Княжеский посох. Историческая повесть о великом князе Войшелке
Шрифт:
– Есть князь, который поведёт нас на татар!
– Назови! – потребовало вече.
– Миндовг!
– Почему Миндовг? – с удивлением спросил воевода.
– Кто покорил Литву, тот и татар не убоится.
– Не станет Миндовг за нас воевать с татарами.
– Взяв Новогрудок, татары двинут и на Литву. Среди покорённых литовцев Миндовг не найдет опоры. Ему нужен надёжный союзник. Ему нужен стольный город. А Новогрудку нужен сильный князь. Миндовг и Чёрная Русь нужны друг другу.
Елисей говорил столь убежденно, что многие призадумались. И всё же сомнения были велики.
– Мы испокон воевали Литву! – заносчиво выкрикнул кто-то из бояр. – Негоже идти к Миндовгу на поклон.
– Литва вам не чужая, – резонно возразил Елисей, – а татар одолеем только вместе. Русь оттого и покорена, что не смогла объединиться.
– Ежели на Руси православные князья были врозь, то с Миндовгом и подавно миру не быть, – задумчиво почесал бороду воевода Остап Константинович, – он же Перкуну жертвы приносит.
Вече ответило мощным гулом:
– Не хотим поганца!
– Уж лучше Данилу!
В Новогрудке было немного сторонников Данилы Романовича, сидевшего на столе мощного Галицкого княжества. Первая волна татарского нашествия не докатилась до южной Руси, и набравший силу Данила с вожделением посматривал на север. Пинское княжество уже платило ему дань. А кому охота быть вассалом. Новогрудок хотел своего князя, и Данилу освистали. Миндовга, казалось, тоже окончательно отвергли, но тут Елисей пронзительно вопросил:
– А ежели Миндовг примет Христа?!
Над торжищем прокатился порыв смеха. За два века Литву не смогли крестить. Поэтому никто не верил, что Миндовг ни с того ни с сего откажется от идолов, которым покланялась вся Литва. Воевода хитро улыбнулся и рёк:
– Ежели ты, Елисей, обратишь Миндовга в нашу веру, то лучшего князя нам не сыскать.
– Обращу, ежели снарядите со мной посольство!
– А не слишком ли молод для такого дела, – с сомнением покачали старцы седыми головами.
– Зато умен не по годам, – заступился за Елисея воевода, – Святослав в его годы греческие города брал.
Он положил руку на плечо юного князя и напутствовал:
– Дерзай!
На следующий день небольшое посольство прибыло в Керново. Миндовг княжил здесь совсем недавно, покорив со своим воинственным прусским племенем юг Литвы. Вытесненный с отчизны рыцарями, он пытался создать мощное княжество, способное противостоять внешним угрозам. Посольство с Новогрудка было как нельзя кстати. Керново не подходило для княжьего стола из-за своей малости. Да и местная знать не жаловала новоявленного правителя и не могла быть надежной опорой. Однако, будучи умным и дальновидным, Миндовг и виду не подал, что предложение на стол в Новогрудке для него так важно. Выслушав пламенную речь Елисея, он рассмеялся:
– Княжить я не против, только зачем веру менять?
– Мы православные, и князь у нас должен быть православный.
– Я и так возьму Чёрную Русь, – метнул Миндовг на юного посла тёмный взор, – в Новогрудке сейчас ни князя, ни дружины.
– Может, оно и так, – рассудительно ответил Елисей, – только одно дело править недругами и совсем иное – другами.
– Что ж, подумаю и завтра дам ответ, – закончил прием Миндовг. – А сегодня приглашаю на пир. Мой сын Войшелк будет тебя сопровождать и, думаю, сдружитесь. Вы, похоже, погодки.
Так Елисей познакомился с Войшелком. Они действительно были почти ровесники. Сын Миндовга отличался от отца моложавостью, светлым ликом и редкой, слегка вьющейся, бородкой. Зато полностью перенял стремительность и напористость. Он незамедлительно обрушил на Елисея массу вопросов.
– Вот ты предлагаешь нам принять Христа, – обратился он к юному князю, прогуливаясь с ним по берегу озера. – А как же заповедь «не убий»? Как нам тогда защищаться от татар, тевтонцев и остальных ворогов? Они только и ждут, чтобы мы подставили им обе щеки.
– Когда встаёшь на защиту малых и сирых, то и смертный грех прощается через покаяние.
– Получается, что, защищая Чёрную Русь, мы при этом не только грешим, но ещё должны и покаяться, – ухмыльнулся Войшелк. – Как-то совсем грустно от такой веры.
– Весёлого мало, – согласился Елисей, – потому что греха всё равно не избежать.
– Как так?
– А разве не грешно взирать безропотно, когда твоих родных и близких насилуют и убивают?
– Тогда зачем Иисус к смирению взывает?
– Чтобы укротить гордыню.
– Выходит, близких я могу защищать, а меня пусть рвут на части!
– Именно, – мягко улыбнулся Елисей. – Спасителя примешь, когда полностью вверишь Ему себя.
– Что-то слишком мудрёно, – покачал головой Войшелк. – Как ни крути, а своя рубашка ближе к телу. Тут надо крепко поразмыслить.
Ежели сын Миндовга имел время на раздумье, то самому князю медлить было нельзя. Собрав дружину, Миндовг окинул воев колючим сверлящим взглядом:
– Ну что, пора крест целовать.
Дружинники возроптали. Всю жизнь покланялись они богу войны Перкуну и не желали Иисуса, который смиренно пошел на распятие.
– Не хотим служить Христу, – твёрдо рёк убеленный сединами Гордень.
– Не мы будем служить Иисусу, а он нам! – назидательно воздел палец Миндовг.
– Как так?
– Я кому угодно поклонюсь ради Новогрудка. Без единой капли крови обретем Чёрную Русь. Навеки! Как Рюрик, Русь!
– А татары? А рыцари? А Данила с братом Василько? – усомнился Гордень. – И сейчас лезут со всех сторон, как саранча. Сечи не избежать.