Княжья доля
Шрифт:
Проводнику Фариду, выскочившему с бутылкой в тамбур, оставалось только изумленно развести руками, пару раз безнадежно крикнуть: «Славка, ты где?» – и, махнув рукой на несостоявшуюся сделку, идти спать в служебное купе.
Глава 14
Тайная вечеря
Ты в этом веке одинок.
Я тоже одинокий странник.
Конечно, наша встреча – праздник.
Жаль, праздник не положишь впрок.
Какое-то время, пока все гости молча насыщались, а при виде богатого разнообразия щедро разложенной на столе снеди довольно-таки быстро утих даже неугомонный Минька,
Один даже на добрый десяток лет старше самого Константина, но что он может, что он знает? В семинарии его учили только тому, как правильно молиться, в какой последовательности совершать богослужения и прочему в этом же духе. Может быть, дела духовные и важны, но сейчас Константина больше бы устроило, если бы он был специалистом в чем-нибудь более приземленном, мирском.
Второй молод, из него, наверное, можно будет вытянуть хоть что-то полезное. Собственный спецназ в дружине никогда не помешает. Но, с другой стороны, нынешние вояки примут его как своего, лишь после того как он на деле покажет себя одним из лучших, если не самым лучшим. Увы, но сейчас ему по всем основным дисциплинам сплошные неуды светят. Обращение с лошадью – два, стрельба из лука – кол, искусство владения мечом – опять пара и т.д. и т.п.
Надо заметить, что школьная терминология, как правило, всплывала в сознании Константина именно в моменты рассуждения и анализа происходящих событий. Это ему помогало привести мысли в порядок и даже в самых сложных ситуациях прийти к самому оптимальному решению. Вот и сейчас он мыслил, используя привычные термины. «Ну, приставлю я к нему толковых репетиторов, ну, подучат они его малость, но выше четверки он ни по одной позиции не продвинется, хотя, с другой стороны, человек он военный, по духу ему все это близко должно быть, так что как знать, как знать. Но опять же характер уж больно непростой, чересчур ершистый. И как он в армии с таким характером ухитрился оказаться?» Константин еще некоторое время разглядывал светло-русого Вячеслава, который как раз в это время в задумчивости почесывал свой тонкий, породистый, с заметной горбинкой посередине нос, не зная, что бы такого ухватить повкуснее, и пришел к окончательному выводу, что этот хлопчик, пожалуй, сможет ему кое в чем подсобить.
Затем он перевел свой взгляд на малолетнего изобретателя, хотя как раз на него и смотреть-то особо не хотелось. Разве что полюбоваться непомерно здоровым аппетитом – никак молодой организм сил для роста требует. Даже юным назвать мальчишку язык не поворачивался, потому как до юного ему было расти и расти. Слегка курносое лицо обычного тринадцатилетнего пацана было щедро усеяно веселыми звонкими веснушками, карие глаза лучились от нескрываемого удовольствия, которое он был не в силах сдержать.
«Хорошо бы выяснить, насколько он свои таланты преувеличил, – подумал Константин. – Молодому всегда легче освоиться в чужом мире. Авось и впрямь на что-нибудь сгодится, когда пообвыкнется. Но ведь изобретатель в двадцатом веке непременно в лаборатории работает, а это означает, что в его распоряжении огромная куча современных приборов и здоровущий штат помощников и единомышленников. Так что в этом веке пользы от него все равно ни на грош».
Окончательный итог был неутешителен. Всем троим пока следовало поставить железную двойку, исправить которую впоследствии мог лишь один Славка, да и тот максимум до четырех баллов дотянет, не выше, к тому же когда это еще будет.
«Однако тот, кто затеял сюда мой приезд, вряд ли хоть чуточку позаботился о практической пользе от моих будущих помощников, – с грустью подумал Костя. –
– Вот это по-нашему, по-бразильски, – одобрил сей мужественный поступок Вячеслав, тут же совершив аналогичное действо со своим сосудом.
Серьезный разговор начался, едва насытился Минька. Причем начал его он сам, еще продолжая вовсю жевать.
– А когда мы отсюда назад? – поинтересовался он как бы между прочим, очевидно считая, что только за этим его сотрапезники проезжали через лес, и, по всей вероятности, принимая их за руководителей какого-то странного, но жутко интересного эксперимента.
Николай, сдержанно жевавший и вообще державшийся несколько напряженно, тут же бросил быстрый настороженный взгляд на князя, но не проронил ни слова.
– Назад, это в двадцатый век? – уточнил Константин.
– А куда же еще? – фыркнул Минька, чуть не поперхнувшись.
– Ты прожуй, прожуй вначале, – миролюбиво заметил Слава, снисходительно поглядывая на мальчонку и внутренне сочувствуя ему. Его разочарование было уже позади, а вот маленькому обжоре еще только предстояло услышать неприятное известие.
Минька согласно закивал, но тут же протянул руку к розовой нежной буженине и, ухватив кусок поувесистее, жадно запихал его весь целиком в рот. Константин аж головой покачал, удивляясь, и, оставив тему о возвращении, поинтересовался:
– А ты там про изобретения хвалился. Это что, в школе чего-то успел сотворить?
– Да нет, – невнятно, с набитым ртом, ответил Минька. – Я по профессии сам изобретатель. Работаю, точнее, работал, – поправился он, – пока сюда не попал, в одном закрытом НИИ в области стрелкового оружия.
– Ого, – присвистнул Славка. – Ты что, гений, что ли? В тринадцать-то лет и уже в НИИ.
– Да какое там тринадцать. Это здесь мне почему-то столько стало. А так уже двадцать три грохнуло... месяц назад.
– Вот оно как, – задумчиво протянул Костя. Что-то щелкнуло у него в голове, появилась тоненькая ниточка – догадка, и он аккуратно потянул ее, осведомившись у Николая: – А тебе там сколько лет было?
– Сорок восемь в октябре исполнилось, – сдержанно ответил тот.
– Так-так. – Константин сделал паузу и уверенно подвел итог: – Стало быть, мы все оказались здесь моложе ровно на десять лет.