Князь Кий: Основатель Киева

Седугин Василий Иванович

Она приподнялась на цыпочках и крепко поцеловала его в губы.

— Уезжай. Да хранят тебя боги, — сказала она, сдерживая рыдания.

Кий сел на повозку, возчик взмахнул кнутом, лошади рванулись с места. Он не отрываясь смотрел на Тамиру. Она стояла, понурив голову, лицо её было в слезах, руки сложены на животе — беспомощно, по-бабьи. Повозка нырнула в рощу, и всё заслонила густая завеса зелени.

IX

В Ольвию прибыли на пятый день к вечеру. Кучер остановил повозку возле кирпичного, построенного в греческом стиле дома; колонны с капителями,

широкая лестница с низкими ступенями, центральный вход с двухстворчатыми дверями. К повозке подошёл слуга, спросил, как доложить. Кучер шепнул ему несколько слов, тот торопливо засеменил в дом. Через некоторое время вышла высокая светловолосая женщина в атласной тунике. Она некоторое время постояла на площадке крыльца, рассматривая приехавших, затем спустилась к повозке, лениво и без интереса глянула на Кия, настороженно следившего за каждым её движением, сказала низким голосом:

— Добро пожаловать в мой дом.

На вид ей было лет тридцать, а может, и больше.

У неё была упитанная, но не потерявшая своей привлекательности фигура, уверенная походка, нарочито медленные движения женщины, уверенной в своей красоте и власти. Кий понял, что это и есть Опия. Он помнил восторженные рассказы Тамиры о ней и не находил ничего общего с создавшимся в его представлении образом. Опия ему решительно не понравилась.

Он вошёл в просторную прихожую. Здесь его ожидала Опия. Она оглядела его с ног до головы, и на её лице Кий прочитал мнение о себе: «Провинция, деревенщина».

Она сказала бесстрастным голосом:

— Сейчас пройдёшь в терму, помоешься. Там тебе дадут другое платье. Потом я жду тебя в столовой.

И ушла, величавая и самоуверенная. Кий начал постепенно ненавидеть её.

Слуга провёл его в терму. Она представляла собой небольшую комнату с ванной. Стены были расписаны растительными мотивами, пол мозаичный, с куполообразного свода лился мягкий свет. На полках стояли сосуды с оливковым маслом, скребки, мыло, простыни, одежда.

Он вошёл в горячую воду, с наслаждением разлёгся, расслабляя уставшее тело. В это время в терму вошла рабыня, прикрытая только полоской набедренной повязки. Сказала тихим голосом:

— Пусть господин ляжет на скамейку, я натру его мылом и благовониями.

Смущаясь и краснея, Кий подчинился. Мягкими и нежными движениями она стала намыливать его мылом и ополаскивать водой, потом натирать чем-то скользким и приятно пахнущим. Кию стало так приятно, что он скоро уснул. Разбудила его рабыня:

— Готово, господин. Скупывайтесь в ванне и одевайтесь, — и тихо ушла.

Выйдя из ванны, он обтёрся простыней и взял в руки свою новую одежду. Это был какой-то балахон, правда, красивый, из доброкачественной шёлковой ткани, но непривычный для него. Самое главное, что его смущало — это отсутствие штанов. Без них он чувствовал себя крайне неудобно, ему казалось, что он полуголый...

При выходе из термы встретила другая рабыня, которая повела его в трапезную. Там за столом сидела Опия. Она скупо улыбнулась ему и пригласила к ужину.

На столе его ждали: жареная баранина, нарезанная кусочками щука, морские скаты под соусом, камбала, крабы, хлеб, в кувшинах вино. Кий сразу потянулся к мясу и начал жадно есть.

Опия с еле заметной усмешкой наблюдала за ним. Сама она ела медленно, выбирая лакомые кусочки, резала их на мелкие части и кончиками пальцев отправляла в рот; часто пользовалась салфеткой, вытирая губы и руки. «Из какого дикого леса выловила себе такого медведя моя племянница? — спрашивала она себя. — Конечно, он симпатичный, даже красивый, истинный великан и богатырь. Но никакой культуры. Абсолютно дикий человек».

Кий наелся, выпил полкувшина вина и, поблагодарив, отправился спать. Он проспал всю ночь и половину дня. Проснулся отдохнувшим и посвежевшим. Взглянув

на него, Опия поняла, почему увлеклась им его племянница: в нём была настоящая мужская красота, немного диковатая, но чрезвычайно привлекательная. Особенно завораживали его глаза голубые, со смелым и выразительным взглядом, но не жестоким или самолюбивым, какие часто бывают у красивых мужчин; в них светились нежность и доброта. И она даже подумала, что Тамира не зря очаровалась Кием. Рядом с таким великаном, могучим, добрым, обаятельным, любая женщина почувствует себя уверенно и комфортно. И в душе даже чуточку позавидовала ей: в Константинополе у неё не было ни одного похожего мужчины...

Она ласково встретила его:

— Как тебе спалось?

— Спасибо, отлично выспался, — ответил он, улыбнувшись краешком губ.

Губы у него жёсткие, сухие, настоящие мужские, от поцелуев таких губ у женщин сердце заходится, определила она взглядом опытной любовницы.

— Тамира передала, что тебя ищут стражи порядка и тебе нигде нельзя показываться. Может, несколько месяцев.

— Да, это правда.

— У меня ты будешь в полной безопасности. Но жить в четырёх стенах, с ума сойдёшь... Ладно, мы постараемся использовать свободное время с пользой, — и она ободряюще улыбнулась ему, продолжая разглядывать его прищуренным взглядом.

Под взглядом зрелой, опытной женщины Кий чувствовал себя крайне неуютно. Ему казалось, что её понимающий взгляд проникает ему в душу и она читает его мысли.

После обеда Опия повела его в свою библиотеку. Из Константинополя она привезла значительное число свитков из папируса и книг из пергамента знаменитых античных авторов. Широким жестом она показала их Кию, но они не произвели на него никакого впечатления: он был неграмотен.

Это её озадачило, но ненадолго. Она пригласила его за столик, развернула сочинения Квинта Курция Руфа «История Александра Македонского». О великом полководце Кий слышал в аварском войске, поэтому стал внимательно слушать. Она легко переводила с латинского языка на аварский, точнее, пересказывала в свободном, более доступном и интересном изложении. Зная мужскую психологию, она начала с эффектного описания битвы при Гранике. У персов было превосходство в силах, лучшая конница, они выстроились блистательным фронтом на высоком берегу реки. Персы видели, как приближались македоняне, и думали, что после долгого перехода они встанут на отдых. Но были поражены, когда их царь, стройный юноша в сверкающем панцире, повёл своё войско в атаку, сам находясь в первых рядах и воодушевляя своим примером. Тогда на него кинулись всадники противника. Завязался ожесточённый бой. Александр был окружён, один из персидских всадников разрубил его шлем, а другой готовился нанести смертельный удар сзади. Но македонский воин отрубил ему руку, занесённую над Александром. Персы были разгромлены и бежали...

Кий был поражён и весь вечер и другой день ходил под впечатлением услышанного. Он несколько раз проигрывал бой мысленно и представлял, как бы поступил на месте персов и Александра. Сад вокруг дома Опии был прекрасным местом для прогулок и размышлений. Там она его и застала.

Он с жаром стал рассказывать о своих впечатлениях и выводах:

— Будь я на месте полководцев персидских или македонских, я бы поступил иначе. Удивительно, что персы поставили свою конницу перед обрывом реки. В этом был их главный просчёт. Конница любит простор. Ты ей дай степь, ровную местность. Она должна наступать, наносить удары по флангам, заходить в тыл, а не стоять на месте, чтобы отразить атаку. Нет, чтобы остановить врага, на первом месте должна быть пехота, а всадники умелыми маневренными действиями помогают ей, расстраивая замыслы противника и уничтожая его по частям. А персы поставили всадников перед обрывом реки и обрекли их на бездействие.