Княжеский посох. Историческая повесть о великом князе Войшелке
Шрифт:
– Я, – едва слышно выдавила девушка.
– Ты? – вытаращил глаза великий князь. – Я тебе не люб?
– Люб, да только не могу я супротив отцовской воли.
Войшелк самоуверенно рассмеялся:
– Мне это предоставь.
– Не ведаешь ты моего отца. Он слова не нарушит никогда.
– Я утром свататься приду и головой клянусь, что станешь ты моей невестой.
Вилейка с трудом сдержала навернувшиеся на глазах слёзы:
– Ох, чует моё сердце, что сватовство не кончится доб-ром.
Она с мольбой обратилась к Войшелку:
– Ты только не гневи отца.
Тот нежно погладил девушку по распущенным волосам:
– Поверь мне: будет всё, как в сказке.
– Дай-то Бог, – всхлипнула Вилейка.
Великий князь взял её за руку:
– Позволь утешить мне тебя, позволь поцелуями и ласками скрасить твою печаль.
– Ну уж нет, – заупрямилась Вилейка. – Коль задумал жениться, то потерпишь до свадьбы. А коль хочешь потешиться, то нечего свататься.
Великий князь тяжело вздохнул и отпустил Вилейку домой, наказав завтра никуда не отлучаться.
Лукша
Лукша, отец Ярославы, слыл в Новогрудке знатным оружейником. Войшелк без труда нашёл его высокий дом в ремесленной слободе. Знаки солнца в виде вписанного в круг креста катились над фронтоном по краю крыши, словно по небосводу, оберегая жилище от тьмы.
Великого князя явно не ждали. Вилейка не осмелилась предупредить отца о намерении Войшелка посвататься и со страхом ожидала развязки, затаившись в женской половине. Молодой князь явился во всём блеске власти: соболиная шапка, красное корзно и сафьяновые, расшитые золотом, сапоги. Для солидности жениха сопровождали бояре, воеводы и даже митрополит. Не успели сваты войти во двор, как их облаяли собаки.
– Пошли вон! – прикрикнул на них хозяин, срывая шапку и спеша навстречу знатным гостям.
– Надеюсь, ты это не нам? – шутливо спросил Войшелк.
– Да что ты! – всплеснул руками Лукша. – Гостям завсегда рад! А встречать у себя великого князя, да ещё с такой свитой, особый почёт.
Отец Вилейки пригласил гостей в дом, распорядился подать медовухи и вяленого мяса, которое всегда было припасено у зажиточного хозяина. Обмочив усы в наполненных кубках и вкусив лосятины, гости завели разговор о прекрасной голубке, ждущей красавца-голубя.
Поняв, о чем речь, Лукша помрачнел и ответил тихо, но твёрдо:
– Голубка-то есть, да и голубь имеется.
– Какой ещё голубь?! – вскочил Войшелк.
– Которому слово дал.
В горнице повисло недоуменное молчание.
Неслыханное дело: какой-то ремесленник осмелился отказать великому князю. Может, Лукша не понял, за кого сватают его дочь? Митрополит попытался его вразумить:
– Ты не хочешь, чтобы твоя дщерь одела корону великой княгини? Ты не желаешь ей счастья?
– Желаю, – простонал Лукша, – да только головою я поклялся.
Митрополит воздел руки к небу:
– «… ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или чёрным». Разве тебе неведом сей завет?
– Ведом, – понурил голову Лукша.
– Зачем же клялся?
– Согрешил, – выдавил оружейник, – каюсь.
– Завтра в церкви покаешься, – властно приказал митрополит, – а сейчас – на колени!
Лукша послушно исполнил приказание. Священник осенил его крестным знамением, прочитал над ним молитву и торжественно возвестил:
– Перед Отцом, Сыном и Святым Духом освобождаю тебя от клятвы.
Лукша отбил низкий поклон, перекрестился на икону Христа и тихо изрёк:
– Благодарствую.
– Так что, по рукам? – подступил к нему Войшелк.
Оружейник ещё ниже склонил голову:
– Не могу, княже.
– Тебя же митрополит избавил от клятвы!
Лукша тяжело вздохнул:
– Не в его это власти.
– А в чьей?
– Божьей.
– Митрополит и рёк от имени Христа.
– Говорить он может, а вот избавить…
Хозяин с сомнением покрутил головой и твёрдо закончил:
– … Вряд ли.
– Да я тебе в бараний рог скручу! – гневно воскликнул Войшелк, хватаясь за меч. – Голову враз снесу!
– Вот это в твоей власти, – спокойно ответил Лукша. – Руби.
Великий князь вплотную подошёл к хозяину и, в упор глядя ему в глаза, гневно спросил:
– А Вилейка по доброй воле замуж идёт?
– Не пытал, – развёл хозяин руками.
– А ты спроси.
– Не приведи Господь девкам женихов выбирать, – проворчал Лукша. – Как я велю, так и будет.
– Нет, всё будет по слову моему! – словно молниями, сверкнул очами великий князь.
Лукша непроизвольно втянул голову в плечи, но ни на шаг не отступил:
– Ты, княже, княжеские дела верши, а в моем доме ты не указ.
Войшелк сообразил, что на испуг Лукшу не возьмёшь и, отведя его в сторонку, зашептал на ухо:
– Да пойми ты, дурья голова, её никто не возьмёт.
– С чего бы?
– А с того, что испорчена она.
– Кем?
– Мною.
– Ты князь, таким правом и владеешь.
– В том-то и дело, что моё право здесь ни при чём. Сошлись мы на Купалу. Она и ведать не ведала, что я князь.
– Сучка! – взревел Лукша. – Отведает она у меня отцовской плети! Три шкуры спущу!
Бояре непроизвольно втянули головы в плечи, а митрополит перекрестился.
– Тише ты, – успокаивающе положил руку Войшелк на плечо Лукши, – не позорь девку. Я её испортил – я её и возьму.
– Ежели жених побрезгует, – развёл хозяин руками.
Великий князь вспыхнул, как багровый закат.