Князь Барбашин
Шрифт:
Покончив с политикой, весь следующий день князь посвятил морю. Точнее разговорам о нём. Потому как провёл его в гостях у Бомховера, слушая рассказы об отгремевшей почти десять лет назад войне. Патриций оказался умелым рассказчиком, а князь благодарным слушателем, а потому расстались адмиралы (один настоящий, а другой пока что больше номинальный) вполне довольные друг другом.
Оставшиеся дни Андрей то общался с мастерами, что согласились подзаработать в далёкой Руссии, то в который раз инструктируя Малого, пока, наконец, все дела в Любеке не были окончены и "Новик",
Глава 6
Нет ничего хуже, чем плохая погода. Когда на улице мокро и дождь барабанит в окно, так не хочется ничего делать. Вот и князь Александр Владимирович Ростовский, умостившись на взбитых служанкой подушках, отдыхал, следя из-под полуприспущенных век за дрожащими язычками пламени на свечах в золочёном подсвечнике. В покоях было тепло, даже скорее жарко и князя неумолимо тянуло ко сну. Однако полностью погрузиться в мир грёз старому полководцу не дали. Послышался лёгкий стук в дверь, и князь недовольно подняв голову, рыкнул:
– Кто!
На пороге неслышно появился служка.
– Ваша милость, внизу посыльный от князя Барбашина. Спрашивает, можете ли ваша милость принять его хозяина.
– Пусть заезжает, – кивнул головой воевода.
Скинув промокшую насквозь чугу в руки холопа, Андрей легко взбежал по лестницам и, войдя в комнату, служившую наместнику кабинетом, размашисто перекрестился на иконы, осушил поданный кубок с приправленной травами медовухой и поклоном поприветствовал хозяина.
– И тебе, князь, не хворать, – устало произнёс Ростовский. – Какими судьбами?
– К тебе, как наместнику новгородскому, княже.
– То понятно. Поди по поводу земель каянских?
– По ним.
– Ну, дела делами, а коли в гости зашёл, то прошу к столу, перекусим, чем бог послал.
Разумеется, отказываться от предложения Андрей не стал. Как говорится война войной, а обед по распорядку. Тем более что и есть, говоря по правде, хотелось, а то день для него выдался какой-то суетной, как с утра позавтракал, так больше и маковой росинки во рту не побывало.
За обедом говорили в основном о пустяках, да о морских похождениях князя. Ростовский слушал внимательно, хвалил, где нужно, а коли чего не понимал, не гнушался и переспросить. Сам вспоминал, как посылали за мастерами в земли венецианские да ладились строить у себя галеры по фряжскому образцу. Сожалел, что не сложилось в своё время закрепиться основательно на море, и радовался, что мечты те не пропали втуне, и нужное дело было подхвачено молодёжью. К делам вернулись после того, как попили горячий взвар, настоянный иван-чаем и подслащённый мёдом.
– Так что там, по землям каянским?
– Не дело это, коли русской землёй чужаки распоряжаются.
– Да той земли там с гулькин нос. На нормальное поместье и не наскребёшь, одни камни да болота. И чего Василию восхотелось? Оно, конечно, умаление чести государевой, но как смерды говорят: баба с телеги – кобыле легче.
– Да ты что, княже! – возмущению Андрея не было предела. – Да земля там минералами богата…
– И что ты с тех ралов возьмешь? – хитро прищурил глаз Ростовский. – Сколь дворян на землю посадишь? А коль не посадишь, то кто охранять будет? Казаков наймёшь, а с чего платить им станешь? Железо? Так вон под Устюжной али
Да, давно Андрей не чувствовал себя таким оплёванным. Словно со всего маху да в ведро с помоями. И ведь верно: это он знал, что финская земля богата, вот только большинство того богатства в этом мире было покамест не то что не нужно, а даже и неизвестно. Чёрт! Вроде и давно уже тут живёт, обжился, можно сказать, а порой простые истины пояснить не может. Просто потому, что даже его общие знания всё же во многом превышают местные и объяснить их появление довольно трудно, а порой и просто невозможно. Ну вот как вы поясните о богатых никелевых залежах Печенги, если и самой Печенги ещё не существует, и об никеле никто ни сном ни духом? Та ещё проблема.
– Что молчишь, князь, голову повесил? – с усмешкой спросил Ростовский, всё это время внимательно наблюдавший за Андреем.
– Да вот думаю: что теперь, оставить всё как есть и позволить шведам там хозяйничать?
– Ты, князь, говори-говори, да не заговаривайся, – сразу построжел воевода. – Сказано ведь уже: то поруха чести государевой, коли мы его вотчину в чужие руки отдадим. Что государю отписать, то я ведаю, потому как давно о землице той сведения собирал. А разговор сей для того затеял, дабы показать тебе, молодо-зелено, что мало придумать что-то стоящее, это ещё обосновать надобно, что, подчас, куда сложнее получается. А то, смотрю, успокоился ты, княже. Да рановато. Потому как мало кто в Думе о кораблях да торговлюшке морской помышляет. А вопрос сей весьма непростой и государству нашему куда как нужный. Ну да об том мы ещё поговорим, а пока к тебе вопрос: вот как там крепостицу обустроить? Был бы прямой путь по земле-матушке, всё ничего, только пока мы тот тракт до каянского берега построим, шведы все наши городки сроют.
– Так, а флот-то на что? – искренне изумился Андрей. И только потом всплыла в его памяти одна статья, читанная им когда-то в Живом журнале на страничке небезызвестного Сергея Махова. О том, как мы и иностранцы видим дороги морские. И ведь разные у нас взгляды на них. Вот и опытный воевода, не раз водивший рати на сечь и оборонявший города, не понимает, как можно снабжать крепость не соединённую с метрополией прямоезжей дорогой. Причём вполне себе искренне не понимает. Умом видит морскую дорогу, а внутри себя не воспринимает её за таковую.
– И много ты корабликами теми навозишь?
– Да, почитай, всё что нужно. Было бы, что и кого возить.
– А коль те же шведы дорогу заступят?
– Утоплю к чертям собачьим и скажу, что так и было. Негоже, князь, нам с ними сюсюкаться, потому как закатники лишь силу понимают и о том помнить надобно всегда. Тысячу раз прав был государь, когда заявил, что на Закате у Руси друзей нет. Нет, и не будет. Будут лишь попутчики, с которыми у нас временно совпадут желания. Таковыми надо пользоваться, а не ставить их интересы поперёд наших.