Код апокалипсиса 33
Шрифт:
И уйти от того, и забыть, а заняться настоящим делом. Тем самым, что нам же тот космос предлагает в качестве протянутой руки помощи, хоть и мысленно то все идет.
И испражняться по всему тому знаменитостям не надо, бросая вслед сказанному моему слову что-то непригожее даже к его научной свершаемости. Надо прислушаться к голосу разума, а не токсического перенапряжения мысли от степени загрязненности вашей делами разными и всякими.
Так что, воля господня не только во мне и моих лично делах располагается, а присутствует в каждом, Землю эту
И исполнение ее также от многих зависит, как и от меня самого. И коль трачу я свое время свободное на все это предостаточно, то почему бы не потратить его и кому-то другому на выяснение всех обстоятельств дела того общего и довыяснение причин всего само по себе слагающегося. Невозможно удержать какую-либо славу только в одних руках и это знают по-настоящему уже многие.
Невозможно добиться в жизни чего-то без помощи окружающего будь-то в предметном смысле каком или просто людском окружении.
И то, и другое – законы божие. И они гласят также – нельзя укрывать то, что само по себе возрастает и становится во времени величиной большей, нежели сами обстоятельства, к тому принуждающие.
Много дней прошло с той поры, когда впервые мне пришлось уповать на голос господа нашего. И то, что это было проделано чисто природно – я не сомневаюсь, ибо знаю уже и сам, в чем отличие одного от другого, и как может выразиться просто болезнь, а как действительно, участь какая земная. Все те суждения не одинаково расценены даже со стороны моего окружения, но в том и есть разное благое намерение божье, чтобы дать человеку степень сравнения в жизни нашей малопонятной, хотя протекающей вроде бы ясно и видимо.
Это я говорю тем, кто возможно усомнится в правоте слов моих, да и в принципе, правильно, так как я сам такой и многому просто не верю, а если вижу, то проверяю и на ту же душу полагаюсь, так как природно созданная душа не обманет.
Само слово божие пришло само по себе, и не учился я тому, а тем более, ни в какие реалии жизни другой не вступал. И могу сказать откровенно честно, что не был я воспитан в духе благого того веяния, и вся участь моя взрастающая была подвергнута точному естествоопределению. Потому, не могу отнести себя я к веропоклонникам, хотя в душе своей веру все ж ту исповедую только по-своему.
Это еще одно мое причастие человеческое, благодаря которому я не могу отнести себя к группе людей божественно здравствующих, то есть чинно почитающих самого Бога и его верховную власть. Моя вера, прежде всего, испытана на уме и его выкладках в жизни более, чем реальной.
Потому, поклонничеством я не занимаюсь, а святость свою душевную сохраняю стоймя, лишь в мыслях все то душевно сопереживая и много-премного участвуя в нем.
Что то такое – еще поймется, коли выпадет кому такая участь сопереживать другое, а не только свое личное.
И совесть моя по делу тому откровенно чиста, ибо не принуждает Бог никого к какому-то идолопоклонничеству, строению молебен всяких и прочих там чисто людских участей в вере
Я сторонник другого божьего творчества, а именно - созидания и его прямого выражения на земле нашей, отцами и прадедами нами сохраненной.
И я в одночасье за то, чтобы вера та все же пребывала в людях и сохранялась до той поры, пока ум совсем не окрепнет и даст сам об том всем знать.
Подводя итог всему вышесказанному в этой главе, хочу сказать следующее.
На все воля господня. И что не делается для нас всех, то все к лучшему, как бы оно не выглядело со стороны и как бы потом в последующем в самой жизни не отражалось.
Пока мы себе не подвластны. И ум наш далек от того его определения, что можно назвать в высшей степени здравомыслием.
Иногда степень та проявляется в ком-то, но она быстро тухнет и угасает за ненужностью своей в этом диком по большому счету сообществе безнравственных жизненных ценностей.
И в том есть причина всех наших бед и несчастий, и в том же есть моральное опустошение наше во время настоящее и то, что ожидает нас впереди.
Не хочу говорить плохого, да только почему-то не получается. И куда не коснись – везде гнусность какая проявляется, да еще так слащаво речиста, что под ней искреннего того и не видно.
И по большинству своему «проглатывается» всеми нами все то, что заблагорассудится кому-то, и в основе своей, мы все подвержены чьему-то воздействию, хоть и не напрямую, да посредством той же властной основы сообщества, которую те же люди и представляют.
И как тут может быть спокойна душа от того всего, вокруг и везде происходящего, и как тут не выразиться всему тому, к чему нас Бог подталкивает, не желая возрождать снова, как то когда-то на Земле уже было.
И пусть, будет так, как оно есть сейчас. И пусть, пройдет стороной то время общих благоуханий наших, и пусть, вновь беда возложится нам всем на головы, если не умеем мы побеждать, и не понимаем до сей поры цены победы той, что нам от предков наших досталась.
И уж потом некому будет судить нас самих, а поле битвы земной только ветер да смрад обходить будет.
Еще не рисовал я картину всю ту, да и не хочется, если честно, но мысли к тому склоняются, узревая в нашей современной жизни нечто более страшное, чем просто обман и ложь повседневная.
Идет практическое вырождение душ и в этом гибель нашего времени, так как оно далее отчисляемо быть не может, а превратится в вечность отсчета всего космического.
Земля принадлежит ему – космосу. Она из него вышла, она его представляет, и она же руководит всем, что земным именуется.
Нет ничего более страшного, нежели то, что уже состоялось. Правда, не во всех и правда, не все еще потеряно.
И есть еще надежда у нас, и у других тоже, что так же, как и мы, борятся за свою выживаемость и прилегают к своему уму, только уже не земному. Правда еще и то, что не все так страшно может сложиться. Правда в том, что действительно, время требует нашего вмешательства.