Князь Барбашин
Шрифт:
– И каков же ваш вывод? – в голосе молодого Вазы явно слышалось напряжение и скрытая угроза.
– О, всё просто, – его собеседник буквально расплылся в дружеской улыбке: – Я ведь сказал, что вы собираете силы на борьбу? Да, сказал. Вот только не уточнил с кем на борьбу. Сдаётся мне, кто-то хочет править Швецией сам – и без Стуре, и без Кристиана. О, не надо так тискать кинжал, право слово. Не хотелось бы оставлять Швецию без возможного короля. Поверьте, ваше желание вовсе не моё дело и как либо вредить вам я не собираюсь. Впрочем, как и помогать.
– Тогда зачем всё это? – Эрикссон неопределенно обвёл рукой в воздухе.
– Как говорят некие
– Мятеж! – воскликнул Ваза. Нет, он прекрасно понимал цену своих действий, но вот так прямо, не сглаживая углов, его помыслы при нём пока ещё никто не называл.
– Ну да, – спокойно парировал гость, садясь на стул. – Как говорят у меня на родине (кстати, я долго мучился, пытаясь срифмовать на германском языке):
Мятеж не может кончиться удачей, В противном случае, его зовут иначе.– Так вот, – продолжил гость, откидываясь на спинку. – Пока короны на вашей голове нет, вы всего лишь мятежник. Как там у вас сложится, я не знаю. На каждый пример удавшегося восстания можно привести пример неудавшегося. Да мне, если честно, это и не интересно. Но вот что интересно мне и моему государю, так это финские границы Швеции.
– Финские границы? – бровь Густава взлетела вверх. – Так вы представляете московского правителя? Вот уж никогда не думал, что у этого лесовика такая великолепная разведка.
– Хм, я бы попросил вас выражаться более корректно. Вы, всё же ещё пока не брат-венценосец, а я сам, знаете ли, как раз родом из этих, как вы выразились, лесовиков. Причём не простой фрельс, а принц крови. Причём, как и мой государь, тоже имеющий право на шведскую корону и как бы не больше, чем у вас.
– Что?!
– Именно! Правда, соглашусь, права эти оспоримы, но они всё же есть. Видите, как плохо не знать историю, мой друг.
– Так может, просветите?
– Да легко, – усмехнулся гость. – Ярослав, правивший Русью пять сотен лет назад, был женат на Ингегерде из династии Инглингов. А его потомок, Мстислав, женат на Кристине, из династии Стенкиля.
– И всё?
– Вам мало? Впрочем, я сразу сказал, что права оспоримы, однако, и за меньшее резались. Но могу вас успокоить, моему государю не нужен шведский трон, но он сильно прогневался, узнав, что шведы нарушают договор.
– Вы уполномочены официально?
– Нет. К вам я прибыл как сугубо частное лицо. Мой государь не может позволить себе поддерживать мятеж против законной власти. А потому никаких официальных контактов с вами нет и не будет, пока и если вы не наденете корону. И даже если вы начнёте трезвонить о нашем разговоре на каждом углу, мой государь с честным лицом скажет, что вы всё выдумали, ибо он никого не уполномочивал на подобное. Однако политика – игра грязная, а ваш возможный мятеж нам только на руку.
– И чем же?
– Все любят половить рыбку в мутной воде, – усмехнулся гость. – Границы Ореховецкого договора нерушимы. А потому, пока вы будете делить власть, все шведские поселения на русской части Финляндии будут или уничтожены или захвачены. Но то, что находится на шведской стороне, разумеется, тронуто не будет. Хотя, возможно, и не всё. Вы, надеюсь, помните, что три провинции должны были вернуть Руси ещё при прошлом правителе. Договор подписан, так что, формально,
– Я так понимаю, это условия невмешательства русской стороны в шведские дела?
– Вы вправе думать, как вам угодно. Просто не хотелось бы начинать отношения с новым правителем с войны.
– А вы так уверены что у Швеции будет новый правитель?
– Разумеется. При всём уважении, король Кристиан добьётся своего.
– Не удивлюсь, если нечто подобное такое же "частное" лицо сейчас обсуждает и с ним, – кривая ухмылка исказила лицо Густава. – Как вы там сказали? Не кладите все яйца в одну корзину? Воистину византийское коварство.
– Я уже сказал, – ответил гость, вставая со стула: – вы вправе думать всё, что вам угодно. Надеюсь, по весне мне или моему человеку будет позволено посетить вас?
– Вы уверены, что я задержусь тут до весны?
– Более чем. Итак?
– Я могу отказаться?
– Разумеется. Думаю, к тому моменту вы почувствуете за собой силу и решите, что наше свидание для вас зазорно.
– Верите в то, что Любек мне поможет, – констатировал Густав. – Интересно, почему? Впрочем, чему я удивляюсь. Вы явились ко мне практически сразу после моего появления в магистрате, а это наводит на определённые мысли. Что ж, я обдумаю ваши слова и да, мне будет интересно пообщаться с вами или вашим представителем по весне.
– Тогда позвольте откланяться и пожелать вам успехов в переговорах с магистратом и членами Циркельгезельшафт.
Когда незваный гость ушёл, Густав Эрикссон ещё долго сидел в задумчивости, потягивая вино и ни на кого не обращая внимания.
Разговор с будущим королём Швеции вышел сумбурным, впрочем, многого Андрей от него и не ожидал, а потому и сильно к нему не готовился. Василий Иванович ведь не тот человек, что позволит кому-то вести переговоры от его имени без его разрешения. А то, что Густав мог подумать по-другому, так кто ему доктор? Да ещё ведь и неизвестно, станет ли сей отрок королём. Для начала Андрей хотел просто посмотреть на него, дабы решить что лучше: дать событиям идти своим чередом или сразу избавиться от претендента на корону. И тот и тот вариант был одинаково приемлем. Вот только что ожидать от Густава было уже примерно известно, а вот что сотворит тот, кто встанет вместо него (ну не верил Андрей, что шведы спустят на тормозах такое событие, как "Стокгольмская кровавая баня", да и датское владычество вообще) – это ведь ещё вилами по воде писано. Да и тот кидок, что совершит Густав в отношении Любека и Ганзы тоже неплохая вещь. Потерянные деньги ведь захочется восстановить, а это шанс ещё больше закрепиться на любекском рынке. В общем, тут всё как всегда: чем хуже одному, тем лучше другим. А то ведь в скором времени гордые патриции и в русских увидят прямых конкурентов, особенно когда русские корабли пойдут в тот же Амстердам.
О нет, не подумайте, Андрей хорошо помнил, что поначалу главным приемником ганзейского Брюгге был Антверпен и туда тоже собирался проложить дорожку, но Амстердам это на перспективу. Плюс был в том, что именно Амстердаму было разрешено торговать с Балтикой без оглядки на ганзейские привилегии.
Но, возвращаясь к Густаву, Андрей таки не решил, какой вариант лучше, а потому предпочёл оставить всё как есть. В конце концов, история потихоньку менялась и вариант того, что Эрикссон просто не доживёт до коронации, был уже далеко не нулевой.