Князь Угличский
Шрифт:
Впереди процессии шли с иконами и крестами высшие церковные иерархи во главе с патриархом Ивом. За санями с гробом и другими с царской вдовой, шел я, как наследник, за мной бояре, окольничьи, стольники, дьяки и другие ближние люди. Женщин кроме Ирины Федоровны в траурном шествии не было. Перед входом в собор гроб сняли с саней и внесли внутрь, где установили на особый стол. После отпевания и прощания с умершим ближайших людей, гроб закрыли и установили в каменном саркофаге рядом со старшим братом.
По сложившейся традиции, даже если наследник государя объявлен в духовной грамоте, его утверждал на престоле Земский собор. Боярин и конюший - высший чин в государстве, от имени Боярской думы объявил
Я ещё не переехал в царские палаты, и не собирался до коронации. Однажды ко мне явился сам патриарх на разговор.
– Здравствуй Дмитрий.
– Доброго здоровья, благослови Владыко?
Тот мелко перекрестил и протянул длань. Приложившись я пригласил патриарха присесть. Усевшись в мягкое кресло у окна и указав мне на другое старик перешел к делу.
– Вот чего царевич, хучь за тобою случались богоугодные дела и спасения православных душ, христианин ты нерадивый, посты нарушаешь, на богомолья шествуешь безрадостно, сколь в уделе сидел ни единого храма не выстроил. Как править зачнешь коли бармы на плеци лягут, нам слабый в вере, негодный государь не надобен. Чего скажешь?
– Отец мой Иоанн Васильевич...
– Про себя сказывай.
– Оборвал меня патриарх.
– Так про то речь и веду. Отец мой Иоанн Васильевич под руку церкви православной привел множество земель - Казанское и Астраханское царство, Сибирские земли. С тех пор свет веры невозбранно ширится по бессерменам и иным поганым язычникам. Яз желаю расширить границы Московского царства воинской силой, но прежде хочу богатством наполнить пределы его, абы все христиане стали сыты и довольны.
– Тщеты похвальные, каковыми же путями надеешься преумножить богатства людские?
– Желаю яз устроить мануфактуры хитрые, где станут трудится многие люди и от того преумножать мои богатства и свой достаток, тут важно не только о казне печься, або и простых людей не забывать.
– Где здесь церковь? Какова наша стезя в думах нового царя?
– Духовное окормление людское. Многие святые отцы по глухим местам даже читать не способны. Службы ведут как сами думают, от того люди в вере не крепки бывают. Думаю надобно устроить школу церковную для обучения святых отцов казанию истинной веры и православного обряда.
– Что же похвальное намерение. А ещё?
– Заинтересовался старец.
– Коль дарует Господь нашему воинству побед на бранном поле в новоприобретенных землях мыслю надобно станет убрать некрепких в обещаниях своих людишек вглубь земель Московского царства, а на место их поселить верных христиан и основать там монастыри сильные навечно, как делал прадед мой Иван Великий в Новгороде.
– Желаешь нехристей средь честных православных христиан поселить? А коли примутся оне соблазнять и склонять чистых душой в веру поганую, латинскую?
– Тут вам и власть будет дадена на пригляд за паствой. И права твердые. Яз встречался как-то с митрополитом Казанским Гермогеном. Он бы подошел для насаждения православия средь некрепких в вере.
– Царь Иоанн Васильевич запретил в монастыри вклады земельные дарить. Надобно сей обычай возвернуть. Для христиан то путь ко спасению души.
– Прости Владыко, однако останется како было при отце моем и брате, ибо уж ныне треть земель лучших пахотных за монастырями лежит, да беломестчиков в городах без счету.
– Пошто дерзишь мне? Ты покуда не государь, может статься и не станешь им!
– Яз сказываю како есть. На государе обустройство городов, содержание войска, войны, або треть жителей ни пулы медной в казну не плотят. Подумай Владыко, погляди на дедовские земли, что под поляками лежат и како там кровью и подлостью насаждают нечистую латинскую веру. Мы последнее истинное царство, остатние вольные православные христиане. Кто кроме нас освободит попавших в рабство братьев по вере? Кто освободит Царьград, Гроб Господень?
– Не много на себя берешь? Константинополь? Гроб Господень? У нас татары крымские чуть не каждый год на Москве!
– Об том и речь веду. Надобно всемерно богатства преумножать, одеть войско в железо лучшее, обучить, духом святым наполнить, тако без матери нашей церкви не обойтись.
– Думы твои не бездельные, або яз про тебя с Борисом потолкую. Чего он скажет.
По всем землям и лучшим людям отправили призывные грамоты, в них содержался вопрос по которому созывался Земской собор, количество выборных, и требования к ним, вроде: 'и Московского государства бояре и воеводы и всяких чинов всякие люди, которые в то время были на Москве, писали во все городы всего великаго Российскаго государства к митрополитам и архиепископам и епископам и игуменам и ко всему освященному собору, и к боярам и воеводам, и к дворянам, и к гостям и к посадским, и ко всяким служилым и жилецким людям, чтоб изо всех городов всего великаго Российскаго царствия изо всяких чинов послали к Москве для земскаго совета и для государскаго обиранья, лучших и разумных людей и с их бы земскаго совета выбрати на Владимирское и на Московское и на Новгородское государства и на царства Казанское и Астараханское и Сибирское и на все'. Земский собор, то есть собрание людей со всех земель, представлял собой совет состоящий из первых лиц в городах, монастырях, торговых общинах. Лучшие люди в основном не избирались голосованием или собранием, на Земский собор отправлялись головы поместных сотен от дворянско-военного сословия, богатейшие купцы и торговые гости от крупных городов, главы монастырей и епархий от церкви. Если в призывной грамоте не было указано количество выборщиков, тогда проводились собрания лучших людей этой местности и там решалось сколько и кого послать на собор. Об том составлялась грамота и с нею выборные ехали на Москву и подавали сословные выборные списки в Разрядный приказ. Крестьяне понятно представлены не были. Соотношение собравшихся составило: примерно половина - военно-служивый люд, десятая часть - церковнослужители, включая Освященный собор в полном составе, остальные примерно поровну бояре и государевы люди и представители купечества и промышленников.
Семнадцатого дня последнего зимнего месяца выборные явились к конюшему и боярину числом более черырехсот пятидесяти человек. Сам я на Собор не ходил, но Борис Федорович держал меня в курсе дел. На собрании, которое проходило в Грановитой палате, несмотря на оглашение духовной грамоты покойного царя Федора Иоанновича, где я объявлялся наследником, выкрикивались и другие кандидаты на престол: сам Годунов, князь Василий Иванович Шуйский, князь Фёдор Иванович Мстиславский, кто-то кричал за опальных Романовых-Юрьвых. Но, поскольку Борис Федорович отказался от такой чести и поддержал законного наследника трона, и также за меня выступил патриарх Иов, решение Земского собора было скорым и в мою пользу.