Князь Воротынский
Шрифт:
Коварный план. Рассчитанный на то, что князь московский не сможет ополчить достаточно сил, чтобы противостоять рати Тавриды и Казани, рати, которая опустошит русские земли, поставит Москву на колени и возвысит Орду. Под его, Мухаммед-Гирея царствованием.
Не ведом пока еще был этот план князю Ивану Воротынскому. Он в одном твердо уверился: главный удар басурманы нацелят на Коломну, поэтому князь Дмитрий Вельский ее оголяет неразумно, но в глубине души он даже был доволен, что двинувшиеся к Одоеву полки отгонят татей от его удела, где, как он считал, со дня на день должен родиться у него наследник.
К исходу следующего дня прискакал к князю гонец от Никифора Двужила. Тот извещал, что княгиня на острове, что Одоев и Белев обложены, но к его, князя, уделу крымцы пока не подошли, а коль скоро пожалуют, город готов и держаться в осаде, и отбивать штурмы. На Волчьем острове тоже храбрые ратники. На всякий случай возведена стена вокруг Охотничьего терема. Татар, однако, тумен, да тысячи две казаков запорожских, и они вполне могут застрять под Белевым и Одоевым и не подойдут к Воротынску.
– Слава Богу! – довольно проговорил князь, выслушав гонца. – Авось, минует чаша горькая мой удел.
Не миновала. Хотя действительно ни бек тумена, а тумен действительно был один, ни нойоны не намеревались двигаться дальше Одоева. Здесь, грабя и хватая полон, думали они дождаться либо появления заманивающих русскую рать ногайцев и казаков, либо иного какого приказа от Мухаммед-Гирея. Поправку в это намерение внес бежавший из крепости Ахматка. Не пошел на Перемышль и Лихвин, где, как он справедливо предполагал, его могли ждать на переправах разъезды княжеской дружины, а отклонился на запад и, обойдя Козельск, по берегу Жиздры вышел к Брянским лесам, где уже не ставилась сторожами засека, ибо непроходим тот лес и без того для татарской конницы, и с тыла вышел на Сенной шлях, где сразу же встретил своих.
Приняли его поначалу за лазутчика, ставшего за время плена верным слугой гяуров, тем более что он не стал разговаривать, несмотря на камчу и угрозу переломить хребет, ни с десятником, ни с беком сотни, хотя тот прижег ему ягодицу раскаленным на костре клинком – Ахматка требовал, чтобы его отвели либо к темнику, либо, на худой конец, для начала к беку тысячи. Воины ржали, как жеребцы:
– Минбаши ему подавай, а то и самого темника! С юзбаши не хочет говорить! Знатная, видать, ворона! А на вертеле ты не хочешь поджариться?
Но юзбаши рассудил трезво: «От минбаши и даже темника не укроется, что сотня моя поймала перебежчика. Узнают они и что просил он встречу с ними. Отвечать мне, а не вот этим безмозглым баранам», – и резко одернул гогочущих своих ратников:
– Хватит! Дайте коня, чапан и сапоги перебежчику. Я сам повезу его к тысячнику. А, может, к темнику.
Сотник в самом деле осмелился повезти Ахматку к темнику и верно, как оказалось, поступил. Темник, оставшись поначалу наедине с Ахматкой, вскоре крикнул юзбаши.
– Послушай, что говорит бежавший из плена правоверный.
Ахматка держался гоголем. А как же иначе: сотник пытал его, а темник поверил с первого слова.
– В крепости только дружина князя. Воевода, Двужил, людишек посошных собрал, но разве они ратники?!
– Урусуты упрямы и храбры, – возразил сотник. – Смерд дерется не хуже дружинника.
– Я сказал тебе: выслушай, – одернул сотника минбаши, – значит – слушай!
– Стены не высокие, но в два ряда, с камнями и землей между рядами. Они называются городня. Поджигать их бесполезно. Но у них нет бойниц нижнего боя. Только есть площадка для верхнего боя. Ворот – четыре. С башнями. Их называют – вежи. Там есть много бойниц. По углам – тоже вежи. Ров перед стеной не глубокий и не широкий. Воды в нем нет, а снег уже затвердел. Вполне выдержит штурмующих. Неделю еще, пока не растает.
– Штурмовать город не будем. Нам нужно делать вид, что вот-вот кинемся на штурм. Нам не город брать. У нас другая цель, которую знает только Мухаммед-Гирей, нойоны и я. Всем остальным знать это не позволено. Их обязанность – выполнять приказ. Расскажи лучше о Волчьем острове.
– Сейчас, бек. Хочу только предупредить, что заряжать затинные пищали урусы собираются дробом величиной с орех.
– А как эти орехи насыпать в ствол? – недоверчиво спросил сотник, готовый уже рассмеяться, подай только ему пример темник, хотя бы улыбнись, но бек тумена серьезно слушал сбежавшего пленника, не перебивая. Замолчал и сотник.
– Они шьют мешочки, потом их заполняют дробом. Мешочки станут заталкивать в стволы. Это страшней, чем один снаряд. Одним выстрелом может многих убить или покалечить.
– Аллах ниспошлет на тебя благодать за верность народу своему. Простится тебе и то, что ты попал в плен, а не взял в плен урусута.
Ахматка возликовал. Теперь он получит все: нагрудник из шкуры жеребчика, саблю, лук и стрелы. Ему дадут коня. Не ахти, конечно, какого, но потом он сможет добыть такого коня, какой понравится. Еще и заводными разживется. С вдохновением он принялся за дальнейшие пояснения:
– На Волчьем острове – казна князя и его жена; от которой ждут наследника. К острову есть гать. Но там – ловушка. Последние сажени ее разобраны. Я сам слышал приказ воеводы. Он повелел сделать это так, чтобы не было видно, и кто не знает – окажется в болоте. Но есть еще одна тропа. Если идти не больше двух в ряд, можно дойти до острова. Пока, как говорят урусуты, болото не совсем задышало и проснулось. Пока еще снег. Через неделю будет поздно. Я знаю ту тропу. И еще, думаю, там будут следы. Как они узнают о моем побеге, пошлют на остров подкрепление. По гати оно не пойдет. Гать разобрана. В обход пойдет. Там, я слышал, как воевода говорил, будет меньше обороняющихся. Как он сказал: на всякий только случай.
– Тебе – десятина от добычи. Ты достоин этого, – похвалил Ахматку темник, потом к сотнику: – Веди свою сотню. Ты тоже достоин такой чести потому, что привез сбежавшего из плена прямо ко мне. Кто пойдет по гати, я решу сам. Все. Готовьте воинов.
Темнику необходимо было посоветоваться с нойонами, какое они скажут слово. Не засомневаются ли. Нет. У них тоже загорелись глаза от предвкушения достойной добычи. К тому же – легкой. Они решили на совете все скоро и просто: половину тумена – для осады Воротынска. Немного, в помощь, для видимости, казаков. Без осады крепости на остров идти нельзя – получишь удар в спину. По гати пустить полусотню казаков.