Код апокалипсиса 33
Шрифт:
Иначе говоря, вся святость наружная будет расценена по-другому и определена в соответствующую категорию тем же сообществом. То есть, оно не примет любую святость и это отчасти уже доказано приходом многих и многих. А потому, ожидать или ждать нечего. Ее и не будет.
И вопросы самой веры здесь вовсе ни при чем. В ожидании прихода господнего молились издавна, но оно так и не состоялось.
И это еще раз подтверждает то, что время не даст подобному совершиться, ибо та другая сила естественно будет сопротивляться, выкладывая
Это своеобразно и есть борьба святого со злом, где святое очень уж не приглядное, а зло представлено именно в том виде, что и должно, дабы незрелые людские умы созерцали в нем только святость и ничего более.
И любой человек в этой жизни должен понимать главное. Если вся та показная добродетель не приносит здравого каждому, в том самом обществе присутствующему, то это уже не она, а освященное временем зло, что скрывается именно под этой маской и выставляет себя же напоказ.
Добро не вершится громогласно, оно творится изнутри, по-тихому скромно и повседневно, ежечасно, ежеминутно, ежесекундно.
Благая участь только может присниться каждому, кто ее впроголось на улицах или где-то еще провозглашает. И дело здесь не в безверии каком-то общем или моем самоличном, а просто в понимании самого момента времени нашего существования земного.
Участь Помпеи яркое всему тому доказательство, хотя тот давно свершившийся факт так же небезосновательно надо еще доказать.
И это ложится на всех, а не только на совет ученостей разных, что каждый проживает именно свое время, а не чье-то другое и когда-то сей факт также доказан будет.
Но обстоятельства дня настоящего не позволяют ни мне, ни кому другому быть выслушанным по смыслу и по праведности приведности всего того в действие, что Бог нам всем шлет и посылал еще ранее.
Исполняя какую волю господнюю, я также веду себя не очень приглядно, как то возможно и должно было бы быть человеку, истинно верующему и к той вере самому соприлегающему.
Но отчасти, всему тому есть свои оправдания и определения времени. Нельзя называться святостью, ее прижизненно не соблюдая.
И это должен знать каждый. А делая это, мы предаем сами себя в себе же и делаем еще хуже. Мы искореняем самые глубоко ушедшие внутрь нас самих частицы, приданные нам самим Богом.
И надо понимать, что живя своей мирской жизнью обыденно, та святость никогда соблюдена не будет, а истинно проникшая в ту самую нашу жизнь святость самой жизнью не станет.
То есть, невозможно сочетать мирскую жизнь общественную и святость, к той жизни не причетную. То бишь, любая мирская жизнь святостью не обладает. Житие же ушедших из общества того нельзя никак отнести к той самой мирской жизни.
Потому, делаю еще раз уклон именно на это. Никакой приглядной святости ожидать не следует. Святость может выразиться только в уме, его представлении о самой жизни и планах для ее же продления.
Такой вывод я сделал сам для себя и его же предлагаю
И от истинного понятия той общей святости и будет в один час сложившееся уже народное мнение как о житие людском, так и о святости самой всемогущей.
И как решит народ на этот раз, то знать, так тому и пребывать в дальнейшем, иначе некому, как ему самому, то есть народу, и благоденствовать тем, что сам для себя порой и выбирает.
И явствует изо всего этого только следующее. Что не будет дня ни приходящего, всеобще якобы ожидающегося, ни дня перед ним, славу того пророчащего, ни дня последующего.
Что уже гласит само по себе о вознесении не единого, как испытующего за все грехи земные, а всех в одночасье, дабы вера во все господнее истинно улеглась в головах и пуще прежнего выразилась.
А то немочь людская уж слишком по Земле бедной распространилась и не дает жить нормально, а тем паче задумывать и выражать что то, действительно хорошее, а не просто признак того самого в действии.
Говорю я так, тем самым никого на действие какое не совращая и не принуждая к насилию над мыслью чей-то сторонней.
Есть время и оно приложено ко всему этому будет; есть людская молва, и она сказана в то же время будет; есть угодья земные, и они по тому выскажут мысль свою; есть небеса высокие и не такие, и они дадут о себе знать, а кое-кому и покажут до чего то все довести нас людей может.
Есть прибыль людская сейчас в душах тех наших человеческих, то есть умирает больше, чем возрождается вновь. И есть по тому отчеты разные, на Земле ведущиеся, да только описками некоторые занимаются, да еще не хотят дело то до ума возводить, чтобы искренне картину ту знать, кому следует.
Потому, жизнь людская не ценится, а бросается в грязь, а еще хуже по ветру пускается, что вызвано особым слабоумием людей тела всех по ветру пускать, сжигать, значит.
Все то от недоумия людского и коль по сей день где то ведется, то не от ума или признака его, а от заблуждений разных, да переподчинения воли людской воли безрассудства того же людского. Кому, как не мне – автору всех тех трудов, что ниспослал нам господь не знать это.
И не верю я уже давно ученостям тем всем, что за гроши продали души свои кому попадя, а еще больше насовершали того, чего не следует, а теперь все совместно в том признаться боятся. Боятся, что отвернутся от них люди, когда прознают это.
Да, здесь как всегда, ошибаются.
Люди простят, ибо заблуждения подвластны всякому, так как каждый подвластен им самим.
И не следует далее стоять на своем, тем самым свою же череду людскую определяя. Надо выразиться, наконец, всему тому ученому миру и признать, что было, когда и где, кто, где ошибался, и кто неверно путь держит сейчас.