Кочевники времени(Роман в трех частях)
Шрифт:
— Возможно, — отозвался Ульянов. — Но одной надежды недостаточно.
— Нет — политическая власть вырастет из лопнувшего кожуха нашей бомбы. Если угнетенные получат такие же бомбы, они смогут сбросить с себя иго своих угнетателей!
— В том случае, если бомба сработает, — бросила Уна Перссон. — Я в этом вовсе не уверена. Реакция ядерного распада, да? Все это прекрасно, но как вы думаете осуществить это на практике? Боюсь, вас немного ввели в заблуждение, мистер Шоу.
— Поживем — увидим.
Я вспоминаю, как меня охватили предчувствия, когда показалось темное побережье Японии после залитого луной моря. Мы заглушили моторы, и ветер погнал нас вперед.
Я привел в состояние готовности схемы включения и снял с предохранителей рычаги, закрепляющие люки нижнего трюма, чтобы сбросить бомбу на ничего не подозревающие верфи. С высоты я видел гирлянды огней всех цветов радуги. Город Хиросима. Под нами простирались верфи — на мили и мили вдоль побережья тянулись ангары, причальные мачты, ремонтные доки. Эти сооружения почти исключительно использовались в военных целях, особенно теперь. Если нам удастся уничтожить хотя бы часть этого объекта, мы могли бы затормозить, если не остановить, натиск на город Восходящего Солнца.
Я хорошо помню, что смотрел на Уну Перссон и гадал — страдает ли она все еще по своему погибшему отцу? И о чем так тяжко задумался Дутчке?
Поначалу он ненавидел Шоу, но затем вынужден был признать, что великий полководец, Повелитель Воздуха, был гением. Он достиг того, о чем многие другие революционеры могли лишь мечтать. К примеру, тот же Ульянов. Казалось, старик почти не понимает, что его мечта теперь превращается в действительность. Он так долго ждал. Думаю, я сочувствовал ему, очень сочувствовал. Всю свою жизнь он ждал российской революции, ждал, что поднимется пролетариат, и никогда ему этого не увидеть. Может быть, этого никогда и не произойдет…
Когда мы проплывали над территорией верфи, Шоу с любопытством наклонился вперед. Он держал ладонь на кобуре; в другой была сигарета. Его желтая шляпа кули съехала на затылок, и сейчас он, со своим красивым евразийским лицом, выглядел в точности героем народной сказки.
Вся территория была ярко освещена; люди трудились над военными кораблями, которые должны быть готовы к следующему дню, чтобы начать большое наступление на город Восходящего Солнца. Я видел черные очертания корпусов, копоть ацетиленовых ламп.
— Мы на месте? — И снова полководец стал похож на мальчишку-школьника. — Это территория верфи, капитан Бастэйбл?
— Да, это она.
— Бедные люди. — Ульянов потряс своей седой головой. — Они ведь только 'абочие, как все остальные.
Дутчке указал большим пальцем в сторону города.
— Их дети будут нам благодарны, когда вырастут.
В этом я сильно сомневался. Завтра в Хиросиме будет много вдов и сирот.
Уна Перссон взглянула на меня с тревогой. Она явно больше не сомневалась в действенности нашей бомбы.
— Мистер Бастэйбл, насколько я знаю, теоретически бомба такого типа может причинить необозримые разрушения. Часть города может попасть в радиус ее действия.
— Город находится почти в двух милях отсюда, мисс Перссон.
Она кивнула.
— Возможно, вы и правы. — Она провела рукой по своим блестящим черным волосам и снова взглянула вниз, на верфи.
— Высота тысяча футов, штурман! — сказал я. — Попробуйте опуститься пониже.
Теперь мы уже различали отдельных людей. Люди бегали по бетонированным полам, носили инструменты, карабкались по лесам на огромные броненосные корабли.
— Вон там главный ремонтный док! — Шоу указал направление. — Не могли бы мы направить корабль туда, не включая моторы?
— Нас скоро обнаружат. Но попытаемся. Штурман, пять градусов право руля!
— Есть пять градусов право руля, сэр, — отозвался бледный молодой человек у штурвала. Корабль тихонько закряхтел, поворачиваясь.
— Приготовьтесь быстро поднять его вверх! — предупредил я.
— Ясно, ясно, сэр.
Теперь мы находились над главным ремонтным доком. Я взял телефонную трубку.
— Капитан нижнему трюму. Главные люки готовы?
— Готовы, сэр.
Я опустил рычаг, отключая предохранительные системы.
— Предохранительные рычаги вынуты, сэр.
— Готовьтесь сбросить груз!
— Есть, сэр.
Огромный корабль нырял все ниже и ниже, погружаясь в ночь. Я слышал, как вздыхающий ветерок ласково гладит его нос. Грустный такой ветерок.
— Орудия к бою!
Это на тот случай, если в последний момент нас заметят и откроют огонь. Я полагался на момент внезапности, на растерянность, которая охватит неприятеля после того, как раздастся чудовищный взрыв. Это даст нам достаточно времени для бегства.
— Все орудия готовы, сэр.
Шоу подмигнул мне и усмехнулся.
— Как только услышите щелчок — полный вперед! Поднимайте корабль!
— Есть, сэр.
— Открыть люки!
— Есть, сэр.
— Бросайте!
— Сделано, сэр.
— Угол подъема шестьдесят градусов! — приказал я. — Штурман, высота три тысячи футов! Дело сделано!
Корабль задрал нос, и мы схватились за поручни, когда рубка накренилась.
Шоу и остальные смотрели вниз. Я хорошо запомнил их лица. Дутчке сжал губы и нахмурился. Уна Перссон явно думала о чем-то своем. Ульянов тихонько посмеивался про себя. Шоу повернулся ко мне. Он широко улыбался.
— Сейчас она взорвется. Бомба…
Я и сейчас вспоминаю его красивое лицо, лучащееся радостью, когда за спиной Шоу полыхнуло ослепительно белым светом, и четыре силуэта четко обрисовались на фоне нестерпимо яркого сияния. Потом раздался странный звук, точно один-единственный громкий удар сердца. И воцарилась тьма, и я знал, что ослеп. Я горел в невыносимой жаре. Помню еще, что дивился силе этого взрыва. Он, должно быть, уничтожил весь город. Может быть, и весь остров. Постепенно я начинал понимать всю чудовищность происшедшего.