Князь Изгой
Шрифт:
В тыне боярской усадьбы нашли бревно гнилое, да потихоньку то расшатали с помощью ворота. Пошумели маленько, не без этого. Слава богу, ничего слуги не заметили, хотя и всполошились порядком. Мы то бревно на прежнем месте оставили, только маленько клинышком подбили.
Времени и я не терял, «рейд» готовил по своей части. Оружие: палки сделали окованные, утяжелённые свинцом, да тряпками обмотанные, сети, ножи и топорики воронёные ладили, верёвки и сети чернили. Для защиты от ножей и стрел сладили стёганки: многослойная конопляная ткань саржевого плетения, на ту гибкая кольчуга, комбинированная из колец и шайб (их начали потихоньку штамповать для байдан), поверх снова ткань. Себе фонарик малый скипидарный, с крышкой. Горыну и Тихоне тряпки фосфорные в берестяном цилиндре. Для психической атаки маски окручные, фосфором разрисованные. Ступор, при столкновении с такими «чудаками» гарантирован, а значит время для удара выиграем.
Главное оружие — арбалеты. Их то на Руси пока не знают ещё, а у нас «пружинная» сталь для дуг имелась. С плечами, конечно, мучались: сперва добиться абсолютной симметричности как по толщине, так и по ширине, после шлифовали вручную, практически не выпуская из рук шаблон и штангенциркуль. Не дай бог, царапина какая! После закалка в соли, в две стадии, да отжиг. Ибо если что не так сделаешь, осколки в глаза полетят. По сравнению с этим прочее пустяки: приклад и ложе из вяза вырезали, тетивы тут и без меня хорошие делают, мы их только в две скрутили, да тонкой стальной нитью обвили. Бронзовая планка, удерживающая стрелу, демпфирована и момент спуска почти не слышен. Возможностей столярного цеха уже хватало чтобы сделать полноценный спусковой механизм с винтами, да на стальных пластинах. Механизм с шепталом, пружинами из фосфористой бронзы и верхним зацепом, то бишь три детали и три пружины.
Плечи арбалета стянуты болтами с колодкой, а к той приварено стремя. По большей части детали для арбалета загодя сделаны, ибо он включён в план под номером семнадцать. Из меня стрелок, как сами знаете, из чего пуля. При длине арбалета метр, ход тетивы сорок сантиметров! Мощный аппаратик получился, сто двадцать килограмм сила натяжения тетивы! И натягивать без всяких блоков и воротов придётся.
Ничего, сам силой не обижен, да и богатыри справлялись, хотя и не без труда. Болты кованные, утяжелённые, с шляпкой, обмотанной войлоком и тряпками. В усадьбе баб и детей полно, а устраивать «кровавый» штурм, как тут принято, в планы не входило. Тяжёлый болт «глушит» человека в доспехах. Прилетает, как от хорошего удара кувалдой. Прежде чем идти на дело потренировались пару дней. Слаженность, условные команды и стрельбу по силуэту отработали. Приёмчики ребятам хитрые показал, да узлы разные, чтобы быстро вязать. Про узлы то они и без меня знали, а вот про готовые скрутки на руки и шею нет. Мне их армейские разведчики поведали, такую скрутку накинул, затянул и готово. Куда быстрей, чем вручную пленных связывать.
Днём в город заехали и до ночи в захоронке сидели. Первым Вячко отправил, тот вёрткий как змея. Он цельный час в дровне мусор крепил, чтобы большие дяди без шума пролезли. «Скафандры» отличные вышли, двигаться совсем не мешали. Малец вовсе не дурак, знал на что шел, ибо пообещал и его, и его мать с семьей из долгов выкупить.
Вячко, до того седмицу боярских собак прикармливал, потому, тех кто вокруг, да по двору бегали «угостили», а тех, кто на цепи были Никита снял. Ночью, при свете Луны! Я над этим голову ломал, а оно вон как легко вышло. Данила не зря говорил, что он лучший лучник во всём граде. Фух. С собаками вроде вопрос решили.
Никита со стены страхует, Вячко — с крыши амбарчика. Если какая беда, сигнал тряпицей подаст. Я первый, за мной Горын, замыкающим Тихоня. Арбалет заряжен, а когда в чёрном, да вдоль стен медленно идёшь обвязанными в тряпицу мягкими сапогами попробуй, угляди, да услышь. Немного свезло, что сам боярин, ещё вчера с частью дружины съехал в неизвестном направлении. Подходим к воротам, прицеливаемся. Даю отмашку и пара болтов с тихим шелестом уходит в шлемы сидящих у костра гридней. Промахнуться с шести метров сложно. Оба как кули валятся в снег. Подбегаем, связываем, кляп в рот и снова сажаем у костра. Пару минут, и прежняя картина полностью восстановлена, словно ничего и не было.
В каком из домов живут гридни — не знаем. Из углового дома в терем нырнул челядин с ведром. А как обратно пошёл, Горын его жестким ударом сбил, да подхватил субтильного мужичка как полено, под мышку. Экспресс допрос не вышел, как только «черти» заговорили, мужик, и без того чуть не наделавший в штаны, впадает в полную прострацию. Пожалуй, с этими масками малость пережал. Ладно, делать нечего, даю отмашку и идём в первый барак. Как назло, в нём оказались только челядь, да бабы. В темноте особо непонятно кто есть кто, но зачищали аккуратно. Мужикам по лбу да вязать, бабам же кляп в рот.
— Ежели шуметь будешь, с собою дитя утащим, вняла?!
Слова, произнесенные «нечистым», действовали безотказно и те сидели словно мыши из всех сил успокаивая орущих детей. Работали с «Горыном», Тихоня сторожил. Зачистив оба этажа, нашли разговорчивого «языка», что при виде ножа поднесённому к глазу, выдал нам полную подноготную.
Похоже какой-то шум всё же был, ибо когда мы открыли дверь дружинной избы, столкнулось нос к носу с одетыми в броню кметами. Те, увидев нечто, застыли раскрыв рот и не успели среагировать на удары, а били их уже куда жестче. Первую пару вяжу, а Горын сошёлся в схватке со могучим воём в одной рубашке и коротким копьецом. С дубинами ушкуйник работает виртуозно, чувствуется рука мастера. Ушатывает противника градом ударов по рукам и жёсткими тычками боле длинной дубины очень быстро.
Следующая тройка выбежала с мечами. Первого арбалетный болт Тихони бьёт аккурат в широкую грудь, со вторым сцепляется Горын. Сам же отправляю шипящую фосфорную тряпку-кулу в третьего. Молоденький кметь шарахается от неё, как чёрт от ладана. Увесистая дубина, да с залитым свинцом бьёт по руке, пусть и защищённой кольчугой, жёстко… Отчетливо слышу хруст, добавляю окованным сапога в берцовую кость, после жёстким, коротким ударом колена добиваю склонившегося воя. Этот готов.
Краем глаза замечаю какое-то шевеление у крыльца терема. В темноту, наугад отправляю болт, а после натягиваю тетиву и ещё один. Схватка перемещается ко входу в терем откуда-то вбегают мужики в овчинах, с вилами и рогатинами. С этими вахлаками они и сами справятся. Не смотря на габариты, Горын и Тихоня вёрткие как ужи и двигаются резво.
Чтобы подстраховать, смещаюсь в тень, заряжаю новый болт и контролирую вход в дружинную избу. И… Ощущаю кого-то сзади. Поворачиваюсь и вижу искаженное яростью, залитое кровью лицо и занесённый над головой меч… Не успеваю уйти. Но меч выпадает у противника из рук. Из его груди торчит наконечник стрелы, а по рубахе расплывается пятно крови. Звуки схватки стихают. Луна заходит за тучу и двор погружается темноту. Тишину нарушают лишь мычание и тихие стоны.
— Усё. Дело сделано! — Горын держится за руку, та кровит. — Зацепили малость. Крепкие гридни у боярина… Были.
— Что с Тихоней?
— Живой! Што тому сделается? Вяжет, како и уговорено, — после, наклонившись к уху, Горын зашептал, — княже, надоть поторопиться. Кабы гридни городовые не пожаловали. Пришлось Горыну раскрываться после той истории с Блудом, ибо он и сам всё слушал, естественно, клятву на крови взял чтобы молчал до поры до времени. Сам же Горын сему больше обрадовался, ибо что такое слово князя, пусть и не совсем настоящего, супротив слова купца какого-то. Удивительно, но слова князя на простых людей оказывали какое-то мистическое, непонятное для меня впечатление.