Кочевники времени(Роман в трех частях)
Шрифт:
Первая часть нашего перелета от Южной Америки к южным островам была безоблачной, как всегда, и мы свободно летели по голубому, залитому солнечным светом небу.
Когда наконец показался Пука-Пука, мы получили по рации сообщение о неожиданном шторме, разразившемся над Папеэте [17] . Вскоре связь прервали тяжелые электрические помехи, однако к этому времени у нас еще не было трудностей с тем, чтобы удерживать корабль в равновесии. Стюарды предупредили пассажиров о том, что, когда мы приблизимся к Таити, возможно, будет сильный
17
Папеэте — город и порт на острове Таити.
Несколькими минутами спустя странно потемнело и холодный серый свет хлынул в панорамные окна. Включили электрическое освещение.
В следующую секунду мы уже находились в центре грозы и слышали, как град стучит по нашему огромному корпусу. Звук был такой, словно тысячи автоматических ружей одновременно открыли огонь. Не было слышно ни слова. Температура резко упала, и мы дрожали от холода, пока система обогрева не перестроилась на новые условия. Вокруг нас бушевали громы и молнии, и «Лох Этив» слегка вздрагивала, однако ее моторы ревели упрямо, и мы все глубже погружались в черные клубящиеся тучи. Не было никакой опасности, что молния ударит в наш полностью изолированный корпус. В конце концов облака расступились, и мы увидели кипящее море.
— Я рад, что мы не там, внизу, — заметил с ухмылкой капитан Хардинг. — Раз за разом будешь радоваться тому, что люди додумались до воздушных кораблей.
В телефонных приемниках рубки зазвучала нежная музыка. Капитан велел второму помощнику ее выключить.
— Почему это считается чем-то хорошим — никогда не понимал.
У меня свело желудок, когда корабль провалился в воздушную яму прежде чем снова стабилизироваться. Я ощутил нечто вроде страха. Впервые с тех пор, как майор Пауэлл подобрал меня в Теку Бенга, я нервничал на борту воздушного корабля. А с того дня, казалось, прошли столетия.
— И вправду тошнотная посадка, — проворчал капитан. — Самая скверная из всех, что упомню, для этого времени года. — Он застегнул сюртук. — Что у нас с высотой, штурман?
— Мы держим ее, сэр.
Дверь в рубку распахнулась, и ворвался третий офицер. Он был в бешенстве.
— Что случилось? — спросил я его.
— Черт бы его побрал! — выругался он. — Я только что выдержал настоящую баталию с вашим закадычным дружком, Бастэйбл. Этот мерзкий тип Рейган! Он вопил насчет спасательных шлюпок и парашютов. Совсем рехнулся. Никогда еще не встречал таких пассажиров. Сказал, что хочет спрыгнуть. У меня была с ним отвратительная перебранка. Он желает говорить с вами, сэр. Немедленно. — Третий офицер обращался к капитану.
Я улыбнулся Хардингу, который ответил мне растерянной усмешкой.
— И что вы ему сказали, третий?
— Решил, что только так смогу его успокоить, сэр. — Третий офицер нахмурился. — Это было единственное, что мне еще пришло в голову, иначе все закончилось бы попросту тем, что я набил бы ему морду.
— Этого бы лучше не делать, третий. — Капитан вынул свою трубку и зажег
Третий офицер повернулся ко мне:
— Вероятно, вам он тоже уже рассказывал о том, что у него большие политические связи в высших правительственных кругах Америки и что они вас в порошок сотрут.
Я невольно рассмеялся:
— Нет, до меня он с этим еще не добрался.
Затем град забарабанил еще сильнее и ветер взвыл так яростно, словно для него было оскорблением видеть, что мы все еще остаемся в воздухе. Корабль нырнул на пугающую глубину, затем снова выровнялся. Он дрожал от кормы до носа. Снаружи было темно хоть глаз выколи. Молнии вспыхивали вокруг нас. Намереваясь успокоить пассажиров, я пошел к двери, поскольку в рубке, собственно, делать мне было нечего.
В этот момент дверь рванули и ввалился Рейган — олицетворение обнаженного ужаса — со свитой бледных скаутов.
Приближаясь к капитану Хардингу, Рейган дико размахивал своей тростью:
— Я несу ответственность за этих мальчиков, капитан. Их родители доверили мне их жизни! Я требую, чтобы нам немедленно были выданы спасательные шлюпки и парашюты!
— Пожалуйста, вернитесь в свою каюту, сэр! — твердо отвечал Хардинг. — Корабль абсолютно надежен. Однако было бы лучше, если бы пассажиры сейчас по нему не бродили. Особенно это касается рубки. Если вы нервничаете, корабельный врач с удовольствием снабдит вас успокоительным.
Вместо ответа Рейган проревел бессвязную чушь. Капитан Хардинг сунул трубку в рот и повернулся к нему спиной:
— Прошу вас, оставьте мою рубку, сэр!
Я подошел к нему.
— Полагаю, теперь вам лучше…
Но Рейган положил свою мясистую руку на плечо капитана Хардинга.
— Послушайте, капитан! Я имею право…
Капитан повернулся к нему и произнес ледяным тоном:
— Может быть, кто-нибудь из господ офицеров все-таки будет столь любезен и проводит этого пассажира в его каюту?
Третий помощник и я схватили Рейгана и оттащили его назад. Он был так ошарашен, что оказал весьма слабое сопротивление. Он трясся всем телом. Мы выволокли его из рубки в коридор, где я подозвал двух матросов, чтобы передать «Ронни» им, поскольку пришел в такую ярость от угроз Рейгана капитану Хардингу, что не был больше уверен в своей выдержке. Мне казалось, что я не смогу обходиться с этим человеком спокойно.
Когда я вернулся в рубку, Хардинг курил свою трубочку, как будто ничего не случилось.
— Проклятая истеричная баба, — проворчал он про себя. — Надеюсь, скоро мы выйдем из полосы шторма.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
СТЫД И СРАМ!
Когда мы наконец достигли Таити и пробились сквозь облака в надежде стать на якорь, нашим глазам открылась картина острова, над которым только что отбушевал тайфун. Корабль трясло и раскачивало, и мы не могли ничего сделать, кроме как удерживать его в воздухе.
Целые пальмовые рощи были повалены на землю ветром. Многие здания получили тяжелые повреждения. В аэропарке остались только три причальные мачты, и у них уже стояли два корабля. Потребовался весь имеющийся в наличии дополнительный кабель, чтобы надежно укрепить их.