Книга Зверя
Шрифт:
– О, простите старой даме небольшую забывчивость, - еще милее улыбнулась Жермона де Вьерзон, продолжая играть роль гостеприимной хозяйки.
– Эжен де Бренвиль, Арман де Кавиль.
– Приятно познакомиться, - сказал вновьприбывший, кивая мне.
– Взаимно, - ответил я.
– И все же мой вопрос, шевалье де Кавиль, - напомнил де Бренвиль, - каков будет ваш ответ?
– Как я уж сказал благородным господам, у меня слишком мало сведений, чтобы высказываться однозначно, но если судить по описанию, которое дают выжившие очевидцы, я скорее склонен
– Тот самый шпон Хитрого коибрийца?
– усмехнулся де Бренвиль.
– Что же он здесь делает в таком случае?
– Я спрашивал у него, но он отговорился тем, что у баалоборца и без Зверя достаточно дел.
– Славный ответ, - встрял Жан-Франсуа, - ему наши дожди мешают разводить костры, не иначе, а то бы он уже расстарался вовсю. Этим салентинцам только дай волю.
– И он вновь хрипло рассмеялся, поднимая бокал, полный вина.
– Гракх - не салентинец, - покачал головой де Бренвиль, - как и все мистики, он не имеет национальности. Вообще же он - подданный Иберийской короны, был по крайней мере, когда я встречался с ним в последний раз.
– Так вы знакомы?
– удивился я.
– У меня довольно широкий круг знакомств, - усмехнулся де Бренвиль.
– Итак, если Зверь - не тварь Долины мук, то кто же он?
– Существо из плоти и крови, как любое животное в нашем мире и, не сочтите за бестактность, мы, люди.
Это мое заявление привело общество, за исключением Жана-Франсуа и де Бренвиля, повергло в изумление, но, видимо, все слишком привыкли к эксцентричным выходкам графского сынка, потому что почти сразу прерванные ею разговоры продолжились, будто бы я ничего такого не сказал.
– Я не могу понять и принять вашей позиции по этому вопросу, - произнес Морис Лежар, - но даже если вы правы, то не можете отрицать, что Зверь послан нам в предупреждение о будущей каре, кою обрушит на нас, если мы продолжим жить той жизнью, как сейчас.
– Быть может и так, - признал я, - и все же он убивает не закоренелых грешников, но женщин и детей, а также демонстрирует всем и вся собственную мощь, оставляя некоторых в живых. Не слишком ли избирательно для кары Господней?
– Неисповедимы пути Его, - возвел очи горе клирик.
– И не нам судить о них.
– Очень удобная отговорка, отче, - рассмеялся своей шутке Жан-Франсуа, - особенно если ответа а вопрос не знаешь!
– Жан-Франсуа, - оборвала его мать, - по-моему, тебе достаточно на сегодня вина...
– И общения, - буркнул Жан-Франсуа, поднимаясь.
– Прощу прощения за то, что ухожу так рано.
– Ему все хуже, - грустно протянула Елена, - а мне все чаще вспоминается, каким он был в детстве, как мы играли вместе.
– Вас было водой не разлить, - горько усмехнулся ее отец.
– И что только потянуло его на Модинагар?
– Говорят под солнцем этого континента у людей плавятся мозги, - блеснул знаниями Максим де Боа.
– Вам это не грозит ни в малейшей степени, -
Поэт скрипнул зубами от гнева и уткнулся носом в свою тарелку. И правильно сделал, есть - это самое умное, что он мог дела своим ртом. От его виршей у меня лично начинало першить в горле.
– Что вы намерены предпринять в охоте за Зверем?
– спросил у меня граф.
– Ни один из общепринятых способов результатов не принес. Мы устраивали на него облавы едва ли не всей провинцией, но никто даже не увидел Зверя, он словно знал о них и сидел в своем логове безвылазно. Зато после, убивал гораздо больше людей и делал это более жестоко. Мы завалил леса хитрыми ловушками и капканами, но в них попадались лишь охотники, солдаты капитана д'Аруа и несколько беглых каторжников, обитавших в округе. Идея с переодевание в женщин также эффекта не дала.
– Она отличалась особенной гениальностью, - почти про себя произнес Морис Лежар.
– Ели у вас нечто получше, то предложите, - резко ответствовал ему фианец.
– Я готов уже на все.
– Молитвы и неустанное служение Господу...
– Я это уже слышал, - оборвал клирика д'Аруа, он, как любой уроженец Фианы, не испытывал особого пиетета перед служителями Церкви.
– Многие - да почти все!
– жертвы Зверя были честными прихожанками, в отличии от меня, однако я - жив, а они - нет.
– Прекратите немедленно этот спор, - оборвала обоих графиня.
– Достаточно и одного возмутителя спокойствия. Стоило только моему сыну покинуть нас, как вы принялись играть его роль.
Мысленно я ей аплодировал, железного характера ей было не занимать. Искренне сочувствую графу, ссориться с такой женщиной - дело в высшей степени неблагодарное и даже опасное, а уж изменять ей!.. О результатах я мог только догадываться и от догадок мне становилось зябко, хоть и было в комнате хорошо натоплено.
Однако, не смотря на усилия графини, былая атмосфера так и не восстановилась. Первым засобирался и покинул нас де Сен-Жамон, а почти сразу после него Максим де Боа, который явно только и дожидался того, чтоб кто-нибудь из гостей ушел и его собственный уход не выглядел паническим бегством, каковым на самом деле являлся. Ну а там и я покинул собрание, распрощавшись со всеми и отметив в памяти, внимательно присмотреться к этому де Бренвилю и расспросить о нем де Морнея сразу по возвращении.
В Шато Морней я вернулся ближе к вечеру и не застал там ни самого юного де Морнея, ни Чека'Исо. Как поведал мне старый маркиз его сын и мой спутник пропадали в городе, куда уехали порознь и с разными целями. Я провел вечер в компании самого маркиза, рассказывая ему о буднях Эпиналя, которые его весьма интересовали, он же поведал мне много интересного о прошлом - о битвах, в которых он участвовал вместе с моим отцом, также травил обычные байки, которые я не раз слышал от покойного родителя. Когда же сгустились сумерки, а ни Андре, ни Чека'Исо так и не вернулись, мы разошлись по своим комнатам и лично я завалился спать.