Княжеский посох. Историческая повесть о великом князе Войшелке

Деревянко Михаил

– Я, – едва слышно выдавила девушка.

– Ты? – вытаращил глаза великий князь. – Я тебе не люб?

– Люб, да только не могу я супротив отцовской воли.

Войшелк самоуверенно рассмеялся:

– Мне это предоставь.

– Не ведаешь ты моего отца. Он слова не нарушит никогда.

– Я утром свататься приду и головой клянусь, что станешь ты моей невестой.

Вилейка с трудом сдержала навернувшиеся на глазах слёзы:

– Ох, чует моё сердце, что сватовство не кончится доб-ром.

Она

с мольбой обратилась к Войшелку:

– Ты только не гневи отца.

Тот нежно погладил девушку по распущенным волосам:

– Поверь мне: будет всё, как в сказке.

– Дай-то Бог, – всхлипнула Вилейка.

Великий князь взял её за руку:

– Позволь утешить мне тебя, позволь поцелуями и ласками скрасить твою печаль.

– Ну уж нет, – заупрямилась Вилейка. – Коль задумал жениться, то потерпишь до свадьбы. А коль хочешь потешиться, то нечего свататься.

Великий князь тяжело вздохнул и отпустил Вилейку домой, наказав завтра никуда не отлучаться.

Лукша

Лукша, отец Ярославы, слыл в Новогрудке знатным оружейником. Войшелк без труда нашёл его высокий дом в ремесленной слободе. Знаки солнца в виде вписанного в круг креста катились над фронтоном по краю крыши, словно по небосводу, оберегая жилище от тьмы.

Великого князя явно не ждали. Вилейка не осмелилась предупредить отца о намерении Войшелка посвататься и со страхом ожидала развязки, затаившись в женской половине. Молодой князь явился во всём блеске власти: соболиная шапка, красное корзно и сафьяновые, расшитые золотом, сапоги. Для солидности жениха сопровождали бояре, воеводы и даже митрополит. Не успели сваты войти во двор, как их облаяли собаки.

– Пошли вон! – прикрикнул на них хозяин, срывая шапку и спеша навстречу знатным гостям.

– Надеюсь, ты это не нам? – шутливо спросил Войшелк.

– Да что ты! – всплеснул руками Лукша. – Гостям завсегда рад! А встречать у себя великого князя, да ещё с такой свитой, особый почёт.

Отец Вилейки пригласил гостей в дом, распорядился подать медовухи и вяленого мяса, которое всегда было припасено у зажиточного хозяина. Обмочив усы в наполненных кубках и вкусив лосятины, гости завели разговор о прекрасной голубке, ждущей красавца-голубя.

Поняв, о чем речь, Лукша помрачнел и ответил тихо, но твёрдо:

– Голубка-то есть, да и голубь имеется.

– Какой ещё голубь?! – вскочил Войшелк.

– Которому слово дал.

В горнице повисло недоуменное молчание.

Неслыханное дело: какой-то ремесленник осмелился отказать великому князю. Может, Лукша не понял, за кого сватают его дочь? Митрополит попытался его вразумить:

– Ты не хочешь, чтобы твоя дщерь одела корону великой княгини? Ты не желаешь ей счастья?

– Желаю, – простонал Лукша, –

да только головою я поклялся.

Митрополит воздел руки к небу:

– «… ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или чёрным». Разве тебе неведом сей завет?

– Ведом, – понурил голову Лукша.

– Зачем же клялся?

– Согрешил, – выдавил оружейник, – каюсь.

– Завтра в церкви покаешься, – властно приказал митрополит, – а сейчас – на колени!

Лукша послушно исполнил приказание. Священник осенил его крестным знамением, прочитал над ним молитву и торжественно возвестил:

– Перед Отцом, Сыном и Святым Духом освобождаю тебя от клятвы.

Лукша отбил низкий поклон, перекрестился на икону Христа и тихо изрёк:

– Благодарствую.

– Так что, по рукам? – подступил к нему Войшелк.

Оружейник ещё ниже склонил голову:

– Не могу, княже.

– Тебя же митрополит избавил от клятвы!

Лукша тяжело вздохнул:

– Не в его это власти.

– А в чьей?

– Божьей.

– Митрополит и рёк от имени Христа.

– Говорить он может, а вот избавить…

Хозяин с сомнением покрутил головой и твёрдо закончил:

– … Вряд ли.

– Да я тебе в бараний рог скручу! – гневно воскликнул Войшелк, хватаясь за меч. – Голову враз снесу!

– Вот это в твоей власти, – спокойно ответил Лукша. – Руби.

Великий князь вплотную подошёл к хозяину и, в упор глядя ему в глаза, гневно спросил:

– А Вилейка по доброй воле замуж идёт?

– Не пытал, – развёл хозяин руками.

– А ты спроси.

– Не приведи Господь девкам женихов выбирать, – проворчал Лукша. – Как я велю, так и будет.

– Нет, всё будет по слову моему! – словно молниями, сверкнул очами великий князь.

Лукша непроизвольно втянул голову в плечи, но ни на шаг не отступил:

– Ты, княже, княжеские дела верши, а в моем доме ты не указ.

Войшелк сообразил, что на испуг Лукшу не возьмёшь и, отведя его в сторонку, зашептал на ухо:

– Да пойми ты, дурья голова, её никто не возьмёт.

– С чего бы?

– А с того, что испорчена она.

– Кем?

– Мною.

– Ты князь, таким правом и владеешь.

– В том-то и дело, что моё право здесь ни при чём. Сошлись мы на Купалу. Она и ведать не ведала, что я князь.

– Сучка! – взревел Лукша. – Отведает она у меня отцовской плети! Три шкуры спущу!

Бояре непроизвольно втянули головы в плечи, а митрополит перекрестился.

– Тише ты, – успокаивающе положил руку Войшелк на плечо Лукши, – не позорь девку. Я её испортил – я её и возьму.

– Ежели жених побрезгует, – развёл хозяин руками.

Великий князь вспыхнул, как багровый закат.