Князь Никто
Шрифт:
Он отвел взгляд первым. Решимость таяла на глазах, краска с лица отхлынула, напряжение спало. Сходство с быком осталось в прошлом, он снова стал похож на безобидного пузана, только на лице теперь появилось выражение несправедливо обиженного ребенка.
— Всего хорошего, Митрофан Георгиевич, — я распахнул перед незваными гостями дверь и вежливо склонил голову. Бюрократ вышел первым, едва заметно кивнув. Потом толстяк. Перед тем, как я захлопнул дверь, он успел бросить на меня полный ненависти и подозрительности взгляд. «Добро пожаловать в клуб, жирный, — подумал я. — Ты мне нравишься еще меньше. И за жизнь Пугала ты еще заплатишь…»
Я задвинул засов, привалился
Но игра еще не закончена. Теперь надо найти сбережения моего так называемого отца и избавиться от тела.
Некоторое время я в раздумьях простоял над повозкой. Как-то не очень авторитетно будет выглядеть, если я впрягусь в нее сам. Так что я решительно направился к лошадиному загону.
Кляча не особенно обрадовалась перспективе работать, но особенно не возражала. Пришлось некоторое время повозиться с упряжью, чтобы разобраться, как вся эта конструкция устроена. Мне раньше приходилось иметь дело только с седлами, все эти хомуты и супони не входили в обязательный набор навыков дворянина.
Впрочем, ничего особенно сложного и непонятного в этом не оказалось.
Я похлопал смирно перенесшую возню неопытного запрягальщика лошаденку по крупу. Накинул для вящего эффекта хламиду Пугала и напялил его шляпу с обвисшими полями. Видок у меня наверное тот еще теперь… Хотя точно не хуже, чем без этого антуража труповоза.
Если кто-то и удивился, что вместо Пугала на промысел собирателя трупов вышел тощий юнец, то ничем это не проявил. Заслышав звяканье моей повозки, прохожие привычным образом старались с моего пути убраться, разглядывать, кто там сейчас конкретно сопровождает страшную телегу, никто не стремился.
Я обошел почти весь вчерашний маршрут, заглядывая в сливные колодцы и темные подворотни. Улов мертвецов оказался невелик. Бродяга в рванине, которого я сначала принял за кучу мусора, а потом некоторое время еще сомневался в том, что он мертв. Очень уж густой запах перегара над ним стоял. Молодой парень, младше меня даже, явно убитый в уличной драке. И дремучая старушка, тело которой, похоже, просто выволокли из дома и бросили. Каких-то внешних признаков насильного умерщвления не было — ни следов на шее, ни проломленного черепа. Похоже, она скончалась просто от старости, а соседи или наследники решили не заморачивать похоронами, мол, приедет труповоз и сам заберет.
Я немного волновался насчет визита жандарма. Но тот даже не спросил меня, куда делся хозяин. Посмотрел на мою добычу. Кивнул со скучающим видом, и ушел. Интересно, а если бы на нарах среди остальных лежал труп Пугала с дыркой посреди лба, он бы как-то иначе отреагировал? Или опять покивал бы с неизменной брезгливостью на лице и ушел? Непыльная у него тут работенка, как я посмотрю… С другой стороны, а зачем ему напрягаться? Очевидно же, что у него в конторе есть некий розыскной лист. Если какой-то труп подходит под описание, то он его и забирает. А если запроса нет, то зачем создавать себе лишний повод для телодвижений, когда можно просто вернуться к себе, сесть на стул и продолжить читать газету?
В животе урчало, напоминая, что я так и не поел, но это потом, потом. Сначала нужно было завершить начатое, а уже потом…
Я снова повесил на окно одеяло. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь беспризорник с улицы подсмотрел, как я вытаскиваю из тайника под полом тело Пугала и корячусь, закидывая его на нары, а потом растрепал о том, что видел, всем окрестным сплетникам…
Оставалась одна проблема — лицо. Вряд ли чиновник, который принимает
Сам по себе «Резец Пигмалиона» не особенно сложен, можно даже к себе применять, если перед зеркалом встать. Другое дело, что результат напрямую зависит от скульпторских навыков. А то очень легко можно сотворить вместо нормального лица козью задницу. Думаешь, что всего-то нос хотел укоротить и подбородок сделать помужественнее, а на выходе получаешь приплюснутую пипку и утиный клюв. Держится эффект, конечно, всего-то двенадцать часов, но отменить изменения нельзя. Придется половину суток ходить с тем, что налепил.
Интересно, сработает ли заклинание на трупе?
Я вызвал знак «Зело». Он замерцал едва заметно, как и в прошлый раз. Эх, много же усилий мне потребуется, чтобы вернуть свое прежнее могущество! Ну ладно, может и этой струйки магии будет достаточно. Мне и надо-то всего лишь минутку…
Я склонился над лицом Пугала и прошептал формулу «резца». Кончики пальцев заискрились. Ага! Все-таки работает! Как-то, но работает!
Усталость навалилась сразу же. Каждый миллиметр движения пальца отнимал столько сил, как будто я пытаюсь продавить гранит.
К середине задуманных манипуляций я был насквозь промокшим от пота и дышал, как загнанная лошадь. Я вытер лоб рукавом, чтобы глаза не заливало, но продолжил.
Теперь на лице Пугала не было дырки от пули, брыли не висели по бокам лица, как уши у спаниеля, а превратились в жизнерадостные круглые щеки. Я немного повозился с глазами, но ровно не получилось, в результате один глаз остался полуоткрытым, как будто мертвец за мной подглядывает. На последнем издыхании я выдавил ямочку на подбородке и рухнул на пол.
Искры и сияние погасли. А я упирался кулаками в пол и пытался унять взбудораженный желудок. Если бы мне было чем блевать, то я бы уже залил тут этим весь пол.
Сухие спазмы сотрясали мое тело, комната кружилась, как бешеная карусель, в глазах темнело. Хорошо, что хоть сознание не потерял…
Когда вся эта круговерть меня отпустила, и я снова смог подняться на ноги. Не очень твердо, держась за нары, я подумал, что это никуда не годится, конечно. Примитивная магия фактически может оперировать только иллюзиями, разрушить ей можно разве что лист бумаги или, скажем, носовой платок. Глаголица, основа основ магической науки, при грамотном применении способна на очень многое, вплоть до боевого применения при должной фантазии. Но вот доступна она становится только в более зрелом возрасте. В университете на первом курсе мы не практиковали, а только учили знаки и жесты. Практические занятия начались на третьем. И я не припомню, чтобы они настолько выматывали… Впрочем, третий курс — это двадцать один год. А мне сейчас шестнадцать. Ну, то есть пятнадцать, если верить паспортной книжке. А то и еще меньше, возраст могли завысить, когда продавали. А на вид я подросток подростком. Угроватый, руки и ноги длинные, ладони кажутся слишком большими из-за худобы запястий… Это все можно поправить нормальным питанием и физическими упражнениями. Но возраст подправить нельзя. Магия — это тебе не близорукий бюрократ, которого можно обмануть парочкой умело нарисованных закорючек. Она же не глазами смотрит. И не в паспорт вовсе…