от нас, покачиваясь от выпитого вина. Мне же осталось только гадать, он так лихо держится в седле пьяным вдрабадан или же успел напиться за те несколько минут, что я не видел его. А потом я заметил, что нигде не могу увидеть де Бренвиля, он словно растворился в лесу до того, как мы вернулись в лагерь.
***
Заведение мадам Бовари не было борделем в общепринятом понимании этого слова, оно было именно веселым домом в прямом смысле, хотя в наше время тонкая грянь между этими понятиями потихоньку стирается.
– Это не Эпиналь, - улыбнулся мне де Морней, - но и здесь повеселиться можно совсем неплохо. Собственно говоря это единственное заведение подобного рода, куда рискнул бы пригласить тебя.
– Поверь, Андре, я бывал в таких "местах подобного рода", что у вас от одного вида и запаха их дыбом встали бы одни только волосы.
Массивную дверь нам отворил крупный мужчина с абсолютно лысой головой и роскошными усами с улыбкой сделавший нам приглашающий жест. И нас окутал аромат цинохайского опиума, легким дымком развеянного в воздухе, в сочетании с расслабляющей музыкой, он настраивал на определенный лад, не принося того вреда, какой влечет за собой употребление этой отравы, и не вызывая галлюцинаций. Как только мы вошли, маркиза тут же налетела стайка девушек лет пятнадцати-шестнадцати, они повисли на нем, шепча что-то ему в уши, от чего он то и дело прыскал. Он обнял всех их и увлек за собой. Я же двинулся по длинному вытянутому залу, буквально устланному девицами самого разного вида, как поле боя погибшими. Вот только эти "воительницы" отнюдь не были мертвы, одни без какой-либо стыдливости откровенно предлагали себя, иные же - показно отводили глаза и прикусывали пальчики в наигранной застенчивости, изображая девочек на первом свидании, третьи принимались ласкать себя, однако меня манила тайной ажурная занавеска почти в самом конце зала.
Я прошел к ней и отбросил решительным движением. Внутри глазам моим предстала небольшая комнатка, обставленная в салентинском стиле, одну стену ее почти занимало громадное зеркало над туалетным столиком, за которым сидела спиной ко входу хозяйка, развлекавшаяся раскладыванием пасьянса или гаданием. Карты у нее были просто отличные, какие редко можно встретить даже у вполне состоятельного дворянина.
– Шевалье де Кавиль, - приветствовала она меня.
– Как вы узнали?
– удивился я, сам не заметив, что обращаюсь к ней на "вы".