Князь Изгой
Шрифт:
То есть не успел родиться, а уже в долгах как в шелках. Если воев «своих» не выкуплю или не спасу, или не отомщу… Да это такая поруха княжеской чести, что со мной никто больше дел иметь не будет. Да и мутной историей в Орде начнут за глаза попрекать. Не отомстил мол за родичей, попрал старину…
А может чёрт с ними, с интригами? Рванём куда ни будь в Португалию, а? Откроем Америку лет на сто пятьдесят раньше. Снимем первые сливки?
Нет дружок, не прокатит. Ты забыл про одно маленькое существо с чудными именем Yersinia pestis. Уже восемь лет оно продолжает свой неспешный путь из Китая, а сейчас, где-то в районе Иссык-Куля, тысячи и тысячи людей каждый день гибнут от бубонной чумы. «Чёрная смерть». От неё не скроешься, не сбежишь в Португалию. Она треть населения Европы аки корова языком слизнула. На Руси, кстати, немногим меньше. И то лишь потому, что городов у нас куда меньше, а доля сельского населения больше. Мороз тут особо не «играет». Многие города точно также, как в Европе полностью вымирали: в Глухове и Белозерске, выживших нет от слова совсем, а в Смоленске из всего города, только пятеро и спаслось.
Э-х-х. Куда ни кинь всюду клин. Так и быть, остаюсь в родных местах. Буду за корм с дядей биться. Напишу ему покаянное письмо, официально откажусь от Белёва. Не сразу, как только немного силы наберу. По-хорошему, и Воротынск даром не сдался. Вот только корм не только денежки с мыта, это влияние и отсутствие налогов, это свобода использовать земли и лес под свои нужды без всяких «тиунов Андреек». Подумать надо. При уме и большом желании статус «корм», со временем можно перевести в статус «удел». Всё зависит от количества рублей в калите и воев с крепким мечом. Или не только с мечом, ведь для любимого дяди Семёна я много разных фокусов могу подготовить. Правда? А-то! Ужо подготовим, по-свойски, как здесь мужики любят говаривать.
Если четыре десятка человек мотивированны и правильно организованы, да имеют инструмент соответствующий, можно горы свернуть. Тем более каждого подмастерья учат не только однотипным действиям, но прочим, периодически перебрасывая с одного «горящего» направление на другое. Помимо прочего, лампа в день стабильно выходит. Как шаблонов и оправок прибавится, поднажмём. Производство разделено на этапы. Пока что лампы сам собираю, с парой помощников, ибо никто трубки толком паять не умеет. В общем, примитив, как и везде. Из относительно сложных изделий фитильная головка [2] да трубка Бурдона. Об чём речь то.
2
Не видать, ни зги — в древнерусском языке слово «стьга» означало тропу (дорожку). При этом мягкий знак обозначал не смягчение согласной, а безударную слабо произносимую (в лингвистике это называется «редуцированную») гласную. Начиная примерно с XII века н. э. в древнерусском языке начался сложный процесс, который в лингвистике называется «падением редуцированных гласных». Например, «истьба» стала «избой», а «стьга» — «згой». Таким образом, не видно ни зги — не видно тропы впереди.
Пришлось делать термометр, ибо без него работать с колоннами и кубами перегонными тяжело. Вообще, это первый инструмент, какой должен изготовить попаданец, но как-то руки не доходили, да не сделаешь полоски пружины без вальцов. Что такое биметаллический термометр? Фактически стержень, изготовленный из двух металлов. Только он у нас не плоский, а спиральный, а скручивание и распрямление происходит пропорционально изменениям температуры. Геликоид, во! Навроде навитой пружины. Один конец припаян, а другой перемещается по стрежню в зависимости от температуры, и чем больше разница коэффициента теплового расширения металлов, и чем длинней навитая лента, тем выше точность.
Коэффициент расширения углеродистого железа одиннадцать, а свинцовой бронзы двадцать два, то есть немного посчитал, пошаманил со сплавами, чтобы и гибкость сохранить и разницу коэффициентов. Полоски прокатывали меж валков, притирали и шлифовали, после спаивали на флюс, навивали на стержень и градировали по температурам кипения и замерзания дистиллированной воды. [2]
Так вот, усилили, значится, людьми столярный цех, ибо тот переключился с рамы молота и большого ткацкого станка на швертбот и… Прялки! Ага самые обычные, точнее необычные, а механические, с педальным приводом. Ибо нитей на паруса прорва нужна. Нынешние, дощатые, хоть и примитивные, но до самого XX века дотянули, навидался. Весь запасник в музее забит. Резные из корня, даже есть расписные. Красивые! Такие выбрасывать рука не поднимается.
2
Не видать, ни зги — в древнерусском языке слово «стьга» означало тропу (дорожку). При этом мягкий знак обозначал не смягчение согласной, а безударную слабо произносимую (в лингвистике это называется «редуцированную») гласную. Начиная примерно с XII века н. э. в древнерусском языке начался сложный процесс, который в лингвистике называется «падением редуцированных гласных». Например, «истьба» стала «избой», а «стьга» — «згой». Таким образом, не видно ни зги — не видно тропы впереди.
Самопрялка вроде как уже известна в Европе. К нам же заглянет на огонёк только при Петруше. Через сотню лет добавят рогульку, и прядение не нужно будет прерывать на намотку. Стержень веретена станет осью, на которой закреплены катушка и рогулька. Ровница проходит через глазок в кончике веретена, затем через крючок одного из концов рогульки и идёт на катушку, что связана с приводным колесом. Ещё позже, в XVI веке появится педальный привод, который освободит обе руки, ускорит да значительно упростит процесс прядения.
Самопрялка хороша тем, что позволяет делать одновременно несколько операций: скручивание, вытягивание и наматывание нити. В совокупности всё это дело увеличило скорость намотки в шесть раз, до трехсот двадцати метров в час. Естественно, сей полезный предмет смастерил одним из первых. Конструкция моя малость получше, чем изделия XVI века. Благо, ещё до войны прялки чинил и знаю, что к чему. Приблуды добавил следующие: намотка нити происходит не за счёт разницы диаметров между катушкой и вертушкой, а за счёт притормаживания катушки суровой нитью, закрепленной у основания «головы» прялки. То есть, натяжение тормозящей нити можно менять, что позволяет регулировать натяжение пряжи. Входное отверстие для пряжи, как и катушки, сменное. Педали не одна, а две, отчего железа на кривошип самую малость нужно — крючок малый. Цена сборки восемнадцать человеко-часов! Ага, потихоньку песочные часы пропихиваю, где только можно. Удобно для подсчёта трудозатрат и перерывов на обед, ибо каждый цех ест по расписанию. Покуда не имеем столовой большой.
Проблема была не в прялках. Женщинам для работы на дому не хватало светового дня, а при лучине только напортачишь. Работать же в «ледяном» доме они боялись, или мужья к «ведуну» не пускали. Пришлось нанимать будущих мастериц в городе, да по окрестностям, а после их учить. Это ведь уметь надо, ибо прядение на самопрялке не похоже на ручное. Сперва ловко через крючки пряжу пропустить, после интуитивно «поймать» скорость так, чтобы скручивать нить, не перекручивая, не разрывая, да чтобы скручивало нить с достаточной плотностью. Нить то начнёт скручиваться ещё до попадания в отверстие, что интуитивно непонятно. Короче, ад был с этой учёбой. То слишком много вытягивали, то, мало. Одни нить чересчур толстую тянут, другие, наоборот, тонкую. Плюнул, двоих сообразительных «вдовушек» обучил, а те уже и прочих. Вопрос: как всё это воспринимали мужики, да и сами бабы? Очередной разрыв шаблона, ибо чтобы мужик лез в готовку и пряжу, куда хуже, чем невместно. Целую неделю в Ивани только и талдычили про то, что Прохор, заговаривает! Заговаривает, блин, вдовушек, оттого и они прядут за шестерых. Жесть!
Прялок шесть штук, работают на них посменно, в две смены по восемь часов каждая. У оси прялки закреплена «лодочка» с мыльным раствором, чтобы смазывать пряжу пальцами. Готовая катушка не сразу шла на ткацкий стан. Нить сперва перематывали, протягивая через горячую фильеру и пропитывали в процессе смесью олифы с торфяным воском и крахмалом. От этого она плотней становилась, крепче, приобретала гидрофобность, нужную для парусины. Ещё две прялки на шерсти. Ко всему, для прочесывания конопли сделали дополнительную кард-машину с игольчатыми барабанами, более мощную, чем для шерсти. По расчётам, успеваем с парусом.
Основная работа кипит у стапеля. Изготовление швертбота разбил на несколько потоков. Внедрил параллельное моделирование элементов и ресурсно-производственный график. На стапеле собрали набор лекал-рамок. Используя уровень, отвес и натянутую струну, удалось обеспечить точность до трех миллиметров. Плавность обводов набора проверяли при помощи длинной гибкой рейки, которая прикладывалась к шпангоутам как по батоксам, так и по ватерлиниям. Позже закрепили вырезанное лекало форштевня. Борта зашивали изнутри начиная с носа в корму, шили и снизу вверх рейками. Гвозди, чтобы не ржавели нагревали до вишнёвого каления и окунали в олифу. Выставленные на стапеле транец и переборки-лекала из сбитых на шипах и проклеенных досок оставляли. Послужили не только для формования оболочки, их оставили как перегородки отсеков.