Князь тайги
Шрифт:
Никого.
— Эй?..
— Диана? Ты там жива?
Я закрутила головой, пытаясь понять, откуда исходит голос. Все так же плавал туман и не было никакого намека на зверя. Ушел? Притаился? Схватив ракетницу, я как заправский спецназовец оборачивалась и искала цель, но видела только стволы деревьев, пятна кустов и обрывки тумана.
— Диана?
— Ты где?..
Кусты на том месте, где мы стояли, были поломаны с двух сторон. Я отбежала назад совсем немного, потом каким -то чутьем поняла, что лучше уйти в сторону. Не выпуская ракетницу, я доломала те кусты, которые были слева — и дальше еще кусты, и еще, колючие, я взвыла, дернув рукой, и пару минут выдергивала впившиеся в руку шипы зубами, надеясь, что они не ядовитые. Нога моя наступила на что -то скользкое, и опять запахло зверем. Память милостиво подсунула образы — тайга, медведь, ягоды, шипы, и я с воплем вылетела обратно, только усилием воли не выпустив в ночь последнюю оставшуюся ракету.
— Игорь?
Ответа не было, и я почувствовала, как лед пополз по животу и кольнул в грудь иголкой. Может, он уже утонул в болоте, но невозможно, что та тень была его тенью. Отражением его второго «я». Тайга тайгой, вековые легенды вековыми легендами, но этого человека я знаю слишком давно. В тайге может существовать всякое, но не среди бетона, стекла и асфальта, там никаких призраков просто не может быть.
— Игорь, козлина, ты где, ответь!
— Диана?
Лед разом растаял, окатив меня с ног до головы холодным потом.
— Кричи, чтобы я слышала, куда мне идти!
Если я попала в какого-то зверя, если я его не убила, если он лежит без сознания, то очухается и сбежит. Злобно заорала откуда -то с высоты птица, уронив на меня то ли ветку, то ли здоровую шишку. Я пробежала несколько метров вперед.
— Дианочка, я тебя уже очень хорошо слышу. Посмотри влево.
Влево — туда, где поляна с колючими кустами. Мы шли практически по ее краю, и, вероятно, Аркудов оцапарался о кусты или видел их в свете фонарика телефона и поэтому выбрал окольный путь. Я заметила обрывок какой -то ткани и подошла.
— Ты там? — Ткань была старой. Запачканной. Она не была от одежды Аркудова. Зачем она здесь?..
— Да. Попробуй взять у меня хотя бы карту, иначе не выберешься.
Что?..
— Что?
— Осторожно, не сделай лишний шаг, иначе будем сидеть тут вместе. Что говорил этот козел — людей здесь нет? А это кто сделал?
Моя нога нащупала пустоту. Я отступила, присела на корточки на краю ямы, разгребла ветки. Ловушка, вот это да, глубокая, но неширокая, такая, что хватит человеку или некрупному зверю.
— Как ты туда попал?
— Сама заорала — беги, — ухмыльнулся Аркудов. — Тут тоже кормежка медведей, а это, наверное, на молодняк. Взрослый зверь сюда не провалится.
— И детеныша не вытащит, — нервно хихикнула я, облизав губы.
Ловушка была глубиной метра два, прикрытая ветками, и по краям ее по направлению к низу торчали колья.
— Я пробовал ухватиться, никак, — пожаловался Аркудов. — Они плохо держатся. Я кину тебе карту, попробуй поймать и... уходи.
Вот так просто? Я села, поджав под себя ноги. Не верю, у Аркудова стресс, опять перепутаны стадии принятия неизбежного. Даже если я кивну и уйду, через двадцать минут он начнет орать и пытаться выбраться. Думаю, что не сможет. Или сюда кто-то придет?
— И куда я пойду? — спросила я равнодушно. — Карта мне, телефон тебе? Если тут есть ловушка, есть камера, есть связь? Как -то они должны узнавать, кто попался? Здесь, кстати, заросли ежевики, здесь есть еда, Игорек. И звери. Наверное, утром они придут. И тогда мне будет лучше забраться к тебе, так безопаснее.
— Что там было? Какой -то зверь?
Почему-то Аркудов не светил себе телефоном и не делал новых попыток выбраться. Я наклонилась, сказав себе, что мы здесь одни, и если и есть какая-то тварь — она нас боится. Если кто-то есть кроме нас, он просто животное, а не призрак, не порождение тьмы.
— Мне показалось, что да. Если и был, то сбежал.
— Ты с такой скоростью припустила — я решил, что к вертолету, но тоже прыгнул.
— Попробуй уцепиться еще раз, — предложила я, заглядывая в яму. Ни черта не различимо. — Кидай карту, кидай рюкзак.
— Зачем, Дианочка? — я не видела его мимику, но понимала — он прищурился недоверчиво и ждет от меня любого дерьма. — Ты собралась уйти?
— Ты сам предложил мне это, — секунду подумав, сказала я, а потом замолчала. Да, такой шанс, может быть, дается раз в жизни. Забрать все — и уйти, совсем. Вернуться, может быть, к вертолету. Бывает, мы разошлись, и даже если Аркудова вскоре найдут, его слово — против моего слова. Если его не найдут — так тоже, увы, бывает. Концы в воду
— хотя так надежней. Несчастный случай, заблудился в лесу, район поиска — несколько сотен квадратных километров, болота, дикие звери.
Ловушка. Аркудов оказался в ловушке. Смешно и немного грустно. И снова случай — или насмешка природы, леса, чего-то, над чем мы, люди, как мы полагаем, властвуем. Такой вот мистический квест — один на один, два на одного, пятеро на одного — как ни крутись, все равно проиграешь. Природа молчит, нападает тихо, сжирает бесследно, как того беглого зека, а для особо рьяных есть то, что создали сами люди.
Я пошевелила рукой колышек.
Хочешь вытащить его и меня добить?
— Да, вот думаю, как бы сделать так, чтобы и следов не осталось, Аркудов... — Я безуспешно дернула намертво вколоченную в землю заостренную ветку. — Ты же здесь сгниешь. Как вариант, если нас кто-то видит, придут и обоих прикончат. Браконьерство — немалый срок, свидетелей проще тихонько убрать. А знаешь, когда они явятся?..
Аркудов молчал. Что мне делать? Никто и никогда не предъявит мне обвинений.
— Вот и я не знаю, Игорек. Где телефон?
— Здесь. И я тебе его не отдам.
— Понимаю. Я нужна тебе, ты нужен мне. Это более здраво, чем попытка от меня откупиться бумажной картой. Как видишь — нет союза крепче, чем союз врагов. Еще и потому, что мы друг другу не доверяем. Нож в спину проблематично воткнуть тому, кто не поворачивается спиной. — Соседний колышек неожиданно подался, и я приказала: — Выдергивай их со своей стороны. Тяни на себя. Не думаю, что у тех, кто выкопал эту ямку, есть вертолет, но они определенно сюда добираются так, чтобы не на себе тащить тех, кто попадается в эти ямы. Квадроциклы, возможно. — Я помолчала. — Если мы их услышим — ну, тогда, извини, мне придется бежать. Конечно, ты не преминешь меня сдать, чтобы не одному подыхать в тайге, значит, у нас снова обоюдный интерес. Давай.