Кодекс Херта

N02far

Йонатан занимал дорогие апартаменты, которые непременно впишет в счёт, но, к его чести, именно комфортные, без лишней роскоши и бросающегося в глаза лоска. Комфорт, необходимый далеко не молодому мужчине для хорошей работы. Только поэтому я отнёсся к этому спокойно.

Нам сразу принесли чай, ещё до того, как я задал свой вопрос, давая начало разговору.

— У нас на повестке дня общение с президентом, через три дня. К тому времени всё, о чём я говорил, должно быть подготовлено. Давайте, Йонатан. Рассказывайте, как продвигается ваша

работа.

Мужчина несколько секунд смотрел мне в глаза, что-то быстро перебирая в голове, и перешёл к делу.

— Сразу скажу, что я ознакомился с вашими наработками, а также обновил все необходимые знания по теме. В общем-то, я готов приступать к работе над документами, осталось решить два вопроса. Один чисто косметический. Как будет называться новый документ, на который впоследствии будут даны все ссылки из прочих юридических уложений.

— Кодекс Хёрта! — предложил Алекс, и уже мне. — Ты, как основатель, обязан запечатлеть своё имя в истории.

И пока я раздумывал над ответом, Йонатан кивнул:

— Принято, звучит хорошо, и сразу будет понятно, о чём речь.

— Стоп! Что? Какой ещё кодекс имени меня?

Юрист ничуть не удивился моему возмущению:

— Почему нет? Кодекс супергероев, поверьте, будет звучать куда хуже. Да и использование слов «герой» или «супергерой» приведёт к юридическим конфузам. Любой идиот, надевший яркий костюм с Алиэкспресс, будет считать себя вправе называться героем, а значит, и ссылаться на документ. И даже если мы первым же пунктом будем уточнять, к кому именно относится наш кодекс, проблемы, поверьте, не решит.

Его тут же поддержал Алекс:

— Единственный Хёрт, которого я знаю — британский актёр. Так что кодекс с твоим именем ни с чем не перепутают.

Я поморщился. На мой взгляд, самоутверждаться таким образом могли только люди с низким самомнением. Я слишком высокого о себе мнения, чтобы делать что-то подобное. Но моё самомнение к делу не пришьёшь. Важна только эффективность.

— Это точно сработает?

— Поверьте опытному человеку, — кивнул Йонатан.

— Ещё это вопрос авторитета, — добавила Келли. — Разговаривать с человеком, чьим именем внесены поправки в конституцию — это как разговаривать с живым Вашингтоном.

— Не надо сравнивать меня с мёртвыми президентами, — аж передёрнуло от этой мысли. — Ладно, я согласен. Пусть будет Кодекс Хёрта. И давайте закроем эту тему, мне от неё неловко. Даже быть застуканным за просмотром зоофильной порнушки не так стыдно, как это.

Алекс хотел что-то добавить, но я настоял:

— Закрыли тему. Какой второй вопрос, Йонатан?

Юрист сделал какие-то записи в бумагах и отложил их.

— Также вопрос именования. Как мы будем именовать в документах людей, наделённых сверхспособностями? Нужно одно ёмкое слово, более нигде не используемое.

Алекс отмахнулся:

— С этим всё просто, всё уже придумано.

— Простите? — не понял еврей.

— Парахуман, — пожал плечами Траск. — Просто

и со вкусом.

Йонатан выразил лицом изрядный скепсис.

— Нет, Алекс. Это слово не подходит, — отрицательно покачал я головой.

— Почему?! Ты же читал обоснование? Читал же?

— Простите, — вновь обратил на себя внимание Даян. — О чём идёт речь?

Алекс уже набрал в грудь воздуха, чтобы ответить, но я его опередил.

— Художественное произведение, в котором повествование вертится как раз вокруг людей, наделённых способностями. Это краеугольный камень. И там обосновывается, почему нельзя называть наделённых способностями суперами или сверхлюдьми, например.

Йонатан заинтересовался:

— И почему же?

— Расизм, — ответил Траск. — Если наделённые способностями — суперы, то все мы, способностями не наделённые, кто?

— Untermensch, — догадался человек, чьи предки сполна вкусили расовой ненависти. — В этом есть смысл, согласен.

— Примерно по той же причине нельзя использовать слова, вроде мутантов. Чтобы уже обычные люди не относились к наделённым способностями, как к уродам или прокажённым, — продолжил я. — Само слово мутация ассоциируется с болезнями, уродством и всем подобным.

Йонатан вновь кивнул:

— Да. Подобное имеет место быть.

— Поэтому Parahuman! — вновь воспрянул Алекс. — Потому что это слово ассоциируется с парамедиками!

— Извините, — обратила на себя внимание Чихару. — Но слово Parahuman вызывает у меня ассоциацию с паранормальными явлениями, а не с парамедиками.

Еврей кивнул:

— Аналогично.

— Учитывая, — подхватил я. — Что у нас есть Элис, тянущая на супергеройское прозвище: «Ведьма», стоит нам анонсировать «парачеловеков», как тут же посыплются требования установить связь с чьей-нибудь погибшей бабушкой.

Юрист закивал:

— Вам точно не нужны повестки в суд с формулировкой: «Вызовите дух погибшего в качестве свидетеля».

Траск опешил и медленно кивнул:

— Ну... Да. Звучит так себе.

— Как бы мы ни называли «объекты» — я выделил слово кавычками жестом пальцев. — Это в любом случае вызовет истерию, сонм теорий заговора, от вторжения пришельцев до подпольных лабораторий по созданию суперсолдат. Добавлять сюда ещё и верующих в призраков у меня нет никакого желания.

Йонатан поднял руку:

— Полностью поддерживаю такую позицию, но всё же. А вдруг это действительно как-то связано с паранормальными явлениями?

Я на миг задумался, а затем отрицательно качнул головой:

— Никакой мистики. Способности детей стабильны и не зависят от положения луны или совпадения даты и дня недели. Здесь больше вопрос, что мы считаем паранормальным? Некие силы, получившие отражение в мифах и легендах? Тогда у них тоже есть научное объяснение. А вся мистика связана лишь с тем, что в те времена не было научной картины мира, и люди воспринимали окружающие события так, как могли их воспринять.