Князь Изгой
Шрифт:
Вроде кивали, соглашались, но как обычно списывали на волхование. Дескать Прохор, какие-то порошки, да жабьи кости мешает и уголь заговаривает оттого и уклад добрый выходит. На деле, за качество отжига и закалки стоит поблагодарить печи. Закалочную и печь отпуска. Обе сложены с двойными стенками, между ними, для более стабильной температуры порошок «шамотный» засыпан, тот, что из негодных кирпичей изготовили.
С быстрым нагревом и охлаждением большие проблемы. Полноценный холодильник сделать пока не можем. Не зря отказ от твёрдотопливных печей, в пользу газовых, а после, электрических произошёл, из-за невозможности нормального регулирования температуры. Ведь за угольной печью, как и за горном постоянно требуется присмотр. Пришлось выдумывать натуральную дичь: выдвижную топку. Что-то похожее вроде бы имелось в продвинутых каминах, но у нас то, закалочная печь! Использование рекуператоров для подогрева и принудительной подачи холодного воздуха, вкупе с выдвижной топкой и аккумуляторами тепла давали какие-никакие, но механизмы регулирования температуры. Печи то муфельные, то есть поковки непосредственно с углём не соприкасаются.
Добрын здорово помогал с составлением контрольной таблицы цветов каления. В печи, напротив смотрового окна находился пруток, по которому мы отслеживали температуру в любой зоне муфеля. В какой-то момент кузнец понял то, что я постоянно ему «втирал»: температура и время выдержки на каждом этапе зависят исключительно от количества угля в укладе! Никакие наговоры и жабьи лапы не могут сделать нож лучше, чем отжиг по правилам. Соревнования часто устраивали. Брали одинаковый уклад, он по старине, а я по-новому «варил». После, полученную полоску на разлом, да на твёрдость, испытывали. Ну и какие у него шансы, когда у меня за плечами семьсот лет эволюции металлургии? Если бы без научного подхода, только по старине варить, то да, сам бы в лужу сел.
После, сообразил отчего он то и дело в смотровые окошки заглядывает. Опытные искусники критические точки Чернова [2] на глаз видят. Далеко не в каждой поковке и не всегда, но видят. Сам до такого уровня не дорос, без термометра качественную закалку не проведу. Наблюдая изменения цветов каления при нагревании и охлаждении, кузнецы, не понимая сути происходящих в стали процессов, ориентировались на переходы цвета едва различимые глазом и понимали, когда следует начинать или наоборот закончить закалку-отпуск. Другое дело, ты пойди, под слоем угля разгляди эти перепады. Ко всему ты замечаешь оттенки, когда уголь и железо из одно места. Чуть поменялся состав и всё, никаких отблесков не заметишь. То есть «местное» железо кузнец видел, а чужой уклад «поймать» было нереально. Вот на этот случай и нужна диаграмма, таблица цветов каления и эталонные температурные штырьки.
2
Не видать, ни зги — в древнерусском языке слово «стьга» означало тропу (дорожку). При этом мягкий знак обозначал не смягчение согласной, а безударную слабо произносимую (в лингвистике это называется «редуцированную») гласную. Начиная примерно с XII века н. э. в древнерусском языке начался сложный процесс, который в лингвистике называется «падением редуцированных гласных». Например, «истьба» стала «избой», а «стьга» — «згой». Таким образом, не видно ни зги — не видно тропы впереди.
Температуру в закалочной печи регулировать легче, чем в горне. В муфеле поковка чистая, без пыли, «точки Чернова» видеть куда легче. Заметил, что эталонные стерженьки «заиграли», посмотрел содержание углерода в укладе по таблице и понимаешь через сколько в окошко заглянуть. Здесь и времени экономия, и удобство. Добрын как разобрался, остальным то мигом разъяснил науку «своими» словами. После его объяснений подмастерья и контролёры, как ошпаренные по кузне летали и присесть на стул не могли. Жёстко он с молодыми обходится, чем-то дядю Трофима напоминает.
После отпуска изделия измеряли, доводили напильником или шлифовали при необходимости, а после воронили олифой. Самые же нагруженные и ответственные инструменты воронили щёлочью. [2] Опять же, в Черниговском княжестве, воронение известно с X века, да только далеко не всем. А у нас качество куда лучше выходило. Воронили не маслом, а олифой и уклад перед этим шлифовали и обезжиривали щёлочью. Для получения синего цвета, наиболее подходящего для воронения, быстро подобрали правильную температуру и режим нагрева. Процесс окунания, повторяли до пяти раз, добиваясь нужного оттенка.
2
Не видать, ни зги — в древнерусском языке слово «стьга» означало тропу (дорожку). При этом мягкий знак обозначал не смягчение согласной, а безударную слабо произносимую (в лингвистике это называется «редуцированную») гласную. Начиная примерно с XII века н. э. в древнерусском языке начался сложный процесс, который в лингвистике называется «падением редуцированных гласных». Например, «истьба» стала «избой», а «стьга» — «згой». Таким образом, не видно ни зги — не видно тропы впереди.
В столярном цехе для инструмента резали ручки из вяза или рябины и тщательно пропитывали те маслом, в несколько заходов. Здесь же его собирали, насаживали, затачивали если нужно. Аккуратные и гладкие молотки, лезвия, свёрла чёрно-синего и фиолетового оттенков приятно взять в руки. Внедрив флюсы, цементацию, правильные режимы закалки и отпуска, а также воронение, смог «вытянуть» из не самого лучшего «уклада» все сто десять процентов!
Работала схема примитивно. Например, имеется устюжский уклад, и задача сковать из него напильники и пробойники. Берём листок Прохора, где показано в какой печи и сколько уклад держать, да с каким метками для сего дела песочные часы брать. Печь разогнал, достал щуп, чтобы он нужного цвета был, да клади заготовку в печь. Поставил часы, да сиди жди пока песок закончится, а после вынимай. Не забывай посматривать за цветом каления, да в меру уголь подкидывать и заслонки открывать-закрывать.
Благодаря симбиозу средневековых и современных знаний, наша «мануфактура» выдавала на-гора качество железа на уровне середины XIX века! Добрын же, освоившись, решил вернуть реноме крутого кузница, сдувшееся после позорных поражений от Прохора. Ходил по кузне с графиком, рвал и метал, находя в том мелкие ошибки, корректировал. Показывал подмастерьям всем видом, что и он к важной бумаге самое прямое отношение имеет. Когда же брак снизился до десяти процентов. Подошёл да в пояс поклонился. Понял, что за подарок получил виде арабских цифр с картинками. После, вручил и небольшой амулет в форме подковки. Приятно. В четвёртый раз, между прочим, кланялся. В первый, с неделю назад, за наковальню. Во второй, за науку, как по цвету и размеру искр уклад хороший выявить, в третий, за закалку в соли. Приятно дело с честным человеком иметь, который с полуслова тебя понимает.
Две недели пролетели словно один день. Убедившись, что в кузне всё работает как часы, переключился на слесарные работы. Бронзовых листов за прошедшее время накатали с запасом, клёпок наштамповали, наварили стальных полос для нужного инструмента…
Глава 15
Глуховский княжеский домен. Кремль
Великий князь сидел у окна и с высоты наблюдал людскую суету во дворе. Не радовало его изысканное фряжское вино, не радовали сласти из Синей Орды ценой по весу серебра и даже оленина, приправленная жгучим красным перцем из Богдайского ханства казалась безвкусной. Ибо потерял он интерес к еде, едва прочёл письмо, высланное верным боярином.
— Вона, у хлопов ни об чём душа не болит. Всегда в сытости да в тепле у меня за поясом. Мне же за всех отдуваться. У-у-у сброд! — так мысли его то и дело возвращались к делам в Орде. — Сколь воев добрых лишился по милости проклятого Узбека! Три лета взад — Люблин, прошлым — Висла. Где гривны на выход брать? На что кметей кормить? Не ведаю. Смоленский князь под руку Литвы перешёл и поминки который год не шлёт! Может и мне тако? Нет, нельзя покуда. Курский баскак под самым боком, а Смоленск далече. Москве да Владимиру хорошо. Два на десть годов почитай без баскака. У меня же и баскак, и таможенник, и Ростиславовичи воду мутят, и Глеб Святославич, чтоб тому пусто было!
Сколь трусливому Узбеку серебра выслано на поминки? Без счёта серебра да злата! И скора, [2] и сукна, и мёду, и коней добрых, и дорогих красных Елецких соколов. А родственнички то, а! Ни резана, за тех не уступили! Без счёту злата…
Хану Узбеку дай, его старшей жене Тайтуглы-хатун змеюке подколодной дай, младшим жёнам, биклярбеку, дерюге, баскаку, прочим, коих он, великий князь Глуховский и Новосильский Михаил Семёнович, Рюрикович в шестнадцатом колене должен помнить полично и поименно! Кому чего и сколь надобно дать! И сызнова просят! Свят вона пишет, что ныне в Сарае новый биклербек Кутлуг-Тука. Дерюга наш просит злато, а иначе глаголит нового посадят. А на кой, нам новый то?
2
Не видать, ни зги — в древнерусском языке слово «стьга» означало тропу (дорожку). При этом мягкий знак обозначал не смягчение согласной, а безударную слабо произносимую (в лингвистике это называется «редуцированную») гласную. Начиная примерно с XII века н. э. в древнерусском языке начался сложный процесс, который в лингвистике называется «падением редуцированных гласных». Например, «истьба» стала «избой», а «стьга» — «згой». Таким образом, не видно ни зги — не видно тропы впереди.