Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Головин еще потолкался в Вильне, четко уяснил, что из местных печатников, — а их всего трое, — никто в Москву добровольно не поедет, приценился шепотом, сколько возьмут за станок втемную — мимо гильдии. Оказалось, действительно — нисколько. Всех денег не заработаешь, а городская виселица на ближайшие выходные совершенно свободна.

Вот вам и немецкая жадность!

— А если у вас литовский князь купит?

— Тогда что ж? — тогда ничего!

Головин послал печатников к Острожскому спросить, не желает ли светлейший чего-нибудь по печатной части.

Еще через

пару дней Головин скакал в Москву с предложениями Острожского. Оплаченные мастера в течение трех месяцев будут тайно делать детали станка, как бы в запас. Потом запчасти потихоньку переправят в Новгород. Там станок соберет немецкий мастер в присутствии московских приемщиков. В сборе или, как пожелаете, его повезут в Москву. За все про все Острожский просит телегу книг из византийской библиотеки. Отбирать хочет сам. Настаивает хотя бы на половине виденного списка с добавкой, чего увидит на месте. Просит «опасной грамоты» — гарантии неприкосновенности, обещает пожертвовать на московские храмы. В крайнем случае, готов ехать инкогнито под честное слово князя Курбского.

Головин скакал резво — можно было торговаться, а значит, сделка почти состоялась. Это по-нашему, по-новгородски! И понимал это даже конь.

Глава 26. Страсти по славянской грамоте

Федор сердился на мастеров. Пока Головин многократно, почти ежемесячно перемещался между Москвой, Вильно и Острогом-на-Горыни, вотчиной князя Константина, «книгознатцы» болтались без дела. В трезвом виде их уже никто не помнил. И ладно бы, покоились в гробах, так нет! — норовят выползти на самую главную нашу, Красную площадь. Там, конечно, не все сверкает великолепием, — одно слово — базар, но и среди тележных нагромождений, торговых палаток, умеренно пьяных обывателей наши деятели искусств выделялись шаткой статью. То есть, они только по трое и могли передвигаться.

— Божий скот на четырех ногах устойчив, — цедил Смирной, — а сия скотина и на шести спотыкается.

А чего было мужикам не спотыкаться, когда жертвенная выпивка у них не переводилась, а закуска падала с царского стола? Ну, пусть — из-под стола, все равно избытки царские пахли и выглядели намного лучше обыденной русской еды.

Смирной лишил пьяниц довольствия.

— Нечего уродов поощрять! — сказал он как-то Заливному, — вели переписать их из дворца в какой-нибудь убогий монастырик.

— Вот, обитель при храме Николы Гостунского у нас запустела. Давай туда определим.

— А не сдохнут?

— А хоть и сдохнут, нам-то что? Скоро станок прибудет.

— Нет, Проша, нам теперь нужно с этими людьми считаться. Слишком много на них изведено. Нас за такой расход не похвалят. Давай их образумим.

— Как ты эту падаль образумишь? Им гроб — дом родной!

— А Егор у нас на что? А Ермилыч? А мы сами разве в трагедиях несведущи?

Прошка радостно захохотал, предвкушая удовольствие.

Ледяным утром 16 ноября 1562 года у покосившегося забора Печатного двора — так теперь именовалось странное заведение — взвизгнул турецкий рожок. Звук варварского инструмента пробуравил морозную тишину, проник в щели нетопленной палаты, где в гробах под тулупами отдыхали печатные мастера.

Надо сказать, зловредный визг обеспокоил сонных мужчин. Он будто шилом, нет — цыганской иглой! — проник в расслабленный утренний мозг.

— Что за хрен дудит?! — пробасил Василий Никифоров.

— Идите к черту, православные! — фальцетом поддержал Тимофеев, — тут вам не Иерихон!

— А здесь вам не жиды! — оформил коллективное возмущение Федоров.

Однако, за забором разошлись не на шутку. Послышались тяжелые удары бревном, и ворота рухнули внутрь.

Никифоров с Тимофеевым вскочили, путаясь в рясах. Федоров притих в гробу.

Через мгновенье в палату ворвался стрелецкий наряд, и немецкий подполковник рявкнул почти без акцента:

— Кто зде-есть старший?

Ходячие свалили на лежачего. Василь да Петро указали на гроб Ивана.

— Давно усоп? — спросил немец. Стоило трудов объяснить ему, что печатных дел начальник, дьякон церкви Николы Гостунского, что у черта на куличках, то есть, здесь за углом, — Иван Федорович жив, здоров, находится в здравом рассудке, и трезвой памяти. В почти трезвой.

— А зачем в гробу?

— Вырабатывает привычку долготерпения, — до Страшного Суда, господин полковник, еще о-го-го — сколько лежать!

Немец не понял сути анекдота, перекрестился, махнул рукой. Стрельцы ухватили Василия и Петра под микитки, гроб с Федоровым зацепили печной кочергой и выволокли всю артель на свежий снег.

Тут рожок мяукнул несколько раз, и немец достал бумагу.

Он начал читать чистый бред. Хоть и похмелен был Никифоров, но чуял, что не может быть на Руси такого беспредела.

Посреди Печатного двора звучал то ли указ дворцового приказа, то ли приказ из царского указа, что сегодня, в понедельник 16 ноября в день святого Апостола и евангелиста Матфея все государевы люди должны пройти проверку на знание грамоты. Ибо как мытарь Матфей, увильнувши от службы царя Ирода, осветил Евангелием весь мир, так и любой наш царский служащий должен проливать свет грамоты во все стороны.

— А мы что тут, хрен жуем? — обиделся Никифоров.

— С вас велено начать, ибо ваша наука первой прольется на рабов Божьих! — отрезал подполковник, и мастеров потащили.

Федоров перемещался в гробу, и ему это даже нравилось, — напоминало далекое детство, Святки, санки, — красота! Если б не туманное грядущее и удары в затылок. Иван приподнял голову.

— Спаси, Господи, грешную душу! — запричитали старушки, осеняя Федорова крестами, — покойся с миром, батюшка!

Процессия двигалась недолго и завернула в какую-то подворотню. Мастера очутились посреди двора в окружении полусотни зевак и стрелецкого наряда. На помосте стояли два котла и виселица, под одним котлом горел огонь. Сильно дымило и парило. Человек в черном клобуке и маске вышел на край помоста и заговорил без всякого почтения, не нараспев, как принято на наших казнях. Он как бы продолжал разговаривать с толпой.

Поделиться:
Популярные книги

Пустоцвет

Зика Натаэль
Любовные романы:
современные любовные романы
7.73
рейтинг книги
Пустоцвет

Варлорд

Астахов Евгений Евгеньевич
3. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Варлорд

Мастер...

Чащин Валерий
1. Мастер
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
6.50
рейтинг книги
Мастер...

Магнатъ

Кулаков Алексей Иванович
4. Александр Агренев
Приключения:
исторические приключения
8.83
рейтинг книги
Магнатъ

Я не князь. Книга XIII

Дрейк Сириус
13. Дорогой барон!
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я не князь. Книга XIII

Жандарм

Семин Никита
1. Жандарм
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
4.11
рейтинг книги
Жандарм

Поход

Валериев Игорь
4. Ермак
Фантастика:
боевая фантастика
альтернативная история
6.25
рейтинг книги
Поход

Идеальный мир для Лекаря 10

Сапфир Олег
10. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 10

Идеальный мир для Социопата 4

Сапфир Олег
4. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
6.82
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 4

Мама из другого мира. Дела семейные и не только

Рыжая Ехидна
4. Королевский приют имени графа Тадеуса Оберона
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
9.34
рейтинг книги
Мама из другого мира. Дела семейные и не только

Младший сын князя

Ткачев Андрей Сергеевич
1. Аналитик
Фантастика:
фэнтези
городское фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Младший сын князя

Лучший из худших

Дашко Дмитрий
1. Лучший из худших
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.25
рейтинг книги
Лучший из худших

Санек 2

Седой Василий
2. Санек
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Санек 2

Маленькая слабость Дракона Андреевича

Рам Янка
1. Танцы на углях
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.25
рейтинг книги
Маленькая слабость Дракона Андреевича