Князь Барбашин
Шрифт:
Конечно, всё сразу переделать было просто невозможно. Физически этому мешало раззорённость края от военных действий, а финансово – отсутствие достаточных инвестиций, которые и в средние века были нужны, хоть и не в таких объёмах, как в оставленном им в прошлом-будущем двадцать первом веке. А потому отданные купцам на откуп смолокурни – тот же Мишук Хват давно уже перенёс сюда большинство своих дел – продолжали работать по-старинке. Что, впрочем, никого, кроме самого Андрея, не удручало.
Зато если что и радовало его, так это то, что за прошедшую зиму удалось наладить-таки работу наместничной администрации. А то иной раз приходилось просто зашиваться в различных мелочах, вместо того чтобы перекинуть их на плечи дьяков. Заодно же удалось привнести и много того, что ещё либо не было известно в этом веке, либо только-только появлялось.
Кстати, за зиму определились и с отделением Компании в Овле. Теперь всеми её делами тут будут заниматься Захар и пообтесавшийся за зиму Ждан из Бережич. Кстати Ждан за прошедшее время сильно изменился. Ни по внешнему виду, ни по поведению его уже нельзя было сказать, что большую часть своей недолгой пока ещё жизни он прожил холопом, хотя юридически всё ещё и оставался им. Андрей просто позабыл об этом, а Ждан боялся напоминать, хотя в случае нештатной ситуации это могло привести к ненужным осложнениям. Однако пока всё оставалось, как было.
Так вот, когда в воздухе явственно запахло весной, компанейцы приступили к подготовке зимовавших в Овле кораблей Компании к навигации. Работа шла споро, ведь корабли должны были присоединиться к каравану, идущему в Антверпен.
Битва за Балтику подходила к своему логическому концу и мысли князя уже давно были вне её пределов. Пусть пока ещё Кристиан II торжественно справлял свою победу над Швецией и готовился к войне с Ганзой (которая, прекрасно зная об этих планах, тоже готовилась к войне с ним), а Андрей уже думал, как преодолеть тот бардак, что вскоре наступит в Дании и прилегающих к ней странах. И косил одним взглядом в сторону поморского побережья. Причём даже не в сторону Холмогор, а на полуостров Варангер. Острота тамошней ситуации заключалась в том, что Лапландия, не принадлежа никому, платила дань и русским, и норвежцам, и шведам, то есть была троеданной. И хотя по заключённым договорам никаких постоянных поселений в том районе строить было нельзя никому, норвежцы, пользуясь тем, что новгородской республике было не до тех далей, давно уже возвели на берегу Ледовитого океана своё укрепление Вардегус, что значило 'Сторожевой дом'. Да ещё сделали это на формально русской территории, ведь границы по русско-норвежскому договору от 1326 года проходили западней, по Тана-фьорду и реке Танаэльф. Увы, но суровые условия Заполярья, считавшегося к тому же колдовским краем (о чём даже Шекспир упоминал!), долго не привлекали в качестве места поселения промышленников-поморов. Тот же мурманский берег, или Мурман, как его именовали, ещё даже не начали обживать. Да, где-то там уже бродили Трифон и Феодорит Кольский, но этим и ограничивалось всё русское влияние на регион. Вот соседи и воспользовались ситуацией. А ведь только в тех местах можно было бы построить незамерзающий порт. Вот только кому это было интересно на Руси? Пока что, получается, только Андрею, которому этот путь мимо Зунда был просто необходим. Потому как Балтика Балтикой, а для лучшего развития дела нужно иметь не с перифериями, а с центром. А деловым центром мира на ближайшие полторы сотни лет собирались быть именно Нидерланды.
Потому и от похода в Антверпен князь ожидал многого. И даже не только в торговле.
Как любитель истории, Андрей знал, что голландцы в следующем столетии выступят не только как мировой перевозчик, но и как своеобразный рассадник технологий. Англия, Франция, Русь, Польша, Швеция – где только не отметятся голландские спецы, модернизируя или ставя с нуля промыслы и производства. Вот только оказалось, что и сейчас в этих испанских провинциях было уже чему поучиться. Тот же Сильвестр был несказанно удивлён тем, что местные жители, с трудом отвоёвывавшие у моря куски земли, давно уже использовали систему четырёхполья. Ту самую, что с таким трудом нарабатывал на Руси Андрей. А как был удивлён этим сам Андрей! Он-то тут голову ломал, думал, вспоминал. А получилось, что прообраз многополья и травосеяния уже существовал и, коли б знал, можно было бы сразу не с нуля начинать и не тратить столько сил и средств на неудачные попытки. Ведь голландцы уже полвека как делили свои поля на четыре части. И если первую засеивали травой, дающей большой объем зелёной массы (тут, как правило, использовали люцерну или турнепс), то вторую отдавали под клевер, фасоль или горох, а
Впрочем, обмен опытом никогда лишним не бывает. Как выяснил тот же Сильвестр, под такое хозяйствование и скот нужно было по-иному содержать. Голландцы, к примеру, перевели его на стойловое содержание. Это сразу сделало более простой задачей сбор и применение навоза и (как выяснилось уже в процессе) повышало скорость наращивания живой массы и удои.
Так что перед Сильвестром на эту поездку была поставлена дополнительная задача, нанять сколь сможет голландских специалистов. Лишними они уж точно не будут.
А пока корабли готовились к дальнему плаванию, розмыслы-градодельцы приступили к разбивке территоррии под новый город. Памятуя о будущем, улицы Андрей сразу указал делать широкими, дабы телеги спокойно разъезжались и пешеходам при том не мешали. А на справедливое замечание, что оборонять такой город будет трудно, ответил, что извилистая узкость не помогла Улео выстоять, а потому главной защитой для Овлы будет флот, бастионы и мужество гарнизона и горожан. И больше ничего слушать не стал, велев делать, как им сказано.
Одновременно на берегу ладили хитрую машину, подсмотренную в Кенигсберге. Там с её помощью углубляли русло Преголи, а здесь он собирался углубить место у будущих пирсов. Про крепость и говорить не стоило. Там свои розмыслы голову ломали.
Его же задачей было обеспечить всех рабочими руками, и продовольствием. И вот это было самым трудным. Население Овлы на данный момент составляло всего девяносто три человека. И то зерновые амбары уже показали своё дно. Спасали пока что охота и рыбалка, но всё равно, продовольственную проблему нужно было решать. Потому как без неё не будет и рабочих рук. А как её решать, если у нас война с городом торгующим хлебом? Правильно – каперством! И тут Андрей собирался тряхнуть стариной. Во-первых, ему до смерти надоела канцелярщина, а во-вторых хотелось устроить проверку системе, вынув из неё начальственный стержень. Ну и в-третьих, обкатать новое пополнение.
"Новик" зимовал в Копенгагене, а оставшиеся три капера – "Пенитель морей", "Богатырь" и "Верная супружница" – собирались идти в Антверпен, совмещая охрану и перевозку груза. А вот в Любек должна была пойти новопостроенная шхуна "Аскольд", командира для которой покамест не было. Строительство кораблей превышало кадровые возможности, а дикорастущие командиры вовсе не были панацеей. Примеры с послужильцем Донатом и Спиридоном, бывшими неплохими вахтенными начальниками, но не потянувшими как командиры, был более чем показателен. В результате Донат неплохо зарекомендовал себя как администратор в смоленских вотчинах, а Спиридон тянул лямку помощника на торговой лодье. И старый кормщик клятвенно обещался, что в скором времени тот сможет самостоятельно водить купеческий корабль. То есть прыжок из лейтенанта в генералы Спиридон не потянул, а вот планомерно набираясь опыта, мог стать неплохим капитаном.
Нет, у Андрея был на примете возможный кандидат, много лет отходивший на лодьях и послуживший вахтенным начальником ещё на "Новике". Но сразу кидать того на командирский мостик с надеждой авось справится, он не собирался. Потому как тогда в запасе вообще никого не оставалось. Нет, парня нужно было хоть чуть-чуть, но плавно подвести под повышение, а потому Андрей собирался взять его своим помощником. И сам развеется, и парня окончательно поднатаскает. Тем более что сейчас Донат – тощий, загорелый субъект выше среднего роста и с греческим профилем – уже исполнял на новом корабле должность старпома.
Вот так и получилось, что раздав всем ценных указаний, князь поднялся на палубу двухмачтовой лодьи в непривычном для себя качестве пассажира, чтобы поскорее добраться до нарвских берегов.
До Норовского доплыли быстро и без проблем, если не считать за таковую попытку какого-то молодца перехватить их у Аландских островов. Ну-ну, парню просто повезло, что лодьи были торговые, и не стали лезть на рожон и вступать в бой, а подняли все паруса и оставили его куковать за кормой. Для того чтобы охотиться на русских, нужно было иметь явно что-то более быстроходное, чем старый когг.