Кочевники времени(Роман в трех частях)
Шрифт:
— Всем нам есть за что мстить, капитан Бастэйбл. — (По своему обыкновению, он тут же присвоил мне новое, более высокое звание). — Для вашей мести, боюсь, пока еще не время. «Шань-Тянь» должна будет выполнить наиважнейшую миссию. Но сейчас еще рано… еще не время…
Большего я так и не смог от него добиться.
Наши летающие машины остановили вражеские корабли в горах и уничтожили семь из них. Но на этот раз у нас тоже были потери, поскольку воздушные корабли вооружились теперь автоматическими ружьями, способными быстро реагировать на огонь. Новое оружие было вмонтировано в поспешно сооруженные для этого башни
Натиск не ослабевал еще две недели; со все возрастающим упорством враг постоянно подтягивал все новые и новые подкрепления, в то время как наши резервы постепенно истощались. Я думаю, даже Шоу не предвидел того, что великие державы проявят столько решительности в своем стремлении уничтожить его. Создавалось впечатление, будто они полагают, что их господству над завоеванными территориями грозит смертельная опасность, если Повелитель Воздуха сумеет выстоять. Но доходили до нас и ободряющие известия. Во всем Китае против угнетателей поднимались крестьяне, рабочие, студенты. Весь народ был охвачен революцией. Надежда Шоу заключалась в том, что беспорядки вспыхнут в слишком большом количестве провинций, и союзнические силы будут вынуждены разделиться, чтобы подавлять их.
Но пока что великие державы концентрировали все свои силы на одном объекте — городе Восходящего Солнца. Следствием этого были восстания в Шанхае (находящемся теперь под властью революционного комитета) и Пекине (где народ утопил в крови распоряжавшихся там японцев), а также во многих других городах и областях страны.
До Шоу доходили вести о том, как разрастается его революция, и уверенность Повелителя Воздуха в своих силах росла, хотя наши боеприпасы и подходили к концу. Нам пока что удавалось не подпускать к городу объединенные армии великих держав, а Шоу теперь еще больше, чем когда бы то ни было, интересовался своим таинственным проектом.
Одним прекрасным утром я направлялся из своей квартиры к центральной башне в штаб, когда неожиданно наткнулся на настоящее столпотворение. Целая толпа людей размахивала руками, указывая на аэропарк.
Потрясенный, я увидел, как один-единственный воздушный корабль дрейфует над ним с заглушенным мотором. Не могло быть никаких сомнений в его принадлежности: на стабилизаторах победно сверкал «Юнион Джек». Я помчался в сторону штаба. Несомненно, оттуда тоже был хорошо виден этот загадочный неприятель.
Маленькое британское воздушное судно — по своим размерам оно не могло даже сравниться с боевыми кораблями, которых мы ждали все это время — подвергла бомбардировке ангары фэй-цзы! Дождавшись благоприятного ветра, оно придрейфовало ночью, никем не виденное и не слышанное, с намерением уничтожить наши летающие машины.
Но вот все наши пушки открыли огонь по кораблю, низко висящему на небе. По счастью, бомбы попали не прямо в ангары, однако несколько дымящихся воронок показывали, что неизвестный смельчак промахнулся лишь ненамного. Это был не тяжелый бомбардировщик, и вскоре уже его газосодержащая камера лопнула, он тяжело завалился на нос, пролетел над аэропарком и едва не рухнул прямо на наш пришвартованный
Вместе с еще несколькими товарищами я тотчас выбежал из башни, и мы вскочили в автомобиль. Мы помчались по городу, мимо аэропарка, к тому месту, где вокруг поверженного корабля уже стояли бандиты Шоу, разодетые в свои пестрые тряпки. Как я и думал, лишь немногие из экипажа получили серьезные ранения. Но сперва я бросил взгляд на название корабля, написанное на искалеченной съежившейся камере, и испугался. Я знал его. Я почти успел его позабыть. Это был самый первый воздушный корабль, который я когда-либо видел в своей жизни. Британцы, несомненно, вызвали на подкрепление часть военно-воздушных сил Индии. Наблюдательный корабль, который лежал на земле совсем близко от здания проекта АБ, разбитый и уничтоженный, был никем иным, как «Периклесом». Тем самым, что спас мне жизнь.
Странно мне было видеть его вновь, признаюсь. Я понял, что великие державы используют теперь каждый свой корабль в своей попытке уничтожить город Восходящего Солнца. А потом я увидел и майора Пауэлла собственной персоной — он выбирался из обломков, в его темных глазах застыло дикое выражение. Его лицо было залито машинным маслом, одежда разорвана. Одна рука бессильно свисала вдоль тела, однако в другой он все еще твердо сжимал офицерскую трость. Он тотчас же узнал меня.
Он заговорил высоким, резким голосом:
— Алло, Бастэйбл! Теперь союзником наших цветных братьев, так? Ну, ну, не так уж много пользы в том, чтобы спасать вашу жизнь, так?
— Доброе утро, майор, — сказал я. — Позвольте мне высказать комплимент по поводу вашей несравненной храбрости.
— Хулиганство! Но сама по себе попытка уже ценна. Вы не можете победить, знаете ли, даже если у вас еще много этих проклятых летающих машин. В конце концов мы все же вас заполучим.
— Но и вам это обойдется недешево, — возразил я.
Пауэлл бросил недоверчивый взгляд на солдат Шоу.
— Что будут с нами делать эти? Замучают до смерти пытками? Отправят наши изуродованные тела назад — остальным в назидание?
— С вами будут хорошо обращаться, — заверил я его.
Когда Пауэлла и его людей разоружили и отправили в город Восходящего Солнца, я пошел рядом с ним.
— Мне очень жаль. Жаль «Периклеса».
— Мне тоже. — Он едва не плакал, от гнева ли, от горя, не могу сказать. — Так вот кем вы были, вы, несчастный нигилист. Поэтому и разыгрывали потерю памяти. Я-то подумал, что вы один из нас!
— Я и был одним из вас, — тихо сказал я. — Возможно, я все еще остаюсь таковым. Я не знаю.
— Что за жалкая комедия, Бастэйбл! Весь Китай охвачен волнениями. Часть Индии уже заражена этим ядом, о Юго-Восточной Азии и говорить не приходится. Бедные невежественные туземцы верят, что у них есть шанс. У них нет ни малейшего шанса.
— Думаю, у них есть один — теперь, — возразил я. — Дни империализма сочтены, по крайней мере, насколько мы это понимаем.
— Если вы уничтожите его, вы отбросите всех нас назад, в средние века. Великие державы обеспечили мир во всем мире на сотню лет. Теперь все это погублено. Пройдет не меньше десятилетия, прежде чем будет хотя бы отчасти восстановлено нормальное состояние. Если это вообще можно будет сделать.