Книга Зверя

Сапожников Борис Владимирович

Де Морней привел нас в небольшой ресторанчик, даже скорее харчевню, носящую гордое название "Утка". Меня так и подмывало поинтересоваться какую именно утку имел ввиду хозяин, когда давал харчевне такое имя, однако сдержал свое неуемное чувство юмора, не желая портить волчий аппетит сыну маркиза Карского. Блюда, к слову, в "Утке" подавали очень и очень приличные, да и есть мне, и вправду, хотелось зверски. Однако все время нашего обеда мне не давал покоя некий человек, сидевший в углу и даже не притронувшийся к своей нехитрой еде и пиву, он то и дело бросал на нас взгляды из-под широкого поля своей шляпы с высокой конической тульей, украшенной тремя серыми

перьями, которая выдавала в нем охотника на ведьм высокого ранга.

Его заметил и Чека'Исо. Ладонь эльфа словно сама собой нырнула за пазуху и тут же вернулась обратно на стол. Этот с виду вполне невинный жест означал, что он проверил длинную перевязь с несколькими десятками деревянных метательных кинжалов, которые в его руках становились поистине смертоносным оружием.

Однако применять его не понадобилось. Ибо когда мы покончили с едой, охотник на ведьм преспокойно поднялся со своего места, так и не притронувшись в еде, и подошел к нам, придвинув стул из-за соседнего столика.

– Вы искали встречи со мной, шевалье де Кавиль, - произнес он жутковатым голосом, - брат Альдо так сказал. Я брат Гракх.

– Приятно познакомиться, - вежливо произнес я.
– Я так понял, вы знаете, кто перед вами, представляться нам нет нужды.
– Да уж, действительно, Мертвоголосый.

– Вашему другу-эльфу не стоит утруждать себя проверкой своего арсенала, - продолжал охотник.
– Я - мистик и метательной оружие, даже эльфийское, против меня бессильно, к тому же я вам зла не желаю, а о встрече вы сами просили.

– Верно, - кивнул я.
– Я просил брата Альдо сообщить вам о том, что я хотел бы встретиться с вами, - внес я некоторую ясность в наш разговор.
– Я хотел проконсультироваться у вас относительно природы Зверя.

– Брат Альдо сказал мне и об этом. Я считаю, что Зверь - существо из плоти и крови и принадлежит нашему миру от и до.

– Интересные речи для клирика, а тем более, баалоборца - Я начал опасную игру, как говорят халинцы, встал пятками на клинок.
– Если Зверь - не порождение Баала, то, простите, что бы делаете здесь? Ведь король приказал охотиться на тварь капитану д'Аруа и теперь мне.

– А кто вам сказал, что я охочусь на Зверя?
– поднял на меня взгляд проницательных черных глаз брат Карвер.
– Или вы считаете, что тут нет дела для Изгоняющего Искушение, а?

– Вам виднее, - как можно равнодушнее пожал я плечами.
– Я всегда был примерным сыном Церкви.

– Приятно видеть перед собой такого, - растянул губы в неживой улыбке мистик, - раньше мне как-то не встречались. По роду занятий я имею дело, в основном, с грешниками, издержки профессии. А сейчас, простите, мне пора. Приятно было поговорить в верным сыном Церкви.

Как только брат Гракх покинул харчевню, де Морней шумно выдохнул и глотнул вина.

– Аж мурашки по коже, - признался он.

Покончив с обедом, мы поспешили покинуть "Утку", в которой кажется даже стало на несколько градусов холоднее. А в замке нас ждало приглашение на прием к графу Фионскому. Как объяснил мне де Морней, граф Фион - первый нобиль провинции и на приеме у него соберется все местное дворянство, приглашение туда значило, что на меня желают посмотреть и узнать, что у меня, собственно, на уме и что я намерен предпринять для искоренения зла, терроризирующего провинцию.

Что же, чего-то в этом роде я и ожидал.

Глава 2.

Принимали

нас граф и графиня де Вьерзон - люди немолодые, но, в общем, приятные, хотя - Пьер, хозяин дома, был несколько приятнее, в его супруге Жермоне, салентинке по рождению, было нечто отчетливо неприятное, слишком уж хитрые взгляды она бросала на меня. А вот ее дочь - Елена мне очень и очень понравилась, неуловимо похожая на отца, она унаследовала красоту матери, и хоть и пыталась выглядеть благонравной девицей из хорошей семьи, все равно характер и острый язычок ее не раз давали о себе знать. Особенно доставалось юному поэту Максиму де Боа, который, похоже, считал себя не на шутку влюбленным нее и не раз и не два мы имели несчастье выслушивать его вирши и комментарии к ним, отпускаемые юной Еленой де Вьерзон. Громче всех над ними смеялся ее брат - однорукий Жан-Франсуа, который больше удался в мать - черными как смоль волосами и смуглым оттенком кожи. Глядя на него, я был склонен согласиться с де Морнеем, - у наследника графа Фионского явно были не все дома, либо он намерено бросал вызов всему обществу, собравшемуся за столом, а, что более вероятно, всему миру. От шуточек, им отпускаемых морщились и его родители и сестра с виршеплетом, но в подлинный ужас они приводили Бернарда де Сен-Жамона, смешного дворянина, говорившего немного в нос и при этом еще и картавящего, а исповедника графини Мориса Лежара заставляли укоризненно качать головой. Лишь меня да капитана д'Аруа грубости молодого человека оставляли равнодушным, мы оба привыкли к подобному поведению. Сын хозяина дома чувствовал свою безнаказанность - правила хорошего тона не позволили бы ни мне ни д'Аруа вызвать его на дуэль. Капитан, к слову, лишь раз обмолвился о происшествии на границе провинции, да и то бросил лишь одну реплику:

– Мои люди сообщили мне, что вы с вашим спутником отделали их, правильно сделали.

– Ваши люди, капитан, ведут себя, как разбойники, - прогнусавил Сен-Жамон.
– Видит Господь, я бы лучше раздал те деньги, что я плачу на их содержание, нищим.

– Так сделайте это благое дело!
– хохотнул Жан-Франсуа.
– На том свете вам зачтется, не так святой отец? Ни одно благое дело не должно остаться безнаказанным!
– И он шутовски потрепал пустой рукав, демонстрируя его всем собравшимся.

– Жан-Франсуа, - оборвала его эскападу мать, - тебе вредно столько пить.

– Мне, матушка, вредно столько не пить, - возразил тот, - в противном случае я свихнусь окончательно.

– Так как же вы, шевалье, намерены покончить со Зверем?
– чтобы разрядить обстановку поинтересовался Лежар.

– Я еще не знаю, - пожал плечами я, - слишком мало сведений о нем я сумел собрать.

– И как по-вашему, это действительно посланец Врага рода людского?
– раздался приятный голос.

В комнату вошел высокий мужчина с бледным лицом и седыми волосами, хотя он и не был старым, одетый по последней моде, однако пестроте предпочитавший строгий черный цвет, что в наши дни встречается довольно редко. Оружия он не носил, однако во всей осанке его и манере держаться сквозило врожденное благородство, не оставлявшее места для малейших сомнений в его происхождении.

– Простите мне небольшое опоздание, - улыбнулся он хозяевам, - граф, графиня.
– Он занял место как раз по левую руку от Жана-Франсуа, мгновенно угомонившегося при его появлении и вплотную занявшегося уничтожением вина.
– Так вы не ответили мне, шевалье... Мы не были друг другу представлены.